— Даже не тронем. Вот вернемся к нашим и торжественно разопьем.
— Ну и ладушки.
Пока Колясьев переодевался в гражданку, я навесил на велосипед вещи и продовольствие, после чего покатил его к самолету.
Там убрал все в салон, пришлось из него кое-что повытаскивать, чтобы все компактно уложить. После этого я сбегал за мешком к схрону и убрал его в самолет, последним в салон пошел велосипед.
И со шлангом и двумя канистрами я вернулся в лагерь.
— А это зачем? — удивился вышедший из кустов капитан. Он уже переоделся в костюм, который ему был вполне впору, только вместо обуви были командирские сапоги. Они блестели, видимо капитан этим и занимался, натирал до блеска.
— Баки у вас будут полные. Поделитесь, — пояснил я. — Все, уходим.
Оставшиеся в лагере летчики были строго проинструктированы, что им делать, так что мы отправились обратно к машине. Парням нужно было до темноты перебазироваться на опушку, где находится подобранное поле, мне его уже осматривать не надо, все равно капитан будет сажать, пускай сами готовят, ну а у нас работа полегче — пригнать самолет.
Добравшись до машины, мы заняли сиденья в кабине. Я передал на руки капитану Смелого, и пока тот с ним играл, задом вывел машину из леса и, развернувшись, начал осторожно спускаться с холма. Вы ехав на дорогу, мы покатили к столице.
— Слушай, лейтенант, а там ведь вроде наши? — когда мы проехали треть расстояния, указал капитан на работающих в поле под охраной военнопленных.
— Наши, — нехотя подтвердил я. — Шестеро было, сейчас трое осталось. Я уже думал, как им помочь. По всем прикидкам никак. Не вписываются они в нашу операцию. Так что парням придется ждать, когда мы дойдем досюда и будем брать Берлин.
— Когда это еще будет…
— В сорок пятом… по моим прикидкам.
— Да тут кто как прикидывает, — вздохнул капитан.
Чуть позже мы свернули на второстепенную дорогу. Колясьева удовлетворило мое пояснение про пост на дороге. Так же мы проехали пост и на въезде в город. Капитан с интересом осматривал Берлин, было видно, что его интересовало всё. Обнаружив в бардачке карту города, он указал на нее и спросил:
— Она тебе нужна? Я могу взять ее?
— Берите, — пожал я плечами.
— Вот за это спасибо, — обрадовался тот и убрал карту во внутренний карман пиджака.
— Сейчас до гостиницы доедем, там у меня в номере душ, примете, а то от вас лесом пахнет и костром. Подозрительно. И старайтесь не говорить, лучше вообще глухонемого изображайте, мычите и трясите в непонимание головой. Я так уже делал, срабатывало.
— Понял, — кивнул тот.
Мы подъехали к гостинице и, заперев машину, прошли в мой номер. Портье поинтересовался, кто мой спутник, я ответил, что коллега, мол, он ненадолго, мы идем на день рождения к знакомому. Пока капитан плескался в душе, я переоделся в довольно дорогой парадный костюм и проверил, как пола пиджака закрывает пистолет за поясом. Пришлось делать петельку, чтобы он держался.
— Готовы? — спросил я, когда капитан вышел посвежевший из ванной комнаты. Сам я уже был собран и сидел на кровати, ожидая, когда тот закончит. Разговаривали мы вполголоса, чтобы нельзя было подслушать. Тихо общались.
— Мы торопимся?
— В принципе, да.
— Сейчас-то хоть объяснишь, что мы будем делать?
— Ну, вы ничего особого. Будете сидеть в машине с заведенным мотором и ожидать меня. А вот у меня задача посерьезнее. Сегодня адмирал Канарис, начальник абвера — это служба военной разведки и контрразведки Германии, устраивает бал. И мне нужно его навестить и при возможности нейтрализовать.
— То есть убить?
— Можно и так сказать.
— Да, для такой работы неудивительно, что послали такого специалиста, как ты, — присвистнув, пробормотал капитан, надевая костюм.
— Не надо повышать мою самооценку, она и так достаточно высока. Задача по его ликвидации ставилась по другим причинам. Он курирует проект союза с британцами против нас. А так как он ключевая фигура в переговорах, то есть на нем все и держится, то его физическое устранение особо важно. Нет его, нет переговоров, — ложь легко срывалась с языка, так что лапшу я вешал капитану на уши конкретно.
— Потом на аэродром?
— Почти. По пути заглянем в один особнячок, навестим мою знакомую, — усмехнулся я и погладил подбежавшего щенка.
— Тогда идем.
Капитан закончил причесываться у зеркала, и мы, покинув гостиницу, вышли на улицу и сели в машину. Чемодан с вещами я прихватить не забыл, так как не собирался возвращаться, хотя номер был оплачен еще на три дня. А через десять минут мы подъехали к улице, на которую сворачивали лимузины и другие машины представительского класса.
— Ждите меня тут, — велел я капитану и, проверив пистолет, вышел из машины.
Пройдя на нужную улицу, я неспешным шагом направился к особняку. Около него хватало людей. Были репортеры, гости и просто зеваки. Тут на моих глазах к входу подъехала очередная машина, это был белый «мерседес» с открытым верхом и из нее выпорхнула девушка. Пока лакей отгонял машину на парковку, та направилась к дверям, постукивая каблучками о брусчатку. Догнав ее со спины — пиджак у меня был снят и переброшен через руку — и ткнув ей стволом глушителя в спину, я негромко сказал:
— Оп-па, сразу двух зайцев. Здравствуй, Ольга, здравствуй, сестричка. Как там плечо? Не болит после моей пули?
