— А ну, вылезайте, бездельники, — и уже тише по-русски. — Работаем тихо, ножами. Их шестеро, вахмистра беру на себя. С собой только короткоствол.
Когда вернулись к немцам, около передней машины, кроме вахмистра, ошивались ещё двое – один цеплял трос, второй просто ждал, облокотившись на бампер. Толкнул Потапова в темноту, тот моментально сориентировался, ухватил ещё кого-то, и они буквально растаяли. Надо им хотя бы минуту дать. До водителя второй машины, подогнавшего свой транспорт почти вплотную к первой добраться довольно просто, а вот третьего достать будет сложновато – далеко стоит да фарами освещает всю мизансцену.
— Ну, взялись!
Сам естественно ни за что не берусь, а встаю рядом с Шлипелем, на что тот негативно реагирует, бросив на меня неприятный взгляд. А что ты думал, целый унтер-офицер, да ещё не подчинённый тебе, будет работать? Вот уж вряд ли.
Обе машины взревели двигателями, и я, сместившись чуть назад, вытащил штык и ударил вахмистра слева в спину. Блин, клинок скользнул по портупее и сместился при ударе, немец вскрикнул и, дёрнувшись, развернулся в мою сторону, тем самым вырвав рукоять штыка из ладони. Около машины произошла короткая схватка, закончившаяся без происшествий, не для гитлеровцев конечно. У меня пошло не очень – мы сошлись с вахмистром в клинче, левой рукой я блокировал его правую, пытавшуюся добраться до кобуры, ну а правой соответственно отдирал его левую, вцепившуюся в моё горло. Так продолжалось секунд тридцать – бугай оказался здоровый и, даже со штыком в спине, всё сильнее перекрывал мне кислород. Если бы ещё догадался бросить попытки извлечь ствол, мне совсем стало бы кисло. Пару раз пнул его ногой, но единственное чего добился, это потерял равновесие, из-за чего концентрировать усилия в руках стало сложнее, и вовсе потерял доступ воздуха. В другом положении, кончиться всё могло совсем плохо, но немец вдруг обмяк, и стало можно дышать.
— Спасибо, Миша, — сумел выжать слова, попеременно кашляя. — Потери?
— Вроде нет, вон и Потапыч, значит всё хорошо.
Григорий, появившись из темноты, успокаивающе махнул рукой. Вот и нормалёк. Но колбасит не по-детски, причём похоже всех.
Везёт нам сегодня, несмотря на реактивность фрицев. Видно Доля не оставила своей заботой, как и обещала. Эй, с этого места поподробнее! Кто там в голове, что насчёт Доли? И тишина… И мёртвые с косами стоят… Ладно, проехали, других дел полно, но кто-то мне всё-таки ответит и за Долю и за Морану.
— Михаил, возьми кого-нибудь, да пробегитесь вперёд, дорогу разведайте – совсем там глухо или хотя бы до болота сумеем добраться. Григорий, гляньте, что у них в кузовах.
Вроде хрипеть меньше стал. Сам пока посмотрю, что у этого борова интересного есть. На тушке были только документы, "парабеллум" и прочие мужские мелочи, зато в кабине нашёлся целый портфель с фонарём и документами, причём как с заполненными, так и чистыми бланками. Не знаю, понадобится ли ещё такое добро, но заныкать стоит. Минут через пять объявился Потапов.
— Тащ командир, вот, — Григорий продемонстрировал миномётную мину. — Везде только эти.
— Да, я уже разобрался. Две тысячи шестьсот штук восьмисантиметровых мин и двадцать ящиков дополнительных зарядов. Вот теперь думаю, что со всем этим добром делать.
В конце концов, всё оказалось не так плохо – до болота мы пробились. А вот разгрузить десять тонн мин, оказалось той ещё адовой работой, особенно если груз ещё надо притопить в холодной вязкой грязи. Дополнительные заряды топить не стали – эти от воды мигом в негодность придут, как и взрыватели, потому упрятывание этого добра заняло у двоих бойцов даже больше времени, чем наши разгрузочные работы. Умаялись все, включая вашего покорного слугу. Полночи коту под хвост. Как бы эта задержка нам не аукнулась, но если бы просто бросили или взорвали, моё земноводное никогда бы мне этого не простило. И так последние шесть сотен снарядов, которыми решили пожертвовать для достоверности, жалко было до скрежета зубовного. Не факт что удастся это подорвать так, чтобы всё сдетонировало. Был бы Крамской, меньше волновался. Ну да ладно.
Пустые машины пошли легко и спустя час, и за три часа до восхода, были уже около дороги на Оболь. Заминировали три свежих трофея, на всякий случай, вытащив мины из ящиков и сложив кучками в кузовах. Рвануло здорово. Будем надеяться, что немцы поверят, что погиб весь груз и разыскивать нашу нычку не станут. Теперь осталось спрятать свой автомобиль и начинать новую пешую Одиссею.
— Кузьма, Николай, есть кто дома?
— Кого там черти принесли?
— Лешего?
— Какого ещё к бесам лешего?
— Я это – Константин.
— Батя, это командир…
— Цыть, мелочь, без сопливых разберёмся. Ну, заходи, коли не шутишь.
Задвижка на двери стукнула, и тут же раздались шаги, удаляющиеся от двери. Лампу Кузьма поставил грамотно, так что её свет ослепил меня с ночи. Пришлось остановиться в проёме и дать себя рассмотреть, при этом самому оставаясь кротом.
— Проходи, чего встал.
Сделав два шага смог рассмотреть Кузьму, уже убирающего "наган" куда-то под стол, и радостного Кольку, сжимающего в руках одноствольную тулку.
— Вообще-то я не один.
— Ну, так пусть все заходят.
— Потапов, двоих на пост, остальные заходим.
Через минуту в избе стало не протолкнуться.
— Нам бы поесть чего. Не слишком обожрём?
— Жизнь дороже.
Это Кузьма молодец конечно, шифруется. Ну и мы подыграем.
— Даже бургомистрам зачтётся, когда наши вернутся, пусть и пассивная помощь. А вы чего щеритесь, видите человек крутится на своём месте, понимать должны.
— Да мы понимаем, товарищ командир, — Потапов состроил хитрую физиономию. — Поснедаем чего и пойдём в сарае прикорнём, пока вы будете данного несознательного элемента склонять к помощи.
Шутник, блин.
— Хорошо, Григорий, тебе комсомольское задание будет – подготовь доклад на тему пропагандистской работы с местным населением, а особенно с лицами, пошедшими на работу в органы оккупационного управления.
О, и лыбиться сразу перестал.
Ранний завтрак прошёл скомкано, устали парни здорово – два дня без нормальной еды и хорошего сна. Ничего, доберёмся до лагеря, один ночной переход остался, выспимся. Если повезёт.
— Из сарая ни ногой, даже по нужде. Миколка, организуй им какую поганую посудину. Двое постоянно на посту, отдыхайте. Куда? А кто чугунок с картошкой и молоко часовым понесёт? Хотя… Потапов, смени бойцов, пусть здесь поедят.
Ещё через полчаса мы, наконец, остались вдвоём с Говоровым.
