— Я сделаю так, что… Ведь вы же сказали, что пришли на пост премьера не для того, чтобы участвовать в ликвидации империи? Сказали?
— В частной беседе…
— Ну, фраза хорошая, выпуклая, вы ее можете и в речь вставить… Лишней не будет, — отмахнулся Орлов. — Так вы не хотите участвовать в ликвидации?
— Нет. Не хочу.
— Великолепно. Идем дальше. Вы уверены, что России осталось меньше месяца до нокаута?
— Да.
— И вместо того чтобы отправлять ей сырье и вооружение, лучше все это отдать Британии?
— Да.
— Хорошо… Допустим, все так и выйдет.
— Именно так. И никак иначе. У меня есть опыт того, как наши поставки на север России в ту войну…
— Да-да, скопились в Мурманске и Архангельске и потом чуть не достались немцам, вошедшим в Финляндию, я помню… — Орлов покачал головой. — Пришлось высаживать десант… Потом уходить — морока. То есть исторический прецедент есть. И следуя британской традиции, вы поступаете согласно этому прецеденту. Россия разбита, капитулировала или даже вообще стерта с лица земли. Что произойдет после этого?
— Действительно, что же произойдет? — осведомился Черчилль.
— Я только намекну, — ласково, как больному ребенку, улыбнулся Орлов. — Иран. Ирак. Персидский залив. Индия. Британия, конечно, правительница морей, но на суше пока всякая встреча с вермахтом для нее заканчивалась поражением той или иной степени тяжести…
— Ну уж никак не сравнимые с поражениями России, — не удержался Черчилль. — В Белоруссии сколько вы потеряли? И Москву бомбят, насколько я знаю… Это, конечно же, демонстрирует прекрасные перспективы России в войне.
— Наверное, вы правы, — не стал спорить Орлов. — Я спокоен за англичан, у них очень… э-э… уверенный премьер-министр. Он направит войска в Иран и Ирак… Из метрополии, надо полагать. Или из Индии. А, понимаю, Австралия и Новая Зеландия отправят, как в ту войну, свои войска. Напомните мне, сколько танков сейчас в метрополии, Новой Зеландии и Австралии. Если мне не изменяет память, то именно это английское изобретение сейчас определяет сухопутные операции. И заодно назовите типы танков, которые смогут противостоять немецким. Что?
Орлов приложил ладонь к уху, прислушиваясь.
— Как-то вы красноречиво молчите, господин премьер-министр. А ведь я еще не вспомнил Норвегию, проигранную вами при полном господстве на море. Крит, потерянный вами при полном господстве на море. Я даже готов для упрощения модели представить себе, что карта мира ограничивается только вашей империей и Европой. Германия, нанеся удар через юг России, выходит к вашим нефтяным полям. А еще получает ресурсы России — уголь, металлы, лес, продовольствие. Боюсь, что даже людские ресурсы — тоже получает. Ну разве откажутся русские, которых вы бросили… — увидев, что Черчилль вскинул голову, Орлов сделал паузу, давая возможность тому высказаться, но премьер промолчал. — Разве откажутся они принять участие в ударе по Британским островам? И что тогда? Америка, скажете вы? Конечно, Америка. Естественно, все в Штатах будут счастливы вступить в войну именно в этот момент. То есть пока еще трепыхается Советский Союз, пока еще есть, пусть призрачная, возможность удержать его на плаву, Америка не вмешивается, а тут, когда Англия осталась одна и получает одного пинка за другим, тут, конечно, американские избиратели потребуют, чтобы Рузвельт отправил их сыновей под нож к непобедимым войскам Гитлера… В очереди выстроятся перед призывными пунктами, чтобы записаться на войну. Митинги будут устраивать по всему Вашингтону… Вы так себе эту картину видите?
Черчилль молчал.
Проклятый русский весело и с усмешкой вслух произносил то, что Черчилль старательно прятал даже от себя самого. Америка не полезет в войну, даже если Рузвельт этого захочет. Именно это сказал кузен Франклин десятого августа после совместного молебна на борту «Принса».
— Пока на нас не нападут, мы в войну не вступим, — сказал Рузвельт и посмотрел на Гопкинса, сидевшего рядом.
Тот кивнул.
— При всем моем желании вмешаться, — Рузвельт развел руками. — Нас должны ударить. И крепко ударить. Первыми. Только тогда я смогу…
А Германия по Америке не ударит. Даже если утопит пару десятков американских моряков, то ничего не произойдет, кроме очередного дипломатического демарша. «Луизиану» они Германской империи припомнили только через пару лет. А у Британии этой пары лет не будет. Не будет…
— Мы с вами полностью отвергаем возможность встречи германских войск на Суэцком канале? — спросил Орлов. — Ромвель с запада, Гудериан с востока… Отрицаем или признаем возможным? Давайте в порядке бреда признаем такую возможность. Что у нас там дальше? Корабли из Индии идут мимо мыса Доброй Надежды, крюк получается очень солидный, кораблей как бы становится меньше, хоть их никто вроде и не топил… Хотя, извините, их будут топить. Это в Атлантике американцы как-то вас прикрывают, а немецкие подводные лодки в Индийском океане… Чем будете охранять конвои? Боюсь, у американцев старые эсминцы уже закончились. Да и вам за новую порцию корабликов расплатиться уже как бы и нечем… Разве что Сингапуром… Да, кстати…
Орлов встал со стула и подошел к карте, висевшей на стене.
— Сингапур… — Орлов поводил пальцем по карте. — Ага, вот он… И еще Гонконг… Будете отдавать американцам? А они возьмут? И кстати, тут ведь еще есть острова. Как-то мы о них совсем забыли. Япония. Как же, как же… Мы оставили Японию в тот момент, когда ее войска заняли Индокитай. Еще и месяца не прошло. Индокитай… Боже, да это же совсем рядом с Индией. Базовая авиация японцев сможет туда летать, как на полигоны… Да и по суше туда рукой подать. Значит, Гонконг они возьмут, Сингапур — возьмут… Что им противопоставите вы? Что там у вас в южных морях из флота? Американцы там рядом, на Филиппинах, они в любой момент могут нанести удар… Но мы с вами помним, что пока не ударят их по морде, они в драку не полезут, тем более за уже практически проигравшего спортсмена. Да не молчите вы, господин премьер-министр! Не молчите! Спорьте, аргументируйте. Вот вы Советскому Союзу помогали до последнего момента, от сердца отрывали, но слали и слали помощь, слали и слали… А теперь ваша очередь. Скажите это, превратите мой монолог в диалог, опровергните дилетанта системой профессиональных аргументов!
Орлов вернулся на свое место, сел, сложив руки на груди.
— Я где-то в чем-то напутал? — спросил он. — Где-то есть дыры в моих рассуждениях?
— Но у русских и в самом деле нет шансов устоять… — тихо произнес Черчилль. — Даже если мы отправим туда все, что американцы нам поставили, — шансов нет. В сентябре, самое позднее, немцы возьмут Москву.
— Значит, и у вас нет шансов. Погибнет Россия — погибнет Британия. Очень простая связка. И заметьте, Япония не станет наносить удар по русскому Дальнему Востоку. Зачем им это? Войск на Дальнем Востоке у России довольно много. Опыт общения с ними у японской армии есть, и неприятный. Зачем дергаться? Даже если Россия начнет переброску войск из Сибири под Москву, и тогда японцам нет смысла торопиться. Как только немцы войдут в Москву, Сибирь упадет в руки Японии, как спелое яблоко. Даже боев не будет — просто войдут и возьмут. Я, естественно, утрирую, но… — Орлов развел руками. — Пока Германия будет побеждать, особенно после разгрома России и начала уничтожения Британской империи, Японии куда выгоднее двигаться на юг. Немцам Индия не нужна. Немцам хватит Персидского залива. Там и остановятся. А Японии Индия очень даже пригодится. И что мы имеем в итоге? Давайте я не буду отвечать. Сами придумайте ответ для себя…
Черчилль молчал. Тяжело молчал, напряженно. Сигара сгорела, но премьер этого не заметил.
— Ну что я еще могу сделать? — наконец нарушил молчание Черчилль. — По поводу ленд-лиза мы договорились. Пятнадцатого числа отправили по этому поводу телеграмму в Кремль. В конце месяца первый конвой придет в Россию.
— Хорошо, — одобрительно кивнул Орлов. — Это правильное решение. Я не жду от вас того, что вы станете ангелом и альтруистом, но очень рассчитываю на ваш прагматизм.
— Мой прагматизм? — вскинул голову Черчилль. — И как этот мой чертов прагматизм сможет заставить янки влезть в эту проклятую войну? Если их прагматизм не слишком этого хочет. Желания президента в этом случае мало. Мало, дьявол его раздери! Они хотят удара, они ждут удара именно по Гавайям, но что я могу тут поделать? Взять японцев за руку и провести их к островам? Как я могу вдолбить в их головы, что не нужно лезть на юг, а нужно ударить через Тихий океан? Мы говорили с Рузвельтом, он рассказал — не сразу, не все, но рассказал, — что они сделали и что будут делать. Со своей стороны… В ноябре прошлого года мы продемонстрировали в Таранто, что флот в гавани уязвим для авианосной авиации. Что дальше? Американцы на это внимание обратили, японцы, кажется, тоже. И что? Следуя вашей логике, нам всем нужно, чтобы Япония напала на Америку. Если они сцепятся в драке, Гитлер не удержится и тоже объявит войну Штатам. Он романтик, он серьезно относится к своим обещаниям, данным союзнику… Но как заставить Японию? Как?
