Ознакомительная версия.
А Егор, впечатлённый ночной звериной какофонией, занялся изготовлением оружия. Первым делом, он смастерил надёжное копьё, тщательно примотав бечёвкой к толстой сосновой жерди острый обломок кремнистой породы. Хотел ещё сделать лук, используя вместо тетивы собственные волосы — предварительно отрезанные и переплетённые особым образом. Учили когдато в двадцать первом веке, в школе военных телохранителей — в рамках курса «выживания в условиях дикой природы». Но потом, посчитав «волосяной» лук откровенным перебором, он отказался от этой, внешнеэффектной идеи.
«Для мелкой добычи у Айны имеется опробованная праща», — рассудил внутренний голос. — «А медведя или волка — с помощью лука — всё равно не отогнать…».
Послышались торопливые шаги и азартное пыхтение. Это Ухов, держа в руках промывочный лоток, поднимался по склону от берега ручья.
— Александр Данилович, полюбуйся! — взволнованно проговорил Ванька. — Знатный улов!
На горизонтальной поверхности лотка располагался маленький серожёлтый холмик, образованный невзрачными крупинками и чешуйками, рядом с холмиком лежали два самородкагорошины.
— Золото! — подтвердил Егор. — Общий вес — грамм двадцатьтридцать. Неплохо, конечно же. Но, не более…. Давай, Ваня, посчитаем вместе. Сколько времени ты потратил на промывку?
— Наверное, минут сорок пять.
— Руки сильно замёрзли?
— Прилично. Вода в ручье — ледяная.
— Следовательно, за световой день можно сделать девятьдесять промывок, добыв при этом около двухсот грамм золотосодержащего песка и самородков, — резюмировал Егор. — А за месяц — пятьшесть килограмм…
— Разве этого мало? — непонимающе нахмурился Ванька.
— Это — нормально. Только когда я говорю: — «Пятьшесть килограмм в месяц на человека», то имею в виду тёплое время года. Поздней же осенью и зимой этот показатель сократится в дватри раза…. Поэтому надо поискать и более перспективные места.
— А мне и тут нравится! — заупрямился УховБезухов. — Может, в верховьях этого ручья золота ещё больше?
— Может, и так! — покладисто согласился Егор. — Поэтому вы с Айной здесь работайте, а я дальше прогуляюсь — по берегу Клондайка. Вечером вернусь.
Егор забросил за спину тощий вещмешок, в котором находился промывочный лоток, стандартный офицерский плащ — на случай дождя, и два куска барсучатины, переложенные ржаными блинами и обёрнутые листьями лопуха. На всякий случай он прихватил с собой и допотопное копьё.
— Александр Данилович! — окликнул его Ванька. — А куда складывать золотой песок и самородки? Специальные мешочки, пошитые Александрой Ивановной и Гертрудой Лаудруп, торнадо украло…
— От рубахи оторви рукава, — посоветовал Егор. — На одном конце каждого завяжешь по узлу, вот и получится — два длинных мешочка.
Первый встреченный им ручей — бурный и звонкий — оказался абсолютно пустым. В том смысле, что по окончанию промывки на дне лотка не обнаружилось ни единой золотой чешуйки.
— Бывает! — высказался Егор, запихал промывочный лоток в вещмешок и зашагал дальше.
Подойти к следующему ручью оказалось непросто: его устье находилось в болотистой низине, густо усеянной корягами и корневищами упавших деревьев. Сапоги противно чавкали в вязкой грязи, каждый шаг давался с трудом. Егор был вынужден использовать грозное копьё в качестве обычного шестащупа, предназначенного для хождения по топким болотам.
«Так и ноги можно сломать!», — недовольно пыхтел внутренний голос. — «Чёрт, надо было с Ванькой оставаться. А всё жадность твоя, мол, пятьшесть килограмм золота в месяц на человека — маловато будет…».
Только через два часа он выбрался на твёрдый песок, по которому струилась неторопливая прозрачная вода.
«Ручеёкто — ерунда полная! Глубина — чуть выше щиколотки. Ширина — метра два с половиной. Вот же, блин горелый!» — начал ругаться внутренний голос и тут же потрясённо замолчал…
Донный песок — под прозрачной водой — был повсеместно покрыт золотистым налётом.
Егор нагнулся, погрузил ладонь в воду, зачерпнув песка с камушками, вытащил из воды, поднёс к глазам.
«Ёлыпалы! Вот это да!», — восторженно ахнул внутренний голос. — «Самородки! Да, какие…. Вот он — ручей БонанзаКрик! Кстати, слово «бонанза» означает — в переносном смысле — «золотое дно». Ёмкое и правильное определение…
Глава двадцать первая
Дождливая осень, снежная зима
За трое суток они набрали в устье Бонанзы около пуда золотых самородков. Причём, промывочные лотки использовались сугубо в качестве совковых лопат: песок и галька вычерпывались из ручья и укладывались на берега ровными полосами, из которых самородки извлекались вручную.
— В грунте, поднятом со дна, конечно же, есть и золотосодержащий песок. Может, его даже много, — объяснил Егор. — Но этим мы займёмся позже, осенью и даже зимой. К тому времени извлечённого грунта здесь скопится много. Будем его — во время морозов — оттаивать около костров, или возле натопленной печи, и промывать.
Добытое золото они спрятали в просторной пещере, обнаруженной Айной неподалёку: толстыми брёвнышками отгородили в подземном зале угол, и попростому засыпали его самородками.
— Завтра возвращаемся в Доусон, где и дожидаемся прихода Лаудрупа, — решил Егор. — Вопервых, у нас заканчивается мука. Вовторых, плотники будут волноваться. Не дай Бог, забросят стройку и отправятся на поиски. А сюда мы обязательно вернёмся: установим палатку, пещеру переоборудуем под зимнее жильё, доставим необходимый запас продовольствия. По крайней мере, уже понятно, где нам предстоит трудиться ближайшие восемьдесять месяцев. Ясен пень, что темпы добычи вскоре упадут, сейчасто мы сливки снимаем…
К Доусону возвращались прежней дорогой, описав широкую дугу.
«Пусть все остальные думают, что Клондайк место неперспективное — в плане золотодобычи», — поучал внутренний голос. — «Козырные места надо тщательно скрывать от чужих глаз…».
На Медном склоне Егор и Ухов плотно набили пиритом один из мешочковрукавов.
— Да, вся наша жизнь наполнена дурацкими играми! — высказался Иван. — Особенно там, где присутствует злато…
Время шло, а соратники так и не появлялись. Минуло десятое августа, пятнадцатое. Ржаная мука заканчивалась, блины Егор пёк теперь только через день. Икры нерки было много, но много ли её съешь? В том смысле, что съешь и не заработаешь острой диареи? Поэтому основу пищевого рациона составлял грибной суп, а также запечённые на углях костра зайцы, куропатки и форели, добытые Айной.
Ознакомительная версия.
