Соискательница долго выбирала для себя имя. Скрежещущий язык таргонов не давал многих вариантов. Она долго рыскала по библиотеке базы, разыскивая среди древних свитков имена воительниц прошлого, давно обратившихся в прах, выбирая среди них наиболее мелодичное и «примеривая» его на себя. В конце концов, она осталась довольна своим выбором.
Рассвет залил территорию базы жемчужными отсветами. Оранжевое солнце Ирунамида еще не взошло, когда безмолвные шеренги воинов выстроились на плацу перед Имперским штандартом. В углу плаца появился старый трутень. Твердо печатая шаг, он вышел на середину и провозгласил:
— Я — Страж Развития. Да свершится в священный час восхода то, что должно. Да останется свершившееся в памяти присутствующих, пока тела их не обратятся в прах. И даже после того пусть память о том, что произошло, живет вечно, пока существует Империя Таргонов!
— Да будет так! — хором произнесли воины.
— Восславим приход светила священным танцем! — произнес Страж Развития.
Шеренги воинов повернулись, превращаясь в колонны, и зашагали по плацу, отчетливо выписывая замысловатые фигуры священного танца. Их четкая геометрия была наполнена содержанием. Каждая фигура танца, будучи завершенной, при взгляде сверху представляла собой священный иероглиф. Фигуры складывались в молитву о продлении и сохранении таргонского рода.
Танец кончился. Смолк стук хитиновых когтей по асфальту. Последняя колонна заняла свое место и развернулась, превращаясь в шеренгу.
— Сегодня состоится церемония присвоения имени! — торжественно провозгласил Страж Развития. — Соискательница! Выйди на середину и предъяви кодекс своих достижений!
Она вышла, стараясь держаться как можно прямее под взглядами тысяч своих сестер. Страж принял из ее клешней свиток кодекса, еще раз сверив его со своими записями.
— Ты выполнила требования, необходимые для присвоения имени, — произнес он ритуальную фразу. — Знает ли кто-либо причину, по которой соискательнице может быть отказано в чести носить собственное имя? — обратился Страж к безмолвному строю.
Серые ряды остались неподвижны. Ни один таргон не шелохнулся при этих словах, лишь ветер, гуляющий над плацем, играл длинными хвостами Имперского штандарта.
— Соискательница! Осознаешь ли ты великую честь, что оказывает тебе Империя Таргонов, называя тебя избранным тобой именем в священный час восхода? — вопросил Страж.
— Я осознаю эту великую честь, — твердо ответила она.
— Считаешь ли ты себя достойной великой чести носить имя собственное? — Страж произносил вопросы ритуала так проникновенно, словно это был первый ритуал в его жизни. Иначе и быть не могло.
— Согласно закону Империи я достойна этой великой чести, — ответила соискательница.
Первые лучи солнца, поднявшегося над горизонтом, осветили продуваемый ветром плац, бросив оранжевые блики на серый хитин.
— В священный час восхода перед своими товарищами по оружию назови избранное тобой имя! — провозгласил Страж.
— Я выбираю имя Мирия, — ответила она.
— Да будет так! — произнес Страж. — Пусть знают все присутствующие, что воин Мирия лично уничтожила в боях 52 космических аппарата, управляемых врагами Империи Таргонов. Пусть обладатели имен гордятся ее достижениями!
Торжественный рев таргонов прокатился над плацем.
— Пусть будущие соискательницы равняются на достижения воина Мирии!
Таргоны снова взревели, возглашая приветствие в честь новой носительницы имени.
— Пусть живет вечно Империя Таргонов! — завершил церемонию Страж, и его последние слова потонули в буре приветственных криков.
Церемония завершилась. Строй воинов рассыпался, таргоны покидали плац. Мирия стояла под Имперским штандартом, принимая поздравления боевых подруг. Щелкала голографическая камера, фотовспышка озаряла Мирию и трепещущий штандарт над ее головой. Последней к ней подошла командир эскадры Кагла, ее начальник.
— Поздравляю тебя, воин Мирия, — искренне произнесла Кагла. — Немного найдется среди нас более достойных носить имя собственное, чем ты.
— Благодарю тебя, командир Кагла! — ответила Мирия.
— Я хочу сказать тебе нечто важное, — произнесла Кагла.
— Слушаю тебя.
— Ты уже видела новые универсальные боевые платформы, которые могут действовать в космосе, в атмосфере и на поверхности планет? — спросила Кагла.
— Да, конечно. Помнится, они называются «Гортх».
Гортхи были опаснейшими хищниками на родной планете таргонов и в их фольклоре примерно соответствовали земным волкам. Мирия решила, что название подобрано очень удачно.
— Хочешь попробовать стать пилотом такой платформы?
Вопрос был нетрадиционным. Обычно таргонов не спрашивали, хотят они или нет. Им предписывали, что они должны делать.
— Странный вопрос, командир Кагла, — ответила Мирия. — Я выполню любой приказ Империи или погибну, выполняя его.
— Не сомневаюсь, — ответила Кагла. — Но сейчас у тебя есть выбор. Командующий Зерг Гардх приказал отобрать десять лучших пилотов из состава моей эскадры для участия во вторжении на одну из планет, принадлежащих этой недавно открытой теплокровной расе. Я хочу рекомендовать тебя.
— Благодарю, командир Кагла! Это высокая честь. Я постараюсь оправдать твое доверие.
— Не сомневаюсь, — кивнула Кагла.
— А о какой расе идет речь? — спросила Мирия.
— Кажется, они называют себя «человечество», — ответила Кагла. — Странное название, правда? Тебе предстоит отправиться на планету Разаар, там строится наша новая база. Там ты пройдешь курс обучения управлению боевой платформой и после этого сможешь участвовать во вторжении.
— Я готова, — ответила Мирия.
Вечность.
Земля. Солнечная система.
258-я линия времени.
Через три года после событий 1-й части.
Чрезвычайный и полномочный посол земной колонии Енонла-2 со 169-й линии времени сэр Тимоти Хопкинс прибыл в Вечность, надеясь на встречу с кем-либо из членов Координационного Совета. После непродолжительного ожидания он был принят Координатором по космическим вопросам Андре Перреном.
— Итак, сэр Тимоти, — приглашающе произнес Перрен. — Я вас слушаю.
— Господин Координатор! От имени президента Енонла-2 я уполномочен просить вашу организацию об оказании военной помощи в умиротворении подрывных элементов на территории нашей колонии, — сообщил сэр Тимоти, изображая всем своим видом глубокую озабоченность. Впрочем, так оно и было.
