Когда остальные ушли через двери Завес, и после того, как псибернетические орлы, тайно гнездящиеся под гребнем потолка, облетели комнату, чтобы убедиться, что в ней не появилось новых подслушивающих устройств, Магистр Ассасинов позволил себе издать глубокий вздох. Затем он поднял руки и осторожно снял свою серебристую маску, избавляя кожу своего лица от контакта с её дермальным прокладкам. Он потряс головой, высвобождая седую гриву волос, рассыпавшуюся по его плечам поверх одежд неопределённого вида, которые он носил. "Я бы промочил горло", – пробормотал он. Его голос не имел ничего общего со звуками, слетавшими с губ его маски – но этого и следовало ожидать. Магистр Ассасинов был призраком среди призраков, известным только лидерам кланов в качестве одного из Верховных Лордов Терры. Но кем именно из членов совета Императора он был, им оставалось только догадываться. Лишь пятеро из всех ныне живущих знали истинную личность лидера Официо, и двое из них сейчас находились в этой комнате.
Неторопливо приблизившийся механизированный слуга подал ему стакан с золотой гравировкой, наполненный чёрным чаем, сдобренным брэнди.
– Вы присоединитесь ко мне, друг мой? – спросил он.
– С позволения Сигиллита, я воздержусь, – сказал мужчина в капюшоне.
– Как пожелаете. Краткий миг мужчина стоящий по правую руку от Императора, человек, носящий звание Регента Терры, разглядывал в кривизне стекла своё усталое лицо. Малкадор снова стал самим собой, мантия Магистра Ассасинов спала с плеч и растворилась, эта личность скрылась из виду до того момента, когда в ней снова возникнет нужда.
Он с наслаждением сделал большой глоток чая. И вздохнул. Воздействие противо-псионической защиты комнаты было не настолько сильным, чтобы причинить ему какое-либо серьёзное неудобство, но её присутствие ощущалось как жужжание невидимого насекомого, докучающего где-то на границах его чародейского зрения. Малкадор, как он иногда делал в подобные моменты, позволил себе задуматься о том, кто из лидеров кланов хоть как-то догадывался, кем он мог быть на самом деле. Сигиллит знал, что будь на то его желание, он смог бы выяснить истинную личность каждого из Директоров Примус. Но он никогда не преследовал эту цель – в подобном никогда не было необходимости. Хрупкое состояние взаимной учтивости, в котором существовали лидеры Официо Ассасинорум, способствовало поддержанию их честности: ни один Достопочтенный или Достопочтенная не могли знать, не скрываются ли за масками, которые они видят за столом, их коллеги, подчинённые или даже возлюбленные. Группа была рождена во тьме и секретности – и теперь она могла жить в этих условиях, только пока соблюдались правила её существования.
Правила, которые Малкадор только что нарушил.
Его собеседник в конечном счёте показался на свет и вошёл в пределы полной видимости, огибая стол неторопливой уверенной походкой. Мужчина в капюшоне был огромным, возвышаясь над сидящим в своём кресле Сигиллитом как башня. Таких же размеров, как воин Адептус Астартес, этот человек, выйдя из тьмы, откуда он наблюдал за собранием, выглядел воплощённой угрозой, и он двигался с грацией, благодаря которой его одежды грязно-рыжего цвета струились как вода. Смуглая, покрытая шрамами рука поднялась и стянула объёмистый капюшон с бритого черепа с полоской тёмных волос, являя мрачное лицо с жёсткими глазами. На его горле, под распахнутым воротом, виднелись символы молний, выжженные на коже и покрытые золотом.
– Говорите, что думаете, генерал-капитан, – произнёс Малкадор, считывая его ауру. – Я могу видеть беспокойство, которое исходит от вас, как дым из жерла вулкана.
Константин Вальдор, Предводитель Легио Кустодес, бросил на него взгляд, от которого любой другой человек съёжился бы от ужаса.
– Я сказал всё, что счёл нужным, – ответил Вальдор, – к лучшему, или к худшему. Рука воина упала на крышку стола, и он рассеянно провёл пальцем по дереву. Он осматривался по сторонам – Малкадор не сомневался, что всё время пребывания в зале кустодианский гвардеец ломал голову над тем, где на самом деле могла располагаться эта комната.
Сигиллит утопил зарождающуюся бледную улыбку в очередном глотке горько-сладкого чая.
– Должен признаться, я ожидал, что вы будете наблюдать и ничего более, – начал он. – Но вместо этого вы вклинились в привычную картину взаимных уколов и контр-ударов, которая, как правило, составляет суть подобных совещаний.
Вальдор помолчал, не глядя на него.
– Милорд, зачем вы меня сюда позвали?
– Чтобы наблюдать, – ответил Малкадор. – Я хотел спросить вашего совета задним числ...
Кустодий развернулся, прерывая его:
– Не лгите мне. Вы не попросили бы меня присоединиться к вам в этом месте просто ради моего молчания. – Вальдор изучающе посмотрел на него: – Вы совершенно точно знали, что я скажу.
Малкадор наконец позволил улыбке появиться на свет:
– У меня была... догадка.
Губы Вальдора превратились в тонкую нить:
– Тогда надеюсь, что вы удовлетворены итогом.
Сигиллит почувствовал, что воин собирается уйти, и быстро заговорил снова, чтобы его перехватить:
– Нужно сказать, я до некоторой степени удивлён. В конце-концов, вы – выражение силы и благородства Империума. Вы личный телохранитель Повелителя Земли, воин столь чистой пробы, что сравниться с вами многие могут лишь мечтать. И исходя из этого, я полагал, что вы первым из всех людей сочтёте тактику Ассасинорум... – он помедлил, подбирая нужное слово, – закулисной. Даже бесчестной?
Выражение на лице Вальдора изменилось, но, вопреки ожиданиям Малкадора, не в сторону раздражения. Вместо этого он невесело улыбнулся:
– Если это была уловка, чтобы меня испытать, Сигиллит, она не удалась. Я ожидал от вас большего.
– День выдался утомительным, – пояснил Малкадор.
– Легио Кустодес совершило много такого, о чём ваши ассасины подумали бы, что это ниже нашего достоинства. Достопочтенные – не единственные, у кого есть лицензия на работу под... в особых обстоятельствах.
– Ваши привилегии относятся исключительно к зоне ответственности Легио, – Малкадор почувствовал, как портится настроение. Этот разговор шёл не в том направлении, на которое он рассчитывал.
– Как скажете, – произнёс Вальдор с обманчивой лёгкостью. – Моя обязанность – защищать жизнь Императора Человечества любой ценой. Это достигается множеством разнообразных способов. Устранение сына-отступника Хоруса Луперкаля и той явной и текущей угрозы, что он представляет, содействует выполнению моих обязанностей, и не важно, каким способом это осуществится.
