— Почему ты не сообщил в контроль о моём поступке ещё вчера? — Вижу, как напряглись плечи мужчины.
— По той же причине, по которой ты не сообщила обо мне.
Мы мало разговариваем после этого. Каждый погружен в свои мысли. Итан безуспешно пытается сосредоточиться на работе. А я, следуя распорядку смены, проверяю электронную базу, сопоставляя данные датчиков в капсулах. Работа несложная. Тем более, что компьютер всегда сам регулирует температуру. А я просто ставлю галочки напротив каждой из строчек. Час пролетает незаметно, и Эванс уходит к лифту, даже не оборачиваясь в мою сторону. Я же ощущаю целую смесь волнения и лёгкой обиды.
Проходит ещё полчаса — и моя работа завершена. Чтобы хоть немного унять бушующую внутри тревогу, хватаюсь за новое задание с большим усердием.
«Забрать биоматериал из криокамеры.»
Ничего сложного, главное делать всё очень быстро. В прошлый раз Итан мне всё показал здесь, и я уже нормально ориентируюсь в лаборатории. Ввожу код на панели, и дверца, отделяющая помещение лаборатории от криоотсека, отъезжает в сторону. Морозный холод расстилается по металлическим панелям пола туманом. Я мгновенно ощущаю, как понижается температура вокруг. Действовать надо быстро. Вдохнув больше воздуха, будто это может меня согреть, захожу внутрь ледяного помещения.«Так, мне нужна криокамера номер двадцать семь.»
Пробегаю взглядом по нумерации и прохожу вперёд.<i>«Бррррр, как холодно. Надо поскорее выходить.»</i>
Наконец-то замечаю перед собой необходимый крио-блок и скорее бегу к нему. Отдаленно слышу, как останавливается лифт, и выдыхаю.
«Вернулся…»
Слышу шаги по лаборатории и мысленно успокаиваюсь. Значит с Эвансом всё в порядке. Сейчас мы продолжим работу. Стараюсь как можно скорее открыть эту проклятую дверцу. Не хочу здесь находиться даже лишнюю минуту. Потому что продрогла уже до костей. Для подобных целей явно необходимо иметь одежду теплее, а не просто тонкий халат поверх рубашки. Наконец-то упрямый механизм поддаётся.«И зачем здесь установили механические замки?»
Достаю пробирку с белесым веществом, которое было обращено в лёд. И уже готова возвращаться, как вдруг… Дверь криокамеры закрывается, отрезая мне пути к отступлению.
Мгновение я растерянно смотрю на перегородку, которая отделила меня от внешнего мира. Но тут же скрываюсь и бегу к выходу.
— Эээээй! Итан? Итан, это ты? Открой!
Стараюсь открыть, царапая пальцами по глухой панели двери, стучу. Но никто не отвечает.
— Итан! Это не смешно!
Бью ногами, тарабаню кулаками в непробиваемую дверь. Тщетно! Чувствую первую волну дрожи. По телу бегут мурашки, и волосы становятся дыбом. Ощущаю, как из-за прикосновения к ледяной поверхности латекс примерз к коже. Паника и отчаяние начинают опутывать моё сознание цепкими пальцами, затмевая любые инстинкты. Я стучу кулаками в бронированию конструкцию, пока кисти не немеют от боли и холода. Температура падает с каждой минутой, унося и тепло моего тела вслед за собой.
— Итан!
Отхожу и с силой наваливаюсь на дверь. Слёзы стекают по щекам, но не успевают сорваться вниз, превращаясь в кристаллы. Голос охрип. А каждый выдох окутывает меня облачком пара. Я просто готова метаться из угла в угол, но это не поможет. Ведь выход всего один.
Страх. Это мерзкое чувство прочно засело внутри, царапая душу острыми, как сталь, когтями. Я не хочу умирать вот так! Пусть лучше это будет камера утилизации, где я погружаюсь в вечный сон. Но не так!
Каждый вдох — до одури больно режет носоглотку прохладой. Я ощущаю, как этот холод проникает в меня, пронизывает острыми иглами кожу, заставляя меня дрожать. Зубы стучат так быстро и сильно, а дыхание становится прерывистым. Обхватываю себя сильнее руками за плечи, стараясь удержать хотя бы немного тепла. Растираю онемевшими ладонями кожу предплечий.
— Итан…
Скорее хрип, чем слова срываются с моих губ. Когда-то безупречная укладка сейчас покрылась коркой льда. А кончики пальцев я и вовсе уже не ощущаю. Дрожь в теле усиливается, превращаясь в короткие конвульсии, которые я не в силах ни остановить, ни контролировать. Припадаю плечом к стене рядом с дверью, стараясь удерживаться на ногах. Хотя я их тоже уже перестала ощущать. Организм отчаянно сжигает запас глюкозы в попытках спасти моё физическое тело от верной гибели. Звуки теряют свои очертания, превратившись в морозный звон, который протяжным эхом звучит в моей голове. Холодно…
Одурманенный мозг подбрасывает картинки галлюцинаций. Я несколько раз моргаю, но изображение не пропадает. Рядом с одной из криокамер, прямо впереди, стоит Эванс. Он стягивает перчатки, проводя по металлической поверхности пальцами, убирая ладонями холод пространства. Я же так и стою упираясь в стену, будто и вовсе примерзла к ней. Мужчина делает несколько шагов ко мне и проводит своими пальцами по моим рукам, обжигая этим ледяным касанием. Безжизненные голубые глаза затягивают меня под лёд. И я больше не сопротивляюсь. Опускаю руки, но нет больше холода. Я не ощущаю его. Онемевшими пальцами едва удаётся стащить с рук этот проклятый латекс. Эванс опускается на пол, и я следую за ним, беспрекословно повинуясь этому порыву. Я устала. Мне необходимо немного отдохнуть, поспать. Сквозь дрожь ощущаю, как тело покрывается коркой льда, а веки стали такими тяжёлыми. Мысли разлетаются мгновенно, впуская тонкие потоки ледяного царства. Так хорошо теперь. Спокойно. Закрываю глаза.
Кто-то резко дёргает меня за плечи, но тело — безвольный мешок — не подаёт никаких признаков.
— Эшли!
Тихо так. Этот тот самый голос, медленный и чарующий. Он зовёт меня в сознание, но я так устала.
— Эшли!!!
Тянет меня куда-то, или это просто видение?
— Ты только не засыпай! Слышишь?! Ты только не закрывай глаза!
«Закрывай глаза…»Бархатный такой тембр. Он заставляет меня подчиняться, проваливаясь всё глубже в этот холодный мир.
И снова что-то происходит, но я не понимаю что. И проваливаюсь. Туда, где темно и тепло.
Холод отступает медленно, и я понемногу начинаю приходить в себя. Болезненно и долго. Слабость во всём теле и жуткая головная боль. Эта боль спазмом проходит по всему телу, заставляя меня дернуться. Приоткрыть глаза.
За слепящим светом лампы я не сразу замечаю знакомые стены лаборатории.
— Очнулась?
В голубых глазах тревога. Итан подходит ближе к кушетке, на которой я лежу. Замечаю, что моё тело укрыто фольгированным одеялом. А к чипу на виске подключен какой-то датчик. Дрожь спадает, но мне по-прежнему зябко. Эванс подвигает стул и садится рядом. Несколько минут он просто смотрит на меня, а после закрывает глаза и потирает их руками, а дальше привычным жестом запускает пальцы в волосы.
Вижу, как нервное напряжение не отпускает мужчину. Желваки на щеках гуляют, а челюсть стиснута. Хочу спросить его, но голоса нет. Удаётся только прохрипеть что-то нечленораздельное.
— Эш, тише. Пришлось вколоть тебе стимуляторы. Но голос восстановится чуть позже.
На лице Эванса наконец-то появляется намек на улыбку, а волнение в глазах отступает. Замечаю, как он непроизвольно трёт кисти рук. Он перенервничал, а значит симптомы вновь дают о себе знать дискомфортом и зудом.
— Ффф… Да гори он синем пламенем, этот латекс!
И вот опять, как в замедленной съёмке. Он оголяет руки под моим немигающим взглядом, небрежно бросая перчатки на пол. А я как и первый раз ловлю целые волны эмоций от созерцания этого момента. Шевелю своими пальцами под одеялом, стараясь вернуть им чувствительность. И понимаю, что свои перчатки я оставила в криокамере. Осторожно выпутываю руку из шелестящей ткани, и, пока не передумала, робко протягиваю к Итану.
Вижу, как его взгляд скользит по моим тонким пальчикам. Как немного темнеют его кристально чистые голубые глаза. И он протягивает свою руку в ответ. Прикосновение кожи к коже посылает разряды по всему телу. Вызывает трепетную волну мурашек, что расползаются вдоль позвоночника. Кожа горит от этих лёгких прикосновений. И когда Итан осторожно выводит узоры большим пальцем по тыльной стороне ладони — с моих губ срывается полувыдох, полустон.
