Безумное лицо Анжелы, Демьяна, который протягивал ей руку. Она выбежала из квартиры и буквально налетела на высокого светловолосого мужчину. Сбивчиво бормотала о том, что Демьяну нужна помощь. Михаил попросил её подождать в машине, а сам пошёл к ним. Ванесса, будто зачарованная, спустилась вниз. В лифте колени подогнулись, и она прислонилась к прохладной стене, коснулась пореза на шее. Бешеное сердцебиение замедляло темп.
Двери лифта распахнулись и её встретили взволнованные телохранители Демьяна. Марионетки, оставшиеся без своего кукловода. Горло сдавило, и Ванесса поняла, что должна была остаться там, рядом с ним.
Её настойчиво усадили в машину, ничего не объяснили, и отвезли в отель. Один из телохранителей Демьяна оставался рядом, пока не приехал Михаил. Она смутно помнила ту беседу. Он просил о молчании, но Ванесса при всём желании не смогла бы об этом говорить. После его ухода вернулась удивительная легкость оцепенения, поглотившая и боль, и страх.
Перед отъездом Михаил передал ей запечатанный конверт — дело отца. Демьян сдержал обещание даже после смерти. Она сдержанно поблагодарила, поднялась из-за столика и ушла, не оглядываясь. Наверняка, Стрельникову она показалась бесчувственной стервой, но это мало её беспокоило. В жизни Ванессы было столько потерь, что она не могла позволить себе расслабиться. Не сейчас.
Оказавшись в номере, где провела два месяца, Ванесса присела на край кровати. Она стянула туфли и смотрела в окно на переливающуюся огнями Москву. До встречи с Демьяном она не представляла, как можно так отчаянно любить жизнь, находясь на грани смертельной усталости.
Шутка или нет, сейчас ей безумно хотелось жить. Не ради призрачной цели или желания докопаться до правды. Ванесса поняла, что больше не готова смотреть в дуло пистолета или чувствовать разрывающий кожу металл. Не готова терять любимых и жить одной лишь ненавистью. Анжелу запрут до конца её дней, но Демьяна уже не вернуть. Равно как и отца. Месть всегда разрушительна и никогда не бывает справедлива.
В Сиэтле Ванесса первым делом выставила на продажу свою холодную «холостяцкую» квартиру. Новое жилье пришлось поискать, но спустя полтора месяца удача повернулась к ней лицом.
Новый дом на Мерсер Айленд49 поразительно напоминал тот, в котором прошло её детство: просторный и светлый, в окружении аккуратных зеленых лужаек. Окна гостиной выходили на озеро, и она заново училась жить в созерцании. Часами смотрела в окно, вспоминала отца и время, когда им было хорошо вместе. Совершенно иначе: без надрыва и желания рвать и метать. Раньше она избегала любых напоминаний об отце, но чем сильнее ты сопротивляешься прошлому, тем больше оно в тебя прорастает. У неё получилось отпустить и начать сначала, и Ванесса не хотела терять шаткое, только что обретённое равновесие. Она будто заново училась ходить. Жить без ненависти. Наслаждаться каждым новым днем.
В один из вечеров неожиданно позвонил Стив.
— Ты снова пропала, Ванесса, — в шутку укорил он, и тут же добавил. — Как ты? Где ты сейчас?
— В Сиэтле, — на душе неожиданно потеплело, — не думала, что скажу такое, но у меня все замечательно.
Стив рассмеялся.
— Я рад, Ванесса. В делах и заботах, как всегда?
— На удивление нет.
Она и правда думала, что с головой уйдет в работу, стоит сойти с трапа, но оказалось, тишина и одиночество лечат не хуже бесконечной деловой суеты.
В голову внезапно пришла сумасшедшая мысль, и Ванесса не стала противиться порыву.
— У вас с Мэгги получится выбраться ко мне на выходные, Стив? — в трубке повисла тишина, и Ванесса поспешно добавила. — Если захотите, конечно.
— Буду рад, — он не скрывал удивления, — просто это прозвучало несколько неожиданно.
— Понимаю.
— Что насчет первых дней августа? Ты свободна?
— Я приглашаю вас в гости, а ты спрашиваешь, найду ли я для вас время. Не такой у меня плотный график.
— Я точно говорю с Ванессой Нортон? — полушутливо пробормотал Стив. — У меня чувство, что тебя подменили.
Впервые за последние месяцы Ванесса рассмеялась искренне и беззаботно.
— У меня тоже.
Они поговорили ещё немного, а после она поднялась в кабинет. Фотография отца стояла на столе, рядом с ноутбуком.
Ванесса открыла сейф и достала запечатанный конверт с бумагами. Потянулась за ножом для резки бумаги, и вдруг отчетливо вспомнила Анжелу. Хрупкие пальцы, сжимающие рукоять, бегающий взгляд, ярость безумия.
Ванесса помедлила, но все же вернула бумаги на место и захлопнула дверцу, перевела взгляд на фотографию и улыбнулась.
— Я люблю тебя, папа, — сказала она.
Сидней, Австралия. Август 2014 г.
Решение покинуть Москву далось Оксане нелегко, но пришла пора двигаться дальше. Рядом с бабушкой и сестрой она оставалась маленькой девочкой, которую нужно опекать, холить, лелеять, бранить и изредка ставить на место. Кроме того, по-прежнему оставался соблазн вернуться к привычной беззаботной жизни. Знакомый голос нашептывал: «Зачем тебе лишние трудности»? — но Оксана больше его не слушала.
Она не собиралась бросать танцы, но, к вящему удивлению родных, решила поступить в Сиднейский университет на факультет психологии. Её дар можно использовать во благо, и она решила развивать именно эту сторону. Одному человеку Оксана уже помогла, и надеялась продолжать в том же духе.
Наталья Валентиновна не стала отговаривать, пожелала удачи, зато Саша не выразила восторга и поспешила всё испортить.
— Там ты особо никому не нужна. Ксанка, твой папаша убежал за другой юбкой. Вся твоя семья здесь.
«Не вся», — хотела ответить Оксана, но вместо этого обняла сестру.
После того, что Саша сделала для неё весной, она при всем желании не могла на неё злиться.
Набирающее обороты московское лето Оксана сменила на австралийскую зиму. Погода в Сиднее ничем не напоминала русские морозы. Дожди были нечастыми, а температура редко опускалась ниже десяти градусов, разве что ночью. Тем не менее, Оксана медленно привыкала к новому дому, каждый день вспоминала родных и скучала по ним.
Семья отца встретила её тепло, но дело было в другом. С детских лет она не расставалась с бабушкой и Сашей дольше, чем на месяц. Они редко виделись, но знать, что она всегда сможет вызвать такси и оказаться рядом, Оксане было достаточно. Теперь их разделял океан и двадцать пять часов перелета. Никто не отменял телефоны и скайп, но для Оксаны, привыкшей чувствовать, такое общение казалось насмешкой.
