нашел, а Оливии было бы проще убить Большого Джо, когда я вызову его?
– Я не была уверена, что ты меня найдешь, – кивнула девушка, – но потом я подумала, что сам Зодиак послал мне тебя! Зеро и правда в тебе не ошибся: ты сам позвал Джо, который рано или поздно приехал бы в башню и так, но тут все очень удачно совпало…
– Получается, и про башню Скорпиона именно ты рассказала Оливии, – снова спросил я, – соврав ей, что там есть тот самый «тальман», который так нужен Зеро? Надеялась расплатиться этим за убийство отчима?
– Верно, Заг, – кивнула Мерил, – пойми: ничего личного…
Она снова подняла ствол пистолета, нацелив его мне в лицо.
– Совсем ничего личного? – Я усмехнулся. – Получается, что твоя жизнь научила тебя делать ровно то, что делали с тобой подонки и циники. Ты сама стала такой же, как те, кого ты ненавидишь! Но была ты не такой – это точно. Можешь сделать последний шаг: выстрели в меня, только отнеси треклятый чемодан тому, кому поклялась в верности!
– Оставь эти свои высоконравственные оценки! – воскликнула она, и голос ее дрожал. – Ты не жил моей жизнью, чтобы судить меня!
– Ничего личного, Анджи, – мне показалось, что в тусклом освещении по кукольной щеке Мерил пробежала маленькая слеза, будто стеклянная бусинка, – ничего личного…
– Все же ты… я… – Резко оборвав фразу, она, развернувшись, вышла на лестницу.
– Надеюсь, больше не увидимся, крошка, – произнес я в спины уходящих головорезов.
Каску-невидимку я все же надел…
Двери действительно оказались лифтами, и с помощью незримой «Подписи Фауда» мне удалось воспользоваться скрытой панелью.
Морозова я затащил под пролет винтовой лестницы, уходящей куда-то далеко наверх. Там же я оставил и рюкзаки, взяв с собой самое необходимое, включая, естественно, чемоданчик. Трупы Майнера с его сталкерами оставил как есть – будут потом мрачным украшением, оправдывающим название – «Барбакан Мертвых».
Времени до полуночи у меня оставалось восемнадцать минут – Зодиак Великий, я справился! Даже если я и не увижу зеленую ракету профа, я все пойму и так…
Горькая усмешка исказила мое лицо, и я вошел в кабину лифта.
Там также не было никаких кнопок, и по такой же «подписи» я увидел восемь блоков, изображающих планы этажей, один из которых был самый широкий и большой, да и находился выше всех.
Я мысленно выделил его, двери закрылись, и кабина резко взмыла вверх…
Наконец кабина лифта остановилась, вздрогнув, и ее двери открылись.
Я очутился перед гигантским темным сферическим залом, детали которого тонули во мраке, больше напоминающем некую чернильную дымку… прозрачный туман…
Я осторожно вышел из освещенной кабины, и поставил чемоданчик на каменный пол.
Внезапно раскатистым эхом грянул незримый оркестр с бравурно-торжественной мелодией, и с легкими щелчками зажглись яркие разноцветные огни!
Меня оглушило, ослепило, но я все же упал на пол, кувыркнувшись вдоль стены и вскидывая автомат на изготовку!
Почему-то выстрелов не было, и только услышал краем уха, что двери лифта закрылись.
Я занял позицию за какими-то ящиками – так себе, конечно, позиция.
– А сейчас! – раздался громкий, мощно усиленный незримыми динамиками голос, – мы начинаем наше шоу «Стань бессмертным!» И подведем итоги предпоследнего конкурса – «Марафон Богов»!
И сквозь музыку послышался рев толпы! Аплодисменты! Крики «браво»!
Я испуганно озирался по сторонам и видел ослепляющие прожектора, неоновые огни, мигающие огромные буквы: Зеро-шоу. «Стань Бессмертным!»
Неожиданно бабахнула серия громких хлопков, и я вжался в пол за ящиками. Но ни свиста пуль или осколков не последовало: по полу и стене замерцали цветные блики… Да это же фейерверки!
Безумно заломило затылок, грудь обожгло огнем, а в глазах поплыли разноцветные пятна…
– Сейчас с нами тот, кто прошел этап «Марафон Богов», обошел всех своих конкурентов и успел в назначенный срок на наш финал зеро-шоу «Стань бессмертным!» – снова прогремел голос сверху, – приветствуем нашего победителя! И это, За-а-а-агрей Мор-р-рисо-о-он! Сиблинг, артефактор! Встречайте!!!
Крики, свист, аплодисменты.
Я застыл, словно изваяние, кровь стучала в висках… Это дело рук Зеро! Зеро явно использовал свои любимые психотропные арты: один «Январь» чего стоил! Но такого даже я не ожидал! Что это за бред? Какое шоу за Куполом, в заброшенной башне? Когда ты чувствуешь, что не понимаешь чего-то, срабатывает древний инстинкт – сильный животный страх! Ты не знаешь, откуда ждать беды, ты ждешь ее отовсюду, и это просто перегружает нервную систему!
При этой мысли вокруг меня будто возник некий кокон. Не знаю, чем обозначить эту границу – просто меньше шума, света и звуков, какая-то прозрачная преграда… Это стало хорошо заметно, когда откуда-то сверху ударил мощный белый луч прожектора, осветивший меня за ящиками, как днем!
Я медленно поднялся на ноги, что-то мне подсказывало, что моя каска-невидимка сейчас не работает, и следующие слова незримого ведущего лишь подтвердили мои опасения.
– Мистер Моррисон скромный человек и немного стесняется, – прогремело сквозь музыку, отразившись в стенах, – выходите сюда, мистер Моррисон! Давайте поддержим нашего героя, друзья мои!
И снова грянули аплодисменты, переходящие в овации, и рэмпейджем [21] оглушил джазовый оркестр, окончив фразу длинной затихающей барабанной дробью.
Я невольно вздрогнул, снял каску и, подобрав чемодан, вышел из-за своего укрытия.
В центре огромного зала был широкий и яркий конус света. По кругу также шло множество прожекторов, висели кинокамеры на штангах, а на металлических конструкциях сияли неоновые буквы и прочее оформление.
Чуть в глубине, по центру, был круглый плоский белый подиум, за которым куда-то в темноту уходила извивающаяся лестница с мигающими ступеньками. На подиуме стоял круглый стол и несколько удобных кожаных кресел.
Ко мне по ярко освещенному полу прокатилась красная ковровая дорожка, так, без видимых усилий катилась метров пятнадцать…
И в конце этой дорожки стояла тощая, пританцовывающая фигура во фраке с микрофоном в руке. Лицо ведущего было скрыто театральной ухмыляющейся маской.
Его голос неуловимо напоминал тембром голос самого Зеро, но в целом было понятно, что это не может быть он.
Я медленно, словно бы во сне, побрел по этой дорожке, пытаясь унять дрожь в теле и до боли в пальцах сжимая рукоять чемодана.
– Мистер Моррисон холост, – продолжил верещать в микрофон ведущий, – ему двадцать восемь лет, он сиблинг Фауда, любит виски, красивых женщин и хороший джаз! А еще он обожает себя!
Послышались разрозненные смешки и редкие аплодисменты.
– Скажите, Моррисон, вы верующий? – ведущий внезапно ткнул микрофоном мне в лицо.
– Я не мистик, – процедил я сквозь зубы, – верю в науку…
Опять многоголосый смех где-то в темноте…
– Вот видите, многоуважаемые зрители! У нас все честно! Победитель не верит в Богов! Он атеист! Оставайтесь с нами, и вы все увидите сказочное преображение!
И опять оркестр выдал бравурную музыку.
– Продолжаем нашу финальную игру, где определится будущее всего человечества! А мы
