богатых дворян…всё думаете, что игра в солдатики — это весело. Некоторых даже лично приходилось вытаскивать из того дерьма, в которое они вляпались, — старик, не выдержав, сплюнул на пол, все ещё застеленный укрывной плёнкой. — А гибли из-за этого мои люди!
— И ваши сыновья. Да? — прямо спросил я, прекрасно зная ответ.
— Ты! — глаза старика наполнились огнём, а сам он вскочил на ноги, то ли намереваясь уйти, то ли напасть на меня.
Надо же, как быстро с него слетела шелуха цивилизованного человека.
— Сядь на место и слушай внимательно! — не вставая, я сформировал из жижи тонкое копье, чьё острие мгновенно уперелось Ковальчуку в горло.
— Но… — старик, хоть и удивился, но трость из руки не выпустил, явно прикидывая, успеет ли отбить моё копье. Мгновение внутренней борьбы — и, выдохнув, он сел обратно. — Я вас внимательно слушаю.
— Спасибо, — кивнул я и втянул жижу обратно. — Повторюсь, я читал ваше личное дело и прекрасно знаю историю вашей семьи. За те триста лет у вас так и не появилось ни одного оператора, но, тем не менее, все ваши мужчины исправно служили Империи на военном поприще. И вы первый, кто до конца не исполнил свою клятву.
— Да что такой молокосос может знать о чувстве потери?! Своих воспитанников, что со временем становятся чуть ли не родными детьми, я не смог уберечь. Не их, не сыновей… — прошептал старик.
— Пожалел себя? Легче стало? — грубо прервал я его душеизлияние. — Ни тебе одному приходилось терять близких, старик. Вот только это не причина опускать руки, обесценивая гибель близких.
Ковальчук в ответ промолчал, то ли соглашаясь, то ли прикидывая, как бы мне вломить хорошенько.
— Ладно, лирику в сторону, старче, — заключил я, так и не дождавшись хоть какой-нибудь реакции. — Я могу дать тебе последний шанс принести пользу Империи и успокоить свою душу.
Аркадий Михайлович, словно выйдя из транса, встрепенулся и подался вперёд.
— Я… Я готов…
И что-то в его голосе было такое, что я понял: со временем смогу на него положиться. Конечно, если сам его не разочарую.
— Вот и замечательно, — хлопнул я в ладоши и рассмеялся, сбрасывая напряжение, накопившееся в комнате. — А теперь, Аркадий Михайлович, у меня для вас будет пару заданий. Их желательно решить в течение следующей недели.
Ещё минут пятнадцать я потратил на постановку задач Ковальчуку, объясняя, что именно мне нужно. Впрочем, старик оказался далеко не глуп, а в некоторых нюансах здешних реалий разбирался куда лучше меня, так что порекомендовав действовать по обстоятельствам и по несильно важным вопросам обращаться к Доброву, распрощался с ним и уселся в автомобиль.
— Что-то ты не торопился! — стоило только захлопнуть дверь, как я услышал возмущённый голос Карины.
— Лечение человеческих душ — процесс кропотливый и не всегда благодарный, — улыбнулся я девушке и велел водителю везти нас к «серому» артефактору.
Лавка располагалась в одном из районов, где жили, в основном, обычные люди. С одной стороны, банды здесь особо не шумели, так как рисковали получить отпор от местных стражей правопорядка. С другой — та же ИСБ не баловала подобные районы вниманием, больше занимаясь проблемами аристократов. Короче говоря, идеальное место для серых делишек.
Я бы и сам здесь обосновался, да только цены на дома здесь были слишком кусачими для моего отнюдь не бездонного кармана.
— Думаю, тут нам опасность не угрожает, так что можете подождать снаружи, — сказал я Владиславу, намеревавшемуся зайти следом за мной, после того как я открыл дверь для Карины.
— Андрей Иванович… — попытался возразить «цербер», но я не стал его дослушивать, закрыв за собой дверь и проигнорировав сопротивляющийся доводчик.
— Ой, я таки рад вас приветствовать в сувенирной лавке «Кац и сыновья», — характерный акцент говорящего сначала удивил меня, а после и вовсе заставил чуть рассмеяться. Похоже, даже космические расстояния не спасают от стереотипов.
— Что же вас так рассмешило, молодой человек? — невысокий черноволосый человек в головном уборе показался за одним из стеллажей.
— Извините, не хотел вас обидеть, — произнёс я. — Просто вы напомнили мне одного знакомого. У вас даже речь похожа.
— Неудивительно. Несмотря на то, что наша родина далеко отсюда, ваш Император был бесконечно добр, приютив многих из нас, — кивнул продавец. — Позвольте представиться, Ханон Кац, владелец этого скромного магазинчика.
— Мне кажется, вы приуменьшаете, уважаемый Кац, — я окинул взглядом несколько больших стеллажей и стеклянных витрин, на которых располагались многочисленные артефакты.
Многие из них, конечно, являлись не более чем красивыми безделушками, но даже так общая стоимость была отнюдь не маленькой.
— Скромность украшает человека, — улыбаясь, нравоучительно выдал Кац.
— Значит, и цены у вас скромные? — закинул я удочку. Ещё по прошлой жизни я знал, что с такими типами нужно держать ухо востро, иначе есть риск уехать отсюда на метро.
— Конечно, скромнее некуда, — довольно ухмыльнулся продавец, потирая руки в предвкушении прибыли. — Что именно вас интересует?
Что ж, эта битва будет легендарной!
По итогу в лавке мы провели почти час, слушая Каца, рассказывающего принцип действия того или иного артефакта.
Если данная вещь вызывала у меня интерес, мы тут же переходили к торгу. И, должен вам честно сказать, некромантовский Страж просто отдыхает по сравнению с этим пройдохой.
Пару раз ушлый делец пытался под видом уникальных артефактов пропихнуть какую-то ерунду, но делал это так мастерски, что у меня даже не возникало желания прибить его на месте. Талант, что тут ещё скажешь!
Карина, которой в скором времени надоело слушать наши споры, ушла к витрине с украшениями и лишь изредка появлялась в поле зрения, проверяя, не закончили ли мы. Впрочем, меня это вполне устраивало.
Кстати да, она ведь тоже прошла инициацию, а я так и не заметил её татуировку. Неужели она получила совсем слабого симбионта? Или тату проявилась не на руке, а на какой-нибудь другой части её тела.
Я скользнул глазами по точенной фигурке вновь появившейся девушки, прикидывая, где же может быть отметка. Карина, отвлёкшаяся в этот момент от каких-то крохотных серёжек в форме снежинок, соблазнительно улыбнулась, видимо, опять придя к неверным выводам.
— Ладно, глубокоуважаемый Ханон, я бы с радостью продолжил с вами торговаться, но моя дама уже откровенно скучает, так что упакуйте все, что я выбрал, и заверните вон те серьги, — указал на украшения, возле которых крутилась Соколова.
— Таки я рад, что вы посетили мой
