— Домой, — назвал я ему свой город, улицу и дом.
— А родители где? — Не торопился он вывести машину на дорогу.
— Там же.
— Давай им позвоним? Пусть знают, что едешь? — С тщательно скрываемым волнением произнес он.
— Было бы замечательно, — вежливо поблагодарил я его и продиктовал номер.
По телефону закономерно попросили меня пристегнуть (а я, между прочим, и сам не забыл), а так же сориентировали на гостиницу, где жил Федор, и попросили немедленно с ним связаться.
— Федор, я еду к тебе на фуре с котом.
…
— Нет, не настолько огромным, но весьма представительным. — Почесал я довольного Машка. — Да нет в больнице никаких проблем. Стоит на месте. Честно. Даже стеклышко не побито. Там просто кто-то важный решил на меня посмотреть, а я на него — нет. Тут ему не зоопарк, хоть все двери и закрыты.
А чуть позже нам позвонили и круто развернули в аэропорт, где слегка ошарашенный водитель узнал, что ехать домой ему не трое суток, а всего пару часов.
* * *
Светлое помещение впечатляющих размеров, скромно именованное в плане дворца «детской комнатой», могло бы служить спортивным залом небольшой школе. Впрочем, большую часть его объема занимали вещи хоть и полезные, но настолько редко используемые, что касались их только слуги, стиравшие пыль с музыкальных инструментов и спортивных принадлежностей. Вечная беда старших родичей, желающих увидеть в ребенке пробуждение собственных талантов, будь то музыкальных или художественных. Вот и стоят мольберты, рояли, саксофоны, ударные установки, подаренные лицами столь высокими, что выкинуть их никак нельзя, но чтобы оставить, выразив внимание и уважение, аккурат и нужна столь огромная комната. К счастью, спать молодой принцессе клана дозволено в комнате куда скромнее.
Время частенько обращает тайны в пустяк. Так и факт существования пророка в родном клане с годами стал известен чуть большему кругу людей. Они же и носили подарки, пытаясь исподволь выгадать благорасположение принцессы-видящей, заодно испрашивая о «пустяках». Принцесса же с удовольствием подарки принимала и охотно делилась своим видением будущего, которое, увы, куда чаще оказывалось неверным, чем наоборот. Даже брошенная монетка — и та могла служить ориентиром куда более надежным.
«Слабый пророк» — с разочарованием, но одновременно скрытым ликованием, завязанным на собственные недостатки и боязнь их огласки, решали родичи и забывали дорогу в дальний дворец.
«Слабый пророк» — охотно соглашалось руководство клана, с горестью качая головой. — «Но ведь наша кровиночка, принцесса родная. Ведь за то и любим».
Слабый пророк устраивал всех.
Даже император, пронюхавший откуда-то о пророке, пытался было протянуть загребущие руки к Юсуповым. Руки отбили, но согласились на пару встреч за дикую сумму в виде подарков.
Наткнувшись на глуповатую девчонку, тут же начавшую молоть просто лютую чушь при высоких аудиторах ее величества, император тут же успокоился. У императора своих сумасшедших не счесть. А так талантливо сыграть дурочку — это гением надо быть, а не четырнадцатилетней малявкой.
Собственно, отец Ксении скромно полагал ее гением, не забывая добавлять «вся в меня».
С женихами вот после восемнадцати будут проблемы — начнут испрашивать ее руку всякие, полагая, что избавят своим предложением клан от убогой. За солидное приданное, само собой. Не зная, что покушаются на главный алмаз, главную ценность рода и клана. Но это будет позже, а пока у девочки шла нелегкая пора юности, бунтарства и революций в третьестепенных странах, в которых всякий раз побеждали истинные рыцари, спасавшие прекрасных дам, и после победы уверенно ведшие свою страну в экономическую пропасть. Но потом романтические романы у Ксении отобрали. Или сама переболела и отказалась, когда поняла всю важность здорового цинизма и меркантильных взаимоотношений для блага семьи и государства. Сейчас ей подсунули исторические книжки, как кладезь чужого опыта и ошибок. И вроде помогало — особый отдел клана, исполняющий приказания юной принцессы и только ее, прекратил международную активность.
Сам же «манипулятор» и «гений клана», как и во все времена, проводил время на мягких подушках, с большой книгой на коленях. Позади нее разместилась верная подруга-погодка Мэй, занимаясь роскошными волосами принцессы — расчесывая их с таким видом, будто священнодействовала; исполняя нехитрый ритуал с видом чемпиона, получившего великую милость за титанический подвиг.
— Привет! — бодрым шагом вошел в комнату через потайной ход крайне живой и деятельный старик, которого еще пару десятилетий назад звали князем Юсуповым, присовокупляя не менее двадцати пышных титулов, полученных как самостоятельно, так и доставшихся в наследство.
Но для хозяйки этой комнаты он звался совсем просто.
— Здравствуй, дедушка.
— О, мифы древней Греции? — Чмокнув любимицу в макушку, старый Юсупов мельком отметил наполнение страниц и, не дожидаясь ответа, энергично прошествовал к телевизору на одной из стен.
— Ага, про Микены и его первых царей.
— Здорово, — отделался дед общей фразой и жестом опытного убийцы воткнул в бок телевизора флешку. — Я ненадолго, скоро обратно. Но обязан был тебе это показать. Так…
— Сейчас… — Пощелкал он боковыми клавишами, выбирая источник информации на носителе. — Видела, а?
С гордостью повернулся он к внучке.
На экране отображалась картина земли со спутника. Вернее, огромного шторма с «глазом» посередине, в вспышках молний бушевавшего над землей.
— Наша Сила Крови. Максим сам пробудил, — с гордостью расправил плечи старик.
— Весь в дедушку, — искренне порадовалась Ксения, переводя взгляд книги к экрану.
— А то ж! — С гордостью хмыкнул тот. — Но ты помогала, а? — Лукаво прищурился он на любимую внучку.
— Ну… — Скромно потупила она глаза. — Было очень, очень сложно, но я все-таки справилась…
— Умница моя! — Одобрительно качнул головой старик, вновь отворачиваясь к огромному экрану.
И только после того, как дедушка отвернулся, добавила еле слышно:
— …И доставила ему кота.
* * *
— Рад, что вы здесь, — рукопожатие следовало за рукопожатием.
Зал городской администрации небольшого городка Сумы постепенно заполнялся высокими гостями.
Помещение, не смотря на попытки выглядеть статусным и претензию на роскошь в виде овального дубового стола, занимавшего львиную часть зала, совсем не тянуло по уровню для места встречи влиятельных князей и их представителей. Собственно, от него это вовсе и не требовалось. Главной ценностью места было совсем иное — его было не жалко, если что-то пойдет не так.
