платформы были заменены мемориалами погибшим воинам. Черный Огонь. Королева Пчел. Даже этот придурок Кукловод – это вообще казалось насмешкой, учитывая, что всего год назад он совершил нападение на такой же парад.
Была даже платформа с фигурой, изображавшей Кэллама Тредвелла.
В этот момент у нее защемило сердце, хотя она бы ни за что и никому в этом не призналась.
Нет, ну обалдеть. Кэллам, может, и был смешным чудиком, но он все же заслуживал большего, чем быть сваленным в одну кучу с этими головорезами.
Скрестив руки на груди, она стояла в толпе, хмуро рассматривая каждую проплывающую платформу. Чему вообще посвящен этот их праздник? То, что все беспомощные гражданские овцы вдруг превратились в отважных супергероев? Не смешите. А что тогда? Второе падение Аса Анархии? Великую уравниловку?
Триумф посредственности и серости?
Казалось, этого никто еще не понял, но она-то знала, что все произойдет достаточно скоро. Это неизбежно.
Если каждый выделяется… то не выделяется никто.
Из-за угла появилась следующая платформа, вызвав хор восторженных приветствий. Платформа Совета.
Совет, естественно, оставил за собой политическое лидерство – так же, как раньше и ничуть не меньше.
Без Черного Огня платформа Совета была уже не такой эффектной. Не было больше разноцветных вспышек, фейерверков и бенгальских огней. В остальном мало что изменилось.
Люди, хоть и получили собственные суперспособности, все равно до сих пор старались подражать членам Совета. Вглядевшись в толпу, она заметила не менее дюжины костюмов Капитана Хрома, а также фирменные светящиеся копья и пластиковые маски. А еще увидела в витрине соседнего магазина огромный плакат.
Но это была неправда. Начать с того, что суперспособности не были равными, и она-то понимала, что иерархия начнет выстраиваться очень скоро – как только выветрится вся эта веселая одурь по поводу «равенства». И вообще, быть героями дано не всем, даже если они научились кипятить воду взглядом, гипнотизировать щенков игрой на волшебной дудке или еще что-то в таком роде. Как бы сильно им ни хотелось в это верить, на самом деле далеко не каждый из них был наделен особыми силами – такими, которые могли бы давать полномочия.
Полномочия. Какая гадость! Ее мутило всякий раз, когда она слышала это слово.
Толпа снова разразилась аплодисментами и восторженными криками. Из-за угла появилась нарядная платформа с миниатюрной моделью Гатлона, полностью сделанной из стекла. Точно такую же она видела раньше в Штабе. Стеклянный город был хорош, сверкал в ярком дневном свете. Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы заметить стоящего в центре модели мальчишку. Сейчас он казался намного старше, чем когда она видела его в последний раз.
Макс Эверхарт.
Таинственный затворник, который (она часто заставала его за этим занятием) любил наблюдать за Отступниками из-за стен своего карантина. Теперь он стал легендой. Если кто-то тут и был героем, так именно он – мальчишка, который в одиночку восстановил Гатлон, когда Ас Анархия попытался стереть город с лица земли.
Самое смешное, что Макс Эверхарт, возможно, был сейчас единственным человеком на планете, у которого реально не было никаких суперспособностей. Больше не было.
Он мог бы получить их все, но предпочел отказаться.
Предпочел просто раздать их всем остальным.
Ее это, пожалуй, даже восхищало. Иногда становилось интересно, не жалеет ли он. Порой она даже мечтала познакомиться с Максом Эверхартом и расспросить его, каково это – обладать такой силищей, хотя очень недолго.
На самом деле, в последнее время она много думала о Максе Эверхарте. В какой-то момент в прошлом году ей пришло в голову, что он вообще-то довольно милый, и она задалась вопросом, всегда ли он был таким симпатягой? Может, она просто не замечала этого раньше, потому что… ну, потому что раньше никто не обращал внимания на Макса Эверхарта.
Но теперь на него обратили внимание все, и (глупо было бы это отрицать) она тоже.
Но об этом она тоже никогда никому не расскажет.
Следующей появилась платформа, полностью выкрашенная в черный цвет. Через множество отверстий пробивался свет, и это было похоже на ночное небо. В центре платформы возвышалась огромная пятиконечная звезда. На одном луче звезды стояла Данаида, а рядом с ней – девушка поменьше ростом, с длинной, ниже пояса, тонкой рыжей косой. Обе энергично махали толпе. На противоположном луче звезды поместились Дымовой Щит и Красная Убийца. Расплывшись в своей обычной дурашливой улыбочке, Дымовой Щит ткнул пальцем в небо и выпустил поток пушистых белых облаков, которые приняли форму сердца. Через секунду второй заряд дыма превратился в стрелу, пронзившую сердце, и Красная Убийца вытаращилась на него с таким видом, как будто он только что решил проблему голода во всем мире – не меньше.
На самой верхушке звезды стояла еще одна счастливая парочка.
Она нахмурилась. Губы непроизвольно скривились от отвращения, а толпа радостно взревела. Они – настоящее доказательство, говорили про них. Адриан Эверхарт и Нова Артино были доказательством того, что точки соприкосновения возможно найти. Что пропасть между героями и злодеями не так велика, как всегда думали.
Их любовь победила, преодолев все препятствия.
Об этом она ничего не знала, но одно было совершенно ясно: эти двое были до отвращения увлечены друг другом.
Ее внимание привлек бронзовый филигранный браслет Новы. Он по-прежнему был красивым, и до сих пор, каждый раз, когда она его видела, ее охватывало неодолимое желание взять его в руки – правда, уже не такое сильное теперь, когда камень в нем заменили. Она и сама не могла понять, что в нем раньше было такого соблазнительного. Просто у нее было шестое чувство, позволявшее определять ценность вещей. И тот круглый камешек был ценнее, чем любая побрякушка, которую она видела в жизни. Чем все побрякушки вместе взятые.
Но теперь его заменили ониксом, а может, черным сапфиром или чем-то еще. Издалека она не могла определить.
Каких только слухов не ходило о том, что же произошло в тот день в соборе. Слухи о звезде, о взрыве, о новом оружии, созданном самим Дэвидом Артино. Слухи об Асе Анархии и Фобии, Капитане Хроме и Максе Эверхарте.
Слухи о Кошмар.
На платформе Нова, привстав на цыпочки, что-то сказала Адриану на ухо, и между ними словно искра проскочила. Взгляды стали мягче. А улыбки шире.
Потом они стали целоваться, и ей пришлось скорее отвернуться, пока не стошнило.
Ну, хватит с нее, она видела достаточно. Все надежды на то, что Парад Отступников еще может оказаться стоящим, рухнули.
