— Договорились! — моментально согласился доктор Люмбери, вновь засияв улыбкой — Чистая кровь, мне нужна всегда. Вот только придется подождать, пока в крови распадутся все лекарства, что я в тебя закачал. Ну–с, молодой человек, пожалуй, тебе пора спать. Доктор Люмбери, просто жаждет взглянуть на твою печень, да легкое так и просится в мои руки!
Повиновавшись вбитой на клавиатуре команде, робот пришел в движение и развернулся к Нортису, в вены юноши потекла очередная доза наркоза, и комната вновь погрузилась в темноту…
Пока сознание погружалось в химический сон, Нортис успел удивиться «Интересно, почему стало темно? Ведь я больше не могу закрыть веки…»
… Алексей Вертинский доверил сыну собрать образцы водорослей и вручил ему перчатки, пластиковые пробирки и металлический скребок. Воображение Нортиса мгновенно превратило перчатки в усиленные сервоприводами манипуляторы, пробирки стали контейнерами для токсичных растений, а скребок теперь был настоящим деструкторизатором — что это такое, Нортис и сам не знал — он вычитал это слово в комиксах про отважного космического капитана Алекса Хиша.
Лабиринт поддонов с водорослями, идеально подошел под влажные джунгли, наполненные хищными тварями, еще неизвестными науке.
Высунув язык, Нортис осторожно подцепил с лотка увядшую водоросль и не дыша, переместил ее в подставленную пробирку. Сейчас, он представлял себя космическим разведчиком, совершившим посадку на смертельно опасную планету Вега 17 для сбора образцов фауны по заданию командования Федерации.
— Ваш приказ успешно выполнен, сэр — гундося проговорил Нортис в значок на воротнике комбинезона — в воображении семилетнего Нортиса, это был настоящий передатчик для связи с командным мостиком космического линкора «Победоносный» — Ожидаю следующих указаний!
Неожиданно, в его сознание вторглись незнакомые голоса, доносящиеся со стороны, где родители разместили лабораторный стол с электронным микроскопом и био–анализатором.
— Эй, милашка. Брось ты эти водоросли и обрати внимание на настоящих парней
— Здесь запрещено находиться посторонним! — обычно добродушный голос отца, на этот раз отдавал металлом — Немедленно покиньте оранжерею!
В ответ послышался визгливый смех и шум рассыпающихся по полу пластиковых пробирок с образцами спирулины.
— Ну надо же! Нет, Ржавый ты слышал? — и вновь режущий по ушам смех — Ботаник сердится!
— Что вы делаете?! Я сейчас вызову охрану! — Нортис узнал голос отца.
— Слышишь, ботаник, а у тебя симпатичная подружка…
— Алексей, вызывай охрану — послышался напряженный голос матери и Нортис испуганно распахнул глаза — такой голос он слышал у матери лишь один раз, когда сестренка Настя упала и рассекла себя руку до кости.
— Линдро! Держи ее!
— Отпустите меня!
— Не смейте трогать мою жену! Обдолбанные уроды! Отпустите ее немедле… — голос отца захлебнулся и тут же раздался радостный гогот незнакомцев.
— Неплохо ты его приложил!
— Пусть держит рот на замке! А черт — руку отсушил…
— А девка то неплоха — глянь, глазищами так и сверкает!..
Как и рассчитывал Нортис, операции растянулись на неделю. Для самого калеки, они пролетели достаточно незаметно — большую часть времени, он был под действием наркоза. Когда он ненадолго приходил в себя, то отстраненно выслушивал краткий доклад от доктора о произошедших в его теле изменениях и вновь погружался в забытье.
Марлин коротала дни наблюдая за доктором Люмбери, скрупулезно выполняя условия заключенного договора. Чем больше времени девушка проводила вместе с доктором, тем меньше он ей нравился. Внешне, Люмбери казался весельчаком, проявлял заботу о Нортисе, но было в нем что–то темное и неприятное. Правда, одного положительного качества у доктора все же было — работал он умело. Он успевал везде: ассистировать роботу хирургу, контролировать сменяющиеся показатели жизнедеятельности Нортиса на помигивающем вирт–экране, строго выдерживать дозировку лекарств. За все время шедших одна за другой операций, Нортис ни разу не свалился в клиническую смерть и не получил химического шока от передоза. Доктор знал, что делал и несомненно, являлся профессионалом. Этот факт, заставил девушку насторожиться еще больше — наверняка, в прошлом доктора есть пара темных историй, иначе, зачем ему прозябать во внешнем секторе? При наличии действительной врачебной лицензии и медицинского робота, Люмбери мог спокойно жить и зарабатывать, как минимум в седьмом, а то и в шестом секторе.
Пару раз, в комнату заглядывал жирный Рамирес, по своему обыкновению всегда что–то жующий и интересовался делами парня. Продолжались такие посещения недолго. В последний свой приход, толстяк застал момент, когда доктор Люмбери бережно принимал из манипуляторов робота только что извлеченную печень истекающую кровью и Рамиреса, едва не вывернуло наизнанку. Больше, хозяин ЖилМода в комнате не появлялся и лишь изредка справлялся о делах по терминалу, не включая видеосвязь.
К шестому дню, большая часть работы завершилась — все органы были успешно извлечены и заменены имплантатами. После того, как заработало последнее устройство, Люмбери облегчено выпрямился и отдал роботу команду, вернуть на место реберную клетку, сшить мышцы и кожу.
Отойдя в сторону, чтобы не мешать бездушному помощнику, Люмбери снял халат, утер им взмокшее лицо и бросил в угол. Немного помолчав, он обратился к бесстрастной смотрящей на него Марлин:
— Все. Теперь осталось только ждать и надеяться на лучшее.
— Надеяться? К черту надежду, доктор! Хочешь сказать, что он может и не проснуться? Для тебя лично, это будет не самым лучшим исходом событий.
— Я ничего не хочу сказать! — огрызнулся Люмбери — Я сделал все, что от меня зависело. КиберМед до сих пор подает ему регенерационную смесь и питание! Как и договаривались — все в полном объеме! Нам осталось лишь ждать! И хватит меня пугать — хочешь, чтобы у меня дрогнула рука, в самый неподходящий момент?
— Как его состояние?
— Пока в пределах нормы — пожал плечами доктор — Как подсказывает мой врачебный опыт, после таких серьезных операций, обычно выкарабкиваются те, у кого есть ради чего жить — любящая семья, например.
Неожиданно усмехнувшись, Марлин бросила короткий взгляд на безжизненно вытянувшегося на узкой койке Нортиса, перевела взгляд на заваленный окровавленными салфетками пол, немного подумала и уверенно произнесла:
— Тогда все в порядке. Поверь мне на слово — этому парню, есть ради чего жить.
