Ознакомительная версия.
С каждым часом становилось все жарче. Как назло, на небе не было ни облачка, и даже ветер совсем стих. Постоянно хотелось пить, но вода приносила лишь временное облегчение. Не выдержав, Хантаго снял доспехи и бросил их в повозку, что следовала неподалеку. То же самое он приказал сделать и своим воинам. Те с радостью подчинились и быстро избавились от тяжести, которая была полезна в бою, но никак не защищала от солнечных лучей. Почувствовав облегчение, люди сразу же оживились и пошли быстрее.
— Наверное, я не сообщу вам новости, если скажу, что подобный вид императорской армии, вряд ли вызовет восторг у императора, да и всех жителей Таулоса, — сказал Моши с улыбкой, после того, как воины сняли доспехи и побросали их на телеги, ползущие сзади.
— Не беспокойся, мой друг, — засмеялся Хантаго, — это я беру на себя. Думаю, солдаты сделали достаточно для того, чтобы заслужить эту небольшую вольность. А если Таулос станет принимать их по внешнему виду, а не по делам их, то в этом беда самого Таулоса.
— Не принимайте близко к сердцу, — отозвался Моши, — это была лишь шутка. Уверен, ваш отец оценит ваш поступок и не станет упрекать вас в неподобающем поведении.
— Я тоже думаю, что этого никто не заметит, — сказал Сенгтай отвязывая фляжку с водой от седла, — вернуться с победой и без доспехов, это лучше, чем вернуться при полном параде, не имея на то повода.
В этот момент их нагнал Агот. Он вызвался сопровождать Локаи до Таулоса, несмотря на то, что все его люди ушли в Аранган. С тех пор он неотступно ехал рядом с повозкой, на которой лежал Локаи, дожидаясь, пока тот наберется достаточно сил, чтобы держаться в седле.
Заметив его, Моши обернулся и воскликнул:
— Неужели князь отпустил тебя?! Я думал, ты так и будешь до конца своей жизни рассказывать ему истории, не отходя ни на шаг!
Агот, приостановив своего коня, усмехнулся и ответил:
— Поверьте, господин Моши, моих историй хватит на много жизней.
— Ты что, выдумываешь их на ходу? — поинтересовался Хантаго.
— Нет, — ответил Агот, — просто после сильного удара по голове наш князь уже на следующее утро забывает то, что я рассказывал ему накануне вечером, и мне остается только повторять одно и то же.
Хантаго и Моши захохотали над шуткой Агота, а Сенгтай, улыбаясь, медленно раскачивался в седле, слушая, о чем говорят его друзья.
После обеда солдаты увидели вдали стены Таулоса. Настроение поднялось, и воины пошли еще быстрее, предвкушая долгожданный отдых и праздничные гулянья.
Когда до города оставалось не более тысячи шагов, его ворота открылись, и со стены прозвучал торжественный звук горна, возвещавший о том, что армия императора скоро войдет в Таулос. Из ворот появились два всадника, в которых Хантаго легко узнал Юнака и Пая. Они быстро приближались к колонне, а со стен города за ними наблюдали около тысячи воинов.
Согласно уставу, встречать армию должен был только Пай, в то время как советник должен был оставаться при императоре. И к чему все эти люди на стенах?
Моши заметно нервничал, пока всадники мчались им навстречу. Внутренний голос подсказывал, что здесь что-то не так. И только когда Юнак и Пай подъехали ближе, и в руках советника он заметил золотой пояс императора, Хранитель меча понял, в чем дело. Он повернулся к Хантаго. Тот уже поднял руку, приказывая войску остановиться.
Приблизившись, Юнак и Пай остановили лошадей и спустились на землю. Хантаго спрыгнул с коня и двинулся им навстречу. Юнак опустился на одно колено и протянул Хантаго пояс его отца. Моши и Сенгтай также спешились и подошли к Хантаго. Глядя на застывшего Юнака, Моши спросил:
— Когда это случилось?
— Позавчера, — ответил Юнак, — мы не стали его хоронить, потому что узнали о вашем скором прибытии от князя Митца.
Моши тяжело вздохнул и, покачав головой, сказал:
— Всего несколько дней! Если бы только мы могли предполагать! — он посмотрел на Хантаго и, похлопав его по плечу, отошел в сторону.
— Жаль, что отец не увидел моего возвращения, — дрогнувшим голосом произнес Хантаго.
— Он видит, Ваше Высочество! Поверьте, он видит и гордится вами! — сказал Юнак и склонил голову.
Хантаго взял золотой пояс императора и надел его. И в ту же секунду десятки горнов торжественным гудением наполнили жаркий летний воздух. Со стен донеслось громогласное: «Да здравствует император!». Пай, Моши и Сенгтай опустились на колени, и все войско, стоявшее за их спинами, сделало то же самое.
Тайрат умер. И теперь у империи был новый император. Звали его Хантаго.
* * *
Похороны императора Тайрата состоялись вечером семнадцатого дня месяца коротких ночей на вершине холма, на котором находился императорский дворец. Весь город собрался на главной площади и на большой каменной лестнице, наблюдая за тем, как торжественная процессия, возложив тело покойного императора на погребальный костер, отошла в сторону, позволяя Хантаго произнести последнюю речь.
В ней молодой император высказал боль, которая разрывала его сердце. Трагическую кончину отца не могла скрасить даже победа, которую он одержал далеко на севере. Однако закончил свою речь Хантаго словами о том, что ни его отец, ни тысячи воинов, погибших в этой войне не будут забыты, и их имена навсегда останутся в памяти людей.
Когда над городом сгустились сумерки, погребальный костер был разожжен, и тысячи жителей зажгли свечи, держа в руках частицу пламени, которое теперь отправляло покойного Тайрата к его великим предкам. Они верили, что он займет достойное место среди них, и еще тысячи лет будет смотреть с небес на свой народ, оберегая его от бед.
После того как костер погас, прах Тайрата был собран в урну и Хантаго под светом луны развеял его над вишневым садом, который так любил старый император. На этом грустная череда событий не закончилась. На следующее утро слуга Тайрата — Лука был найден мёртвым в спальне императора. Его сердце остановилось на рассвете, не выдержав того, чего в жизни больше не осталось — смысла, когда человек, которому он был так предан на протяжении долгих лет, покинул его.
Тело Луки лежало недалеко от кровати Тайрата. В своих руках он сжимал утреннее платье императора, которое приносил ему каждый день.
Похоронили Луку в тот же вечер. После сожжения, его прах по приказу Хантаго был развеян там же где и прах его отца. Хантаго не хотел разлучать их даже после смерти.
Спустя три дня Хантаго объявил начало гуляний в честь окончания войны. Его народу, настрадавшемуся за последний год, требовалось хотя бы чуть— чуть радости.
Весь город был украшен разноцветными флагами. Повсюду на улицах играли музыканты. Таулос, впервые за последний год ожил, и его жители стали смеяться так, словно и не было этого тяжёлого времени. Люди гуляли по улицам, веселились и пели. Очень быстро праздник стал по-настоящему массовым, продолжавшимся с раннего утра и до следующего рассвета. Когда одни жители уставали и уходили спать, на их место приходили другие и гуляния продолжались. Давно уже город не видел ничего подобного.
Ознакомительная версия.
