Только это так — мелочь, легальное прикрытие совсем другой химии. Есть вещи, гораздо желаннее физической силы — Сила магическая, недоступная большинству по такому несправедливому и бесчестному праву рождения. Однако — всего одна таблетка, и потусторонняя мощь разливается по телу, даруя чувство неуязвимости, избранности, причастности к узкому кругу одаренных. Впрочем, химия не дает мастерства и знаний, так что ничего, кроме очень живучего мяса из неодаренного не выйдет. Вот если дозу примет тот, кто родился с искоркой дара… Минимум рост в один ранг гарантирован, а при постоянном применении — даже в два ранга, вплоть до заоблачного титула «мастер», со всей его чудовищной силой. А Сила в нашем мире легко конвертируется в деньги — за сильным и свободным одаренным моментально выстроится очередь из нанимателей, жадных до статуса телохранителя или желающих приобрести пугало для врагов.
Единственная беда — о потомстве можно забыть, но тех, кто уже настроился жить в роскоши, это мало волнует. Куда больше их страшит схватка с «настоящим» одаренным равного ранга. Еще более неприятным может оказаться профессиональный интерес аристократа к его внезапным успехам. Потому что оба этих события гарантируют «химику» смерть — в первом случае его убьет мастерство, во втором — гнев и ярость благородного. Но шанс на все это настолько незначителен, что…
Разумеется, такая химия строго запрещена. Разумеется, на нее все равно есть спрос. А значит, она страшно дорога и приносит огромную прибыль — достаточную, чтобы Кочетов регулярно выкупал экспонаты Sotheby's для своей коллекции.
Сегодня днем груз с полугодовым запасом химии пошел ко дну. Перевозчик развел руками и посоветовал покупать страховку.
«Досадно», — родилась мысль у человека-камня, замершего в душевой под холодными струями контрастного душа.
Еще более досадно, что химия уже была распределена по постоянным покупателям, за нее получены средства, а цех не сможет выдать новую партию раньше, чем через три месяца.
С точки зрения постороннего, не случилось ничего фатального — ведь деньги можно вернуть обратно, внимание властей к грузу не привлечено, канал перевозки не вскрыт, а клиенты никуда не денутся. Все верно, за исключением последнего пункта. Клиенты не примут оплату назад. Клиентов не интересуют причины и чужие сложности. Они захотят свою силу — в синеватых таблетках, в блистерах без надписей. И действовать будут, думая мускулами и рангом. Они поведут себя так не потому, что тупые или недалекие — их будет двигать страх, лишающий разума. Ведь пропуск дозы — гарантированное падение вниз. Целая толпа разъяренных, пока еще, «ветеранов», «учителей» и «мастеров».
Значит, придется обеспечить производство за месяц. Такое возможно — достаточно закидать «узкие места» техпроцесса деньгами, избыточно дублируя высокотехнологичное оборудование. Дорогие и запрещенные реактивы, запас которых так же пополняется с солидными интервалами, тоже реально раздобыть и протащить через таможню, оплатив золотом по весу. «Варщики» не откажутся на трудовой подвиг, если поманить пухлой пачкой резанной бумаги… Все решаемо.
Остается один вопрос — кто за все это будет платить? За потерянную партию, за оборудование, за накладные расходы, за реагенты, за работу, за недостачу прибыли, наконец? Олег Степанович обратился с этим вопросом к своим покровителям.
Там, за зеркальными окнами офиса-башни крупной газовой компании, его уверили, что он не зря все это время платил двадцать процентов от дохода. На этом беседа через электронный терминал с невидимым собеседником завершилась, и управляющий вежливо вывел его из кабинета. Быть может, действительно не зря. Но мутное ощущение бессмысленности встречи не покидало его с той самой минуты.
Постояв под водой еще пару минут, Кочетов решил дать покровителям еще неделю. А дальше он решит свою проблему сам, как делал все эти годы. Раз перевозчик взял груз, но не захотел отдавать его в конце маршрута — то отвечать ему. Олег Степанович знал, как убедить его в правильности данной мысли — достаточно выбрать правильный аргумент. И самым правильным в этом качестве будет единственный наследник Зубова, в целом виде или, если его отец упрется, по частям. Аристократа Кочетов не боялся — драгоценная химия производилась еще и для двух десятков собственных бойцов.
Из здания Кочетов выходил с готовым решением. Привычно подхватив за талии шагнувших к нему прекрасных девушек — шедевров от природы, одетых в шедевры модельеров и ювелиров, он загрузился в шедевр немецкого автопрома и отдал приказ водителю-профессионалу двигаться в особняк, признанный шедевром архитектуры средних веков. Как уже говорилось, Кочетов любил совершенство. Увы, его планы не всегда могли тому соответствовать.
Звенели в ушах слова из сочинения, рисуя картину золотой осени, самого его цвета, с еще не облетевшей листвой, теплыми деньками и синим небом над головой. Во всяком случае, вид на школьном дворе полностью соответствовал. Разве что крупное тело одноклассника, пытающегося укрыться среди веток высокого дуба, не особо вписывалось в общую картину. Но это дело временное — большая перемена скоро кончится.
— Ян.
Ветки тревожно ворохнулись, скрывая испуганный взгляд. Крона заскрипела, обозначая новую попытку забраться повыше, а лента срывавшихся на землю желто-красных листьев указала маршрут нового восхождения, уже третьего за десять минут.
— Ян, — выждав еще пару минут, с любопытством произнес я.
Сверху жутко захрустело, а верхушка дерева опасно наклонилась, подчиняясь потенциальной энергии (физика, второй урок) и отчаянным усилиям молодого примата (биология, первый урок).
— Ян, — оценив дистанцию до условной вершины, озвучил я и скептически почесал подбородок.
— Хорошо, я сдаюсь! — Панически раздалось с небес.
— Тогда слезай, — я покладисто улыбнулся.
— Н-не могу, — задрожал голос и ветви.
— Ян, — укоризненно произнес я.
— Хорошо-хорошо!
Дуб хорошенько тряхнуло несколько раз, заполнив воздух вокруг медленно падающим облаком листвы, из которого хмуро вышагнул одноклассник, на ходу вычесывая из гривы волос мелкие ветки и паутину.
— Твой портфель, — миролюбиво указал я на подобранный мною в процессе погони и пристроенный неподалеку ранец
— Спасибо, — выдал он после короткой паузы, настороженно поглядывая исподлобья.
— Обсудим условия, — повел я рукой, предлагая пройтись по школьной аллее.
Ян молча подхватил портфель и зашагал рядом.
