Одинаковые железные коробки стояли пятью длинными рядами — много же техники у НИИЧАЗа. Здесь уж был другой, более привычный мир, полный запахов машинного масла и бензина, лязга гаечных ключей, рокота двигателей, стука, шипения и гудков. Тимур прошёл вдоль эстакады, на которой стоял грузовичок без кабины, а под днищем ругались два механика в грязных комбезах, мимо железной будки, под которой на корточках сидел, смоля папиросу, старик в фартуке, с метлой в руке, и за будкой свернул вправо, как говорил Карл.
Здесь было чище и тише. Длинный гараж протянулся вдоль бетонной ограды, в трёх боксах виднелись передки чёрных микроавтобусов с цепями на колесах и торчащими далеко вперёд щупами датчиков аномалий. Две машины стояли в глубине гаража, одна, с раскрытыми дверцами, наполовину снаружи. Крышка багажника откинута, коренастый парень лет двадцати пяти запихивал внутрь железный ящик. Он был в синих джинсах, кожаной рубашке с бахромой на рукавах, лихо заломленной на затылок выцветшей полотняной кепочке, из-под которой свисали длинные толстые дреды с вплетёнными в них зелёными и жёлтыми шнурками, и остроносых сапогах-«казаках» со шпорами. На запястье браслет из раскрашенных деревянных шариков, на шее шнурок с кожаным мешочком, расшитым бисером. Тимур огляделся и быстро подошёл к нему.
— Привет, Индеец, — тихо начал он.
Парень вздрогнул, едва не выронив ящик, и Тимуру пришлось придержать его за край.
— Большой Маврикий! — воскликнул водитель. — Откуда погоняло мое знаешь?!
— Карл сказал, — пояснил Тимур. — Мне надо в Зону, Индеец. Плачу евро. Куда прятаться?
— Карл? — Индеец огляделся. — Вот же ошибка природы! В гараж ты как попал? Ко мне клиенты в баре в городе подваливают, а не здесь… Ты кто такой вообще? Тебе не в Зону, а в школу надо! Вали отсюда, вон пиплы идут!
— Да ладно, не трясись, — примирительно сказал Тимур, скидывая рюкзак в багажник. — Меня никто не видел. Я же сказал: заплачу как положено, смотри…
Он полез во внутренний карман куртки за деньгами, а Индеец зашептал:
— Прячься! Вниз, под тачку!
Раздались голоса и тяжёлые шаги. Тимур присел. Индеец уперся ему в спину каблуком, шепча:
— Лезь, не тормози!
Тимур улёгся плашмя, залез под микроавтобус, перевернулся на спину и раздвинул ноги, когда Индеец пихнул между ними рюкзак.
— Тяжёлое, сволочь… — донеслось снаружи. — Растафарыч, помогай!
— Сами грузите, пиплы, я и так ящики таскаю, — ответил Индеец.
Раздался лязг. Тимур скосил глаза — ноги в остроносых сапогах удалились в глубь гаража, на их месте возникли три пары других, две — в рабочих ботинках и грубых штанах, третья в туфлях и брюках. Они топтались на одном месте, сверху доносилось сопение.
— Лаборант, куда ставить?
— Я знаю? Растафарыч, куда этот короб? — Голос, судя по всему, принадлежал обладателю туфель и брюк.
— В багажник, куда ещё, — раздалось в глубине гаража.
— В багажнике уже ящики для образцов, а это дорогой прибор, его в салон надо. А ты зачем на лестницу полез?
— Да люк тут, в крыше, прикрыть… А прибор свой ставьте в багажник, сказал, ничего с ним не станет! Мне ехать через пятнадцать минут!
— Ну, эт вряд ли, — откликнулись рабочие ботинки. — Лаборант, давай в багажник его…
— Только осторожно! — взмолились туфли.
Микроавтобус слегка качнулся и присел на задних колесах. Раздался дружный вздох. Из гаража появились сапоги-«казаки» и спросили:
— Что ты имел в виду, когда сказал: «Это вряд ли»? Разойдитесь, дайте ящик поставить.
Две пары ботинок и туфли посторонились, и ботинки ответили:
— Шеф сказал: задерживаешься ты. Хотя вроде ненадолго.
— Почему задерживаюсь?
— Пассажиры у тебя будут, их дождаться надо.
— Драть меня за дреды, какие пассажиры?!
Ботинки стояли неподвижно, но у наблюдавшего за всем этим Тимура сложилось ощущение, что они пожали плечами.
— Не знаю. Придут — сам увидишь какие.
«Казаки» повернулись к туфлям.
— Лаборант, а ты знаешь?
— Нет, Растафарыч, — откликнулись туфли. — Это не моя парафия.
— Парафия-шмарафия, — заговорила вторая пара ботинок, до сих пор лишь громко сопевшая. — Пошли, лаборант, нам ещё шкаф твой со стеклом на третий этаж переть.
— Ну, удачной поездки, — сказали туфли и удалились вместе ботинками.
Когда смолкли звук шагов и сопение, Индеец прошептал:
— Сюда давай, школьник.
Тимур ногами выпихнул наружу рюкзак, вылез и встал со стороны раскрытого багажника, заполненного ящиками и свертками.
— Растафарыч, значит? — спросил он. Индеец нервно накручивал косичку на палец.
— В гараж иди, там лестница и люк наверх. Я его открыл, лезь туда.
— Зачем мне в люк?
— Затем, что по крыше через ограду переберёшься. В этом месте колючка подрезана, туда ныряешь — и наружу.
Расстегивая куртку, Тимур покачал головой:
— Мне наружу не надо. Мне внутрь надо, в Зону. Куда прятаться?
— Экий ты тормоз несусветный! Да ты что, не слышал, о чем мы с кентами базарили? Не один я еду. И вообще — я тебя не знаю. И убери лавэ свое, не повезу, сказал. — Он отпихнул руку Тимура, в которой тот сжимал двести евро. — Лезь в люк, школьник, не гневи Маврикия.
— Никуда я не полезу, Растафарыч. Показывай, где у тебя в тачке схрон.
— Мазафака штопаная! Тебе совсем соображалку снесло? Я против насилия, но всякому терпению есть предел! — Закусив кончик дреды, Растафарыч худой рукой несильно толкнул его в грудь.
Банкноты полетели на землю вместе с кепочкой, когда Тимур перехватил его локоть и рванул вбок. Развернув водителя, взял за дреды на затылке и нагнул так, что тот лбом стукнулся о порог багажника. Запястье его оказалось прижато к спине между лопаток.
— Слушай, хиппи долбаный! — прошептал Тимур, нагибаясь к его уху. — Хватит борзеть! Я тебе плачу сейчас двести евро и двести — когда привезешь меня. Либо закладываю тебя твоему начальству.
— Тогда и сам спалишься! — хрипнул Растафарыч.
Тимур отпустил дреды, удерживая водителя одной рукой, второй полез под куртку, достал пистолет и сунул ему под нос.
— У меня ситуация безвыходная. По эту сторону ищут менты и бандиты, и я здесь по-любому не останусь. Если ты сейчас откажешься меня везти — вылезу через люк, позвоню в НИИЧАЗ начальнику службы безопасности и заложу тебя. И капец тебе полный настанет. Выбирай.
— Врёшь!
— У меня другого выхода нет, понял? Не вру.
— Отпусти, школьник! Я против насилия!
— Ты против, но я-то нет. — Тимур разжал пальцы и слегка отступил, пряча пистолет за ремень.
