Бетонный остров, окутанный зловещим ореолом тайны, — идеальное место для скрытого перевалочного пункта. Не нужно обладать даром провидения, чтобы понять: у техносиндиката, эксплуатирующего Пятизонье как неиссякаемый источник сверхприбылей, существуют обширные связи среди «нужных людей». Как и любая международная криминальная структура, синдикат пустил глубокие корни в среде военных и в сталкерских группировках, одних — разлагая взятками, других — удерживая на коротком поводке поставками оружия, припасов, предметов первой необходимости, которые в Пятизонье ценятся на вес н-капсул…
Дарлинг полагала, что вольных торговцев вырезали по приказу синдиката. Послали наемников, зачистили островок, а после распустили жуткие слухи. С военными наверняка договорились. Вот и вся мистика.
Выломать решетку удалось не сразу, но в конечном итоге она поддалась, с облачками мути вышла из креплений и канула в темную бездну стылой воды.
В тоннеле, к своему удивлению, Титановая Лоза не обнаружила ничего подозрительного, похожего на охранные либо сигнальные устройства.
Добравшись по системе подводных коммуникаций до вертикального колодца, Дарлинг сняла часть снаряжения, надежно закрепив его, чтобы не унесло слабым течением, и начала подъем.
Как Дарлинг и рассчитывала — вертикальный колодец не был полностью затоплен, — вода расступилась без всплеска, сквозь маску проник тусклый желтоватый свет.
Странно. Отсутствие датчиков охранной системы настораживало. В бетонной стене колодца крепились ведущие вверх ржавые скобы. Она некоторое время напряженно выжидала, затем начала подъем.
Помещение, куда выходил колодец, оказалось полуразрушенным. Рассеянный желтоватый свет проникал в него сквозь дыру в стене, заполненную торчащими в разные стороны, погнутыми прутьями арматуры. Рядом находилась массивная металлическая дверь, перекошенная в раме, явно нефункциональная. Из смежного помещения доносились голоса.
Дарлинг, стараясь не шуметь, прижалась спиной к стене, сняла маску и осторожно заглянула в пролом.
Она увидела длинный коридор, освещенный неяркими желтоватыми лампами, закрепленными прямо у протянутого под потолком кабеля энергопитания. В дальнем конце коридора прохаживался охранник, голоса, на поверку, доносились из-за неплотно прикрытой двери, расположенной недалеко от пролома.
Она прислушалась.
* * *
— Эпоха политических систем уходит в прошлое, мой дорогой генерал. Миром теперь станут править несколько мегакорпораций. Прошу вас уяснить: цена вопроса — мировое господство. Синдикат не простит ошибок ни мне, ни вам.
— Власть денег, богоподобие избранных?… — Генерал Званцев взял со столика широкий бокал с коньяком и выпил дорогой напиток залпом, как водку. — Ни хрена у вас не выйдет. Попробуйте на другом континенте.
— Что так? — насупился Шаркер. — Вы берете взятки и тут же отрицаете власть денег?
— Не отрицаю, не отрицаю… — Званцев пренебрежительно махнул рукой. — Но почитайте Бисмарка. Он предупреждал: не трогайте Россию.
— Мы не собираемся воевать. Наша задача — сделать население земного шара зависимым от нанотехнологий. Как видите, я откровенен. Непосредственно зависимым. Когда без имплантов ни один человек не сможет жить, дышать, ну, вы понимаете… Изучение технических мутаций, происходящих в зонах отчужденных пространств, дает нам шанс абсолютной власти над миром.
Званцев усмехнулся. Он вел себя нагло, понимая — синдикату не обойтись без его помощи. Ему нравилось сегодняшнее положение вещей, но генерал не собирался рвать жилы, харкать кровью ради обеспечения мирового господства кучке избранных, страдающих манией величия. Он потихоньку продавал Родину, умеренно рискуя за неумеренные деньги, косил под недалекого, туповатого вояку, но иногда позволял себе показать норов — вот и сейчас он встал, подошел к контейнеру, только что доставленному наемником, бесстрашно запустил туда пятерню, набрал горсть н-капсул и произнес:
— Я допускаю, господин Шаркер, что мировое господство в конечном итоге отойдет к какой-либо из мегакорпораций, но, боюсь, не в этой жизни. — Он сжал кулак, раздавив несколько бесценных капсул. Серебристая субстанция потекла между пальцами, ртутными кляксами испятнала пол. — Они неактивны, — бесстрастно заключил Званцев. — За Барьерами эти технологии не работают.
Представитель синдиката с трудом сдержал вспышку гнева.
— Вы слишком расточительны, генерал. Я урежу ваше денежное содержание.
— Ой ли?
— Перейдем к делу! — прервал его Шаркер.
— Без проблем. — Званцев разжал кулак, высыпал уцелевшие н-капсулы назад в контейнер. — Не сомневаюсь — отравить атмосферу Земли токсичными выбросами производств для ваших работодателей — не проблема. Но пока девять из десяти сталкеров, вышедших за границы Барьера, тривиально подыхают в адских муках, вам до мирового господства, как мне до Луны. Я слушаю.
Шаркер нахмурился. Эта русская сволочь хорошо знает свою цену. Ну да ладно. Терпение — тоже часть работы. Найти альтернативу генералу Званцеву — вопрос времени.
— Мы хотим осуществить крупномасштабную акцию, при проведении которой нам потребуется помощь со стороны войсковых подразделений, контролирующих Сосновый Бор.
— Продолжайте, — буркнул генерал, возвращаясь в кресло. — Что за операцию замыслил синдикат? На какое содействие вы рассчитываете?
— Нас в последнее время серьезно беспокоит растущая независимость Ордена, — скупо ответил Шаркер.
— Командор Хантер укусил руку, его кормящую? — Званцев ехидно потер ладони. — Но не вы ли обеспечили Ордену режим наибольшего благоприятствования? Разве не синдикат вооружал Орден, сдерживал наши попытки захватить Цитадель?
— Все так. Мы… — Шаркер состроил недовольную гримасу, — мы недооценили командора, предоставив ему слишком много свободы. В последнее время он стал упрям и малосговорчив. Он прекратил возвращать нам подопытный материал, оставляя отправленных ему людей в Цитадели.
— Да, я слышал, что в ряды Ордена вливается все больше послушников. А чем вы недовольны? Хантер обеспечил вашим ученым возможность ставить эксперименты на людях. Говорят, что он имплантировал даже собственную дочь. Разве отчеты о проводимых экспериментах не самое ценное, что можно выжать из…
— Генерал, вы не понимаете! — прервал его Шаркер. — Успешные мнемотехнические операции, проведенные в Пятизонье, — это лишь начальная стадия глобального эксперимента. Нам необходимо, чтобы командор, как и было условлено, возвращал в Большой Мир людей, которых с таким трудом мы поставляем ему для проведения имплантаций.
