Но меня никто не пытался остановить, так что я сразу свернул в один из коридоров. Да, я тоже так ни разу и не подошел к этому алтарю. Хотя и мне есть что поведать местному богу. Наверное даже больше, чем этим четверым вместе взятым.
Но мне было насрать на божество этого мира, как и на все его заповеди. Впрочем, он отвечал мне взаимностью и ладно. Если вообще существовал на самом деле.
— О, — воскликнула от неожиданности девушка, выскочившая из коридора. — Извините, не ожидала вас здесь увидеть так рано.
Худая женщина лет тридцати пяти. В монашеском одеянии с простым металлическим символом церкви на шее. Ни украшений на мозолистых пальцах, ни косметики на сером лице. Пожалуй, если и есть в этом месте человек, которого не смог запятнать сектор, то это настоятельница Агнес.
— Обстоятельства так сложились. В этом месяце это все, что получилось достать.
— Нам пригодится любая помощь.
Мы прошли по коридору до внутреннего сквера. Зашли в небольшой кабинет к монахине, где я наконец смог скинуть рюкзак вместе со всем содержимым.
Женщина принялась доставать вещи и раскладывать на столе. Я тем временем смотрел в окно на грязный внутренний двор церкви. Старый, обшарпанный, никому не нужный. Но тем не менее земля аккуратно выложена маленькими разноцветными камешками и кусочками витражных стекол.
А по углам даже имелись небольшие изгороди для цветов, за которыми тщательно ухаживали. Правда то, что росло в этих изгородях вряд ли можно было назвать цветами. Скорее желтой вялой травой. Но даже так, это большое достижение и плод кропотливого труда.
А вот вдалеке показались и местные садовники. Они же и авторы местной мозаики из мелких камней. С десяток маленьких голов показался по ту сторону каменной изгороди. Дети выглядывали и с нетерпением ждали, когда «большой страшный дядя» наконец уйдет.
Они знали, что после моего ухода вечером в их тарелках появятся вкусные леденцы. Остальное их мало волновало, а вот сахарные леденцы, это да. Но при этом они знали, что не стоит попадаться на глаза «большому страшному дяде», как меня здесь называли.
И всех устраивал подобный расклад. Да чего уж говорить, я сам приложил некоторые усилия, чтобы так оно и было. Чтобы никто лишний раз ко мне не приближался. Было ли мне стыдно за это? Вряд ли. Такая мелочь как стыд давно растворилась в потоке более черных эмоций, заливших душу жалкой восьмерки.
— Что вы сказали? — переспросил я, когда понял, что слишком погрузился в свои мысли.
— Говорю, — повторила улыбающаяся Агнес, — что вы как раз вовремя. Девочки совсем плохи, а без антибиотиков не получается остановить лихорадку.
— Антибиотики, — проворчал я.
Дурная башка. Как я мог забыть про лекарства? Зато бесполезного тряпья набрал целую кучу. Гребаная Кира со своим сволочным характером. Чтоб ее со стены обоссали. Тон ей мой не понравился, видите ли. И за это она лишила меня возможности нормально посетить центр.
Знала ведь, зачем я выбил себе это условие. И прекрасно знает, на что приходится идти для этого. Как надо разгребать очередную кучу дерьма за другими, да так, чтобы никто не заметил, так сразу Восьмой.
— Вот, — я протянул настоятельнице последний оставшийся шприц с сывороткой. — Здесь доза, рассчитанная на взрослого человека. Понизьте концентрацию и вводите малыми порциями.
— Это же… — губы Агнесс дрогнули. — Военных. Если узнают, что мы взяли государственную собственность…
— То к вам пошлют полицию или меня. Так что никаких проблем. Если не хватит, сообщите кому-нибудь из ваших собачек, пусть найдут меня. А то им скучно весь день штаны просиживать на лавках.
— Обязательно, — поклонилась она. — Я помолюсь за вашу душу сегодня. Вознесу молитву нашему…
— Не трать кислород понапрасну, — отмахнулся я, выходя из кабинета. — Воздушные фильтры под ногами не валяются.
Краем глаза видел, как зашевелились детишки по ту сторону каменного заборчика. Не обращая на них внимания, вышел наружу. Повел плечами, сбрасывая мандраж. Не люблю я это место, как ни крути. Плохое место для гребаной восьмерки. Не правильное.
Вернувшись в «Шинигами», сначала внимательно осмотрелся вокруг. Не хотелось отхватить дважды за день в одном и том же месте. Но в этот раз все было привычно и знакомо. Приближался вечер, а значит охрана уже усилена.
Еще несколько часов и заведение будет забито народом. Понятное дело, что сюда ходят лишь те, у кого водятся хоть какие-то деньги. Но честных работяг в этом районе тоже хватает. Те же чистильщики под стеной весьма прилично зарабатывают.
Но это по меркам восьмого сектора, разумеется. Зато из-под стены всегда можно притащить кусок свежего мяса Ночной твари. Если удастся договориться с охраной. Или быть достаточно незаметным.
Правда, для такой работы нужно обладать еще и изрядной долей везения. В конце концов, голодные твари охотятся и днем. А солдаты на стене не всегда успевают вовремя. Но если девять из десяти работников вернулись живыми, это считается хорошей сменой.
Услышав шум со стороны черного хода, обогнул бар с другой стороны. Пришлось протискиваться по узкому переулку, перешагивая через небольшие кучи вонючего мусора. Главное, не наступить бы во что-нибудь этакое.
В подъездных воротах стоял старенький ржавый грузовик. Такие вроде как еще на дизельном топливе работают. Хотя черт его знает, что там под капотом. Может и перебрали, поместив нормальный эфирный генератор.
Четверо парней таскали ящики в подсобное помещение бара. Я знал, что у Неоякудза тут что-то вроде перевалочного пункта, но глубоко в их дела не совался. Не мое это дело. А любопытная восьмерка — хорошая восьмерка. Потому что очень быстро становится дохлой. Все это знают.
Пара ребят, что как раз шли забирать очередной ящик, остановились, заметив меня. Переглянулись и направились в мою сторону. Один демонстративно сунул руку за пазуху куртки, другой не стесняясь достал из-за пояса пистолет. Судя по звуку, старый пороховой огнестрел.
— Что-то интересное увидел? — спросил урод с пистолетом. — Заняться нечем?
— Вообще скучно, — оскалился я. — Вот мимо проходил, дай думаю харкну в рожу какой-нибудь борзой восьмерке.
— Смотри какой, — усмехнулся его напарник.
Затем повернулся и крикнул что-то на другом языке. Из подсобки вышли еще двое парней и что-то их рожи не внушали оптимизма. Я смотрел на окружающих меня ублюдков и размышлял. В принципе хороший мордобой вполне может скрасить этот паршивый день.
В следующее мгновение я почувствовал, как холодная сталь коснулась моего горла. Затылком ощутил чье-то теплое дыхание и сладковатый аромат духов.
— Ты забрел не в то место, восьмерка, — раздался женский шепот у меня над ухом. — И совсем не в то время.
Глава 9. Поставщики счастья и настроения
— Йулл, — произнес я. — Очаровательный головорез Неоякудза. Я же говорил, что запах тебя выдает.
Девушка наконец убрала лезвие от моего горла. Она медленно прошла вперед, выходя на свет. Высокая, стройная с длинными зелеными волосами. Не такими яркими, как у тепличных, но восьмерки ее специальности могут себе позволить выглядеть броско.
Улыбнувшись мне, Йулл сложила лезвие клинка и убрала его обратно в запястье. Еще пара секунд и ее ступни сложились, принимаю человеческую форму. Она сразу стала ниже меня на голову.
— Работаем, мальчики, — произнесла она четверке парней. — Товар сам себя не погрузит.
— А с этим что, госпожа? — спросил верзила с пистолетом в руках.
— Ну, если хочешь, можешь сам с ним поздороваться.
— Новенькие, что ли? — спросил я, нагло пялясь в глубокий вырез Йулл.
— Глаза выше, восьмерка, — улыбнулась она. — Стажеры. Вот, ввожу их в курс дел.
— А что в ящиках? — спросил я.
— Ты ведь не захочешь этого знать, — прошептала она. — Не лезь в дела клана, не задавай лишних вопросов, не окажешься в куче дерьма с перерезанной глоткой.
