из подъехавшего минивэна «Аурус» высаживались десантники в спецкостюмах «Сотник», похожие на киборгов, и бежали к подъезду, где им дорогу преградили трое парней в пиксельном камуфляже под командованием капитана Марина. Вооружены они были автоматами и, судя по вскинутым стволам оружия, пропускать гостей в подъезд не намеревались.
Вперёд к ним вышел плотно сбитый командир спецназа, откинул забрало шлема.
Никифор узнал молодого спутника подполковника Колесникова по фамилии Ладыжный, что приходили недавно к Истомину.
– Пропустить! – властным тоном приказал он, убедившись, что подразделение спецназа численностью не меньше десятка бойцов навело на подчинённых Марина стволы «кедров».
– Приказ генерала Новикова! – ровным голосом ответил Марин. – Никого в подъезд этого дома не впускать!
– Я капитан Ладыжный…
– Знаем, знаем, любезный, – подошёл к разговаривающим Никифор. – Не надо повышать голос, я же предупреждал вас, чтобы вы решали вопрос со своим командованием. Наше приказало никого не впускать, поэтому мы и будем выполнять его распоряжения. Хотите устроить заваруху? Пожалуйста, отвечать вам.
– Если вы сейчас же не…
– Не – что? Конечно, мы не уйдём, дождёмся федералов, договоримся о совместном расследовании смерти физика. Захотите – присоединитесь, не захотите – ваше дело. Но в данный момент вы подвергаете опасности жильцов дома и прохожих.
Никифор спокойно миновал цепь спецназовцев, остановился возле Марина.
– Капитан, разрешаю открыть огонь на поражение.
– Слушаюсь!
– Да я вас… в три погибели! – начал Ладыжный.
Из минивэна вдруг высадился ещё один пассажир, в штатском. Подошёл к Ладыжному, что-то проговорил ему на ухо.
Капитан сник, пожевал губами, хмельными глазами глядя на уходившего Никифора.
– Уходим!
Его бойцы дружно вскинули вверх стволы, разворачиваясь к минивэну.
Никифор поднялся на шестнадцатый этаж.
Тарасов, ходивший кругами по лестничной площадке, встал смирно.
– Никто не входил? – поинтересовался Никифор.
– Никак нет, товарищ майор.
– И не выходил?
– Никак нет.
Никифор убедился, что дверь приоткрыта, распахнул ее, принюхиваясь к пахнувшей в лицо волне запахов, в которой преобладали ароматы озона.
– Ты что? – вышел из кухни Климчук. – Испугал. Забыл что-нибудь?
– Не понял. Что значит – забыл?
– Вышел и вернулся.
– Шутки шутишь? – Никифор умолк, сообразив, что произошёл новый временной феномен. – Ага, ясно… И сколько меня не было?
– Несколько секунд.
– Петля.
– Что?
– Образовалась очередная хронопетля. Я успел слетать в контору и поговорить с шефом.
Из кабинета выглянула Анна.
– Вы действительно были у Баринова?
– Разумеется, был, попросил поддержки. Потратил на весь вояж около сорока минут.
– Тогда это обратная петля. Хотя времена не совпадают.
– Почему не совпа… – Никифор снова замолк, не договорив слово.
– Очень просто. В квартире должно было пройти час двадцать, но в обратную сторону. А получилось, что время для нас как бы застыло.
– Что произошло? Машина Истомина перестала идти с прежней скоростью?
– Кто ж её знает, – хмыкнул Климчук.
– Надо проверить, – предложила Анна.
– Каким образом?
– Вы пришли минуту назад…
– Две.
– Ну две. Давайте подождём ещё пять, выглянем и спросим часового, сколько прошло времени по его часам.
– Хорошо.
Подождали, испытывая азарт и нетерпение.
Никифор открыл дверь и вышел.
На этот раз Тарасов повёл себя как человек, увидевший чудо: чуть ли не подпрыгнул.
– Товарищ майор?!
– Что такое?
– К-как вы там оказались?! Вы же уехали полчаса назад!
– Ты не обкурился?! – хмыкнул Никифор.
– Никак нет!
– В таком случае ты просто переутомился, продолжай нести службу.
– Есть!
Никифор вернулся в квартиру, закрыл дверь.
Виктор и Анна смотрели на него выжидающе.
– Я ещё не приходил, – сказал Сомов ровным тоном.
Климчук выпятил губы трубочкой.
– Ты… что?
– Удалось? – сказала Анна. Она всё поняла.
– По идее, я должен быть через пару минут.
– Но ты уже здесь! – нервно воскликнул Виктор.
– Самому интересно, как эта петелька оборвётся. – Никифор хохотнул. – Буду знакомиться с самим собой.
Однако никто в квартиру не вошёл ни спустя пару минут, ни спустя десять.
– Выгляни ещё раз, – посоветовала Анна.
Никифор двинулся было к двери, но остановился, задумавшись, заглянул в кабинет.
«Люстра» продолжала шипеть молниями размером с ноготь, изредка постреливая длинными искрами.
– Нет, рано. Нам всё равно придётся ждать те же четыре часа, чтобы выйти из квартиры сразу после Истомина, который вышел в восемь утра.
Внезапно мысли вывернулись в иную плоскость.
– Чёрт! А ведь придётся-таки выйти раньше!
Спутники вопрошающе уставились на него, и следователь добавил:
– Чем мы будем лечить Истомина, когда встретим на автобусной остановке? Надо же будет купировать приступ?
– Об этом я не подумала, – призналась Анна.
– Не переживайте, – встрепенулся Климчук. – Если Истомин болел, у него должно быть полно сердечных лекарств.
– Ищем, – отреагировал Никифор. – Если не найдём, навестим ближайшую аптеку.
Анна вернулась в кабинет.
Виктор начал обшаривать столы и комоды во всех комнатах.
– Нашёл! – раздался через минуту из спальни его торжественный возглас. – Тут в тумбочке у него целый склад!
Никифор поспешил к нему.
Ящики в обеих тумбочках в спальне были выдвинуты, открывая для обозрения нутро. Пахнуло лекарственной химией.
– Корвалол, кардиомагнил, нитросорбид. – Виктор начал перекладывать пузырёчки, тюбики и облатки. – Корди… кардиобиметазон. Первый раз слышу.
– Попроси Анну найти в Сети препараты от гипертонии и астении.
– С собой он лекарства не носил?
Никифор вспомнил о пластиковом пакете с личными вещами умершего, переданном ему в морге медэкспертом.
– Что бы я без тебя делал, – проворчал он, пряча в глубине души досаду на самого себя.
Пакет лежал на холодильнике.
Никифор вытряхнул из него на стол содержимое, обнаружил небольшую пластинку с таблетками. Это был нитроглицерин.
– Ага, что я говорил? – обрадовался Климчук.
– Всё равно проверьте с Аней.
Вернулась идея выйти из квартиры для проверки собственных временных вычислений. Сомов находился в обители физика уже больше десяти минут, а снаружи, по расчёту, если время и в самом деле двигалось в квартире назад в два раза быстрее, оно должно было отступить на те же десять минут назад. Но существование странных хронопетель могло опровергнуть гипотезу, и тогда пришлось бы по-новому пересчитывать моменты возникновения ситуаций, в том числе и момент смерти Истомина.
Подождав ещё немного (из кабинета доносился голос Климчука, обрадованного возможностью прямого общения с красивой женщиной), следователь открыл входную дверь.
Тарасов курил, стоя у окна. Оглянулся на открывшуюся дверь, оторопело вытянулся.
Никифор кивнул ему, как будто до этого не видел.
– Сколько на твоих?
Часовой глянул на часы.
– Четырнадцать тридцать пять.
Никифор закрыл дверь.
Из кабинета выскочил Виктор.
– Ты выходил?
– Узнавал время снаружи.
– Сколько там прошло?
– Точно по нашим прикидкам. Здесь прошло около четырнадцати минут, там всего семь. То есть я выглянул ещё до того, как выходил перед этим.
– Как отреагировал Тарасов?
– Обалдел.
Климчук фыркнул:
– Ещё бы! В течение нескольких минут ты появлялся перед ним трижды, и каждый раз в ином положении. Не догадался спросить, как давно он стоит на охране?
– Группа Маринова прибыла в тринадцать пятнадцать.
– А когда ты вернулся от Баринова?
– Без четверти три, я заметил время в коптере. – Никифор посмотрел на циферблат. – Сейчас мои показывают без пяти пять.
– Тогда получается нестыковка. Не то мы неправильно рассчитываем время, не то в квартире время пульсирует, идёт рывками: то останавливается, то начинает бежать.
– Петли…
– Да какие там петли? Не слишком ли много петель образуется? Нет, что-то здесь не так.
Климчук вернулся в кабинет.
– Я слышала, – отозвалась изрядно уставшая женщина, поворачиваясь к мужчинам. – Никак не доберусь до конца. О чём вы спорите?
Никифор заметил, как от движения руки оператора по «люстре» метнулись
