Что ты ещё придумаешь?»
Мы ждали. А продолжения разговора не было. И Васька хмуро подвёл итог:
– Да, лучше б я в Чугуеве тампаксами торговал!
Когда терпение почти оборвалось, труба всё-таки куда-то привела.
Помещение с низким потолком, щедро украшенное плесенью.
Тут даже была вода – сочилась из трещин в стене и уходила в трещины на полу.
Из дальнего конца комнаты тёмными отверстиями глядели две трубы куда меньшего диаметра.
– Многовато я съел пирожков, – огорчился Дима.
– Нам не туда, – успокоила Кэй-Ми. Смахнула толстый слой мха и плесени, и мы увидели вделанные в камень проржавелые скобы. Лесенка наверх!
А над ней в потолке обнаружился люк, заделанный решёткой.
Для плазменных резаков – плёвое дело.
Спустя минуту мы уже взбирались по лесенке. И про себя молились, чтобы выдержали изъеденные коррозией перекладины. Шахта тянулась вверх не меньше чем на двадцать метров.
Там, над нами, были похожая комната и лестница.
В этот раз подъём оказался ещё длиннее.
– Не кочегары мы, не плотники… – вполголоса, фальшиво затянул подо мной Васька. – Но сожалений горьких нет. А мы монтажники-высотники!…
Я с трудом поборол желание наступить ему на руку. А лучше – сразу на больное место, то есть на голову.
Всё!
Подтянуться за поручни и вылезти из шахты.
Оглянуться по сторонам. Расслабиться. Хватануть спёртого воздуха, чихнуть и опять надвинуть респиратор.
Что за место? Туннель, вырубленный в скале. Достаточно просторный, чтоб идти по двое и не пригибаться.
Кэй-Ми свернула направо. Ещё и ускорила шаг.
Теперь мы почти бежали.
Иногда вдоль туннеля попадались двери со всякими техническими надписями.
– Что здесь было раньше? – спросил Лубенчиков у Ер-Киса.
– Кажется… энергостанция, – выдохнул тот, не сбавляя шага. – Но она закрылась ещё лет тридцать назад!
– Правильно, – оглянулась Кэй-Ми, – её давно законсервировали. Заварили все двери и входы залили бетоном.
– Не понял… – удивился Васька.
– И чего ж мы тогда торопимся? – с возмущением спросил Дима. – Всё равно ведь в ловушке!
Кэй-Ми кивнула:
– Будем надеяться – они тоже так думают.
За поворотом туннеля обнаружилась приоткрытая дверь.
«Командирша» без колебаний распахнула её.
Внутри – какие-то шкафы, покрытые пылью и застарелой паутиной. Ничего интересного. Если не считать обвалившегося куска потолка.
Трещины тянулись и по стенам. Большая гора обломков насыпана в углу.
Кэй-Ми ловко по ним вскарабкалась. Подтянулась и исчезла в отверстии на потолке.
Мы замешкались.
Это вам не туннелями разгуливать… Камни тут сами собой падают. Если что – готовая могилка в толще скалы.
Бинк, хранивший молчание от самой встречи с гморлами, обвёл нас тяжелым взглядом:
– Чего тормозим? – и первым полез в дыру.
Сверху сыплются на голову мелкие камешки.
Но это пустяки.
Самое неприятное – ощущение, что острые края узкого прохода вот-вот сдвинутся. Никогда не понимал спелеологов…
Камень предательски выскальзывает из-под ноги. Пот липким ручьём стекает за воротник.
Все восхождения по ржавым лестницам – детская забава!
Мягкие и широкие, в принципе удобные лямки рюкзака начинают давить, железными полосами впиваться в плечи.
На пару мгновений я прислоняюсь к шершавой стенке и перевожу дух. Утираю влажный лоб. Лишь очки каким-то чудом не запотевают. Наверное, что-то там предусмотрено в их диковинном устройстве.
Ваське уже не до песен. Только пыхтение доносится снизу…
Минуты текут – вязкие, как смола…
Сколько времени кануло в подсвеченный инопланетной электроникой сумрак? Полчаса или больше? А может, вечность?
Удары сердца – единственный хронометр.
Когда вижу над собой окутанный ярким ореолом край скалы – я даже не сразу понимаю…
Относительно ровная площадка – на склоне, обращённом к пустыне. Город – где-то за спиной, по тот бок каменной толщи.
Мы содрали с себя очки. Без них картина оказалась не такой сияющей. Зато различались все цвета.
Пустыня встречала восход.
Длинные тени барханов становились прозрачными. Вдоль горизонта легла розовая полоса. Единственное крохотное облачко было перламутровым. И лишь в зените, на голубом бархате теплились золотые капельки ярких звёзд.
Пару минут мы просто сидели.
Пили воду. Наслаждались покоем и тишиной.
Потом Кэй-Ми нашла силы, чтобы встать:
– Хватит… Идём!
Мы вскарабкались по едва заметным выступам.
Ничего сложного. Если вниз не смотреть…
Забрались на карниз, огибающий одну из вершин. И нырнули в узкую расщелину.
Кэй-Ми разгребла слой камней, откинула коричневатую, под цвет горы плёнку.
– Продукты и оружие, – усмехнулся Бинк. – А ты запасливая девушка…
– Есть ещё вода.
– Неужели никто не видел, когда ты всё это таскала?
– Я прилетала на флаере.
– Опять его вызовешь?
– Нет.
– И что, нам теперь вниз ползти? – испугался Васька.
– Зачем. Есть вот это, – она извлекла из угла расщелины большой свёрток. Развернула. Внутри были диковинные жилеты с ребристой, как у «лимонки», поверхностью.
– Лингеры, – кивнул Бинк. – Армейская модель. Сколько их?
– Хватит на всех. Надевайте!
Мы торопливо стали напяливать обновку. Когда-то уже имели дело с чем-то подобным. Хотя опыт и не назовёшь приятным…
Кэй-Ми провела краткий инструктаж.
– Всё понятно?
– Угу, – кивнул я. Переглянулся с товарищами и добавил: – Ну, счастливого пути!
Она оцепенела.
– Расходятся наши дорожки, – подтвердил Васька. – Обещаю писать письма!
Она смерила нас яростным взглядом. Но сквозь ярость угадывалось отчаяние. Непослушными губами выдавила:
– Тут близко. Можно часа за три добраться…
Я качнул головой:
– Извини. Танцевать под твою дудку мы не будем.
– Нет смысла, – кивнул Бинк. – Во всяком случае, риска ничуть не меньше.
– У вас нет выхода, – пробормотала Кэй-Ми.
– Да ну? И как ты нас заставишь? Вызовешь на подмогу своих личных головорезов?
Она отвернулась. Хмуро выдавила:
– У меня никого нет… Кроме вас. А головорезы – они сейчас по нашему следу идут…
Повисло молчание.
И первым его нарушил Васька:
– Зря, милая. Бесполезно давить на жалость. Мы вышли из игры. Конечно… если хочешь, можем и тебя прихватить с собой.
Она засмеялась – не слишком весело:
– Спасибо, мальчики… Но игра только начинается. Особенно для вас.
– Что ты имеешь в виду? – прищурился Бинк.
– Думаете, они за мной гонятся? Фигушки. Они идут за вами!
– Врёшь. Имперская Безопасность не могла так быстро нас вычислить. Нуль-транс невозможно отследить!
