– Тормози! – заорал, перекрывая их ругань. Но потасовка и так замедлила наш ход.
– Да гляньте вы своими глазами! – воскликнул Ер-Кис.
Я сдвинул очки. И понял, что он – прав.
Оттенки и полутона… Без цифровых преобразователей, всё куда очевиднее. То самое безмятежное перламутровое облачко наливается недоброй желтизной. Цветом песка.
С каждым мгновением облачко заметно вырастает, ширится над полоской гор. И едва уловимые, туманные полосы уже тянутся от него к земле…
Мы повернули влево. Туда, где чернела каменистая гряда.
Кэй-Ми летела за нами. И сердито твердила:
– Это локальное возмущение! Мы сумеем обойти его по краю…
– Если обходить – то десятой дорогой, – отозвался Ер-Кис. – И лучше сейчас быть на земле.
– Что ты вообще понимаешь?! Мелкий уголовник! Попрошайка!
– Грубо и несправедливо, – обиделся нищий. – Да я, между прочим… специалист широкой квалификации! Способный находить… нестандартные решения финансовых проблем!
– Что да, то да, – поморщился Бинк. – Этого у него не отнять! И есть ещё одно, важное достоинство.
– Какое? – свирепо прищурилась Кэй-Ми.
– Он – местный.
Солнце уходило в пелену.
Облако уже выросло в огромную, заслонившую полнеба тучу. Исчезла в непроглядной дымке цепь гор. Только по левую руку, над скалами Арр-Маха, ещё празднично глядела ясная синева.
– Не успеем, – мрачно сказал Васька.
Я не мог точно его расслышать. Но догадаться несложно.
Теперь мы шли на максимальной скорости. А туча надвигалась ещё быстрее…
Я опять покосился в сторону Арр-Маха.
Если бы повернуть туда – можно отсидеться в укрытой от всех бурь долине. Только в город нам путь заказан…
Я моргнул и протёр окуляры. Что это там чернеет на фоне пятна ясного неба?
Крохотная точка.
Я поравнялся с Бинком, хлопнул его по плечу. Махнул, указывая влево.
Он всмотрелся и крутанул что-то в своих очках.
Тьфу, я – тупой. Мог бы сам вспомнить – там же есть функция увеличения! Это ведь цифровая техника!
Да, точно, вот этот рычажок – нажать и повернуть.
Теперь можно разглядеть…
Мать вашу!
Тяжелый флаер. И мчится он – нам наперерез.
Бинк сдирает респиратор:
– Все вниз! Сбрасывай скорость!
Глотка у него лужёная. Так что даже Васька понимает.
Мы снижаемся. И каменная гряда впереди укрывает нас от флаера.
Зависаем в трёх метрах над песком. Хоббит кратко обрисовывает ситуацию.
– Думаешь, это за нами? – хмурится Дима.
– Я не верю в совпадения.
– Оторвёмся! – решительно заявляет Васька.
Бинк качает головой:
– У нас – лингеры, а не нуль-трансы.
– Пусть ещё попробуют нас взять. Пустыня большая!
Дима хмурится. Я тоже понимаю – Васька зря горячится.
Где тут укроешься? Разве что сразу нырнуть в брюхо червя. Там – точно никто не найдёт…
– А может, врассыпную? – предлагает Ер-Кис.
Васька ёжится. Хорошенькая перспектива в одиночку кружить над песками, пока не сядут аккумуляторы. А если включим передатчики – тут нас и возьмут тёпленькими, одного за другим!
Бинк оглядывается на тучу. Она – уже мутно-фиолетовая, искры молний озаряют её толщу. А внизу – свинцовые клубы вертятся, как живые…
Хоббит кривит губы в усмешке. Кивает в сторону гряды:
– Попробуем отсидеться. Вдруг нас ещё не заметили…
Мы приземлились среди обточенных временем уступов.
Хорошо бы найти пещеру… Но некогда.
Обнаружили что-то вроде каменного навеса. Втиснулись под него в узкую расщелину. Прикрылись маскировочной плёнкой…
Небо быстро темнело. Утро уже превратилось в сумерки. Над барханами бежала песчаная позёмка.
Отсюда хорошо видны подступы к гряде. А нас – не очень. Может, пронесёт?
Поглаживая рукоятку бластера, я отчаянно вспоминал: сколько человек помещается в тяжелый флаер?..
Бинк выругался. Кэй-Ми прикусила губу. И я понял, что скоро сам узнаю грузоподъёмность долбаной таратайки.
Обтекаемый силуэт неумолимо пронзал тонкие струйки мелких смерчей. Шквальные порывы к чёртовой матери унесли нашу маскировочную плёнку, но не могли повредить флаеру…
Из откинутого колпака кабины посыпались фигурки. И, разлетаясь веером, полетели в нашу сторону.
– Рвём когти! – крикнул Васька.
– Нет! – отчаянно взмолился Ер-Кис. – Теперь нельзя! Теперь надо ждать…
Чего?
Пока они переловят нас, как дичь?
Даже сквозь тучи песка хорошо видно мерцание защитного поля. Оно окутывает и флаер, и летунов. У них – мощный генератор. С таким – можно забить на наши бластеры. Приблизиться вплотную и вырубить нас глушаком…
– Я их отвлеку, – рука Васьки тянется к пусковому сенсору лингера. Бинк её перехватывает. Отрицательно качает головой.
Замираем с бластерами наготове. Удирать и правда поздно…
Зря не послушались Кэй-Ми.
Вспышки молний проскакивают в близком небе. Пахнет озоном. Обманутое сознание мечтает о капле дождя.
Но воды не будет. Лишь колючий песок… И озарённые сполохами десяток фигур в бронекостюмах…
Туча нас догнала. Нависла низко, почти над головами. А настоящей бури всё нет…
Странно. Правильная цепь охотников-летунов нарушилась.
Что это с ними?
Вон тот вертится волчком. Другого понесло вверх. Высоко! Уже исчез в дымке! А крайнего швырнуло куда-то в сторону.
Это что, такой хитрый манёвр?
Ого… Флаер накренило.
Будто какая-то неведомая сила дёрнула его за край.
Перевернула. Закрутила. И бросила в близкую черноту тучи.
– Держитесь! – крикнул Ер-Кис.
И я с удивлением заметил, как тяжёлые камни у основания гряды начинают подниматься в воздух.
Всё затягивает мгла. Даже сквозь ночные очки мало что разглядишь. Да и некогда смотреть. Надо вжиматься в неровную скалу, цепляться за её выступы… Тебя тащит вверх. Выволакивает из-под каменного козырька. Но ты ещё держишься каким-то чудом. И задыхаясь в респираторе, единственное, что можешь различить, – песок и камешки, пролетающие у самого носа…
Темно и жарко. Как в парной…
Где я?
Заворочался.
Тело ныло. И что-то мешало двигаться. Даже вдохнуть глубже… Будто тьма вокруг была осязаемо плотной.
Я дёрнулся – так резко, что спина заболела.
Вместе с болью пришла ясность – нестерпимо жуткая.
Я едва не заорал…
Вместо крика получился сиплый шёпот.
Мать вашу! Я ведь ещё жив!
Отчаянно заработал негнущимися руками и ногами.
Ослепительно яркий свет брызнул в глаза.
Живой…
Разгребая горячий песок, я выбрался на поверхность. Сорвал с лица респиратор и ночники.
Всё давно утихло.
Даже следа не осталось от тучи. Солнце нещадно палило с бледно-голубого, будто выгоревшего неба.
