— Раз в несколько лет.
Внезапно дракон увидел перед собой дуло сонара.
— Ты сказал ему, что я иду по его следу?
Голубые Глазки протянул руку, отвел сонар.
— Если б сказал, ты бы не дошел от своего корабля до «Синего дракона». На тебя бы напали.
— За мной следили.
— Ибн-бен-Халид тут ни при чем. Это я тебе гарантирую.
— Хорошо, — кивнул Найтхаук. — Ты на него работаешь. Почему ты не предупредил его?
— Посмотри на меня и скажи, что ты видишь?
— Дракона, которому очень хочется рассказать все, что он знает.
— Ключевое слово, мой друг, — дракон. Не человек. Какое мне дело до того, что Ибн-бен-Халид сбросит какое-то человеческое правительство и начнет сам отдавать приказы? Или не сбросит? Мне это без разницы.
— Кажется, я начинаю понимать, куда ты клонишь. Если что и может повлиять на тебя, так это его смерть. Тогда «Синий дракон» получит нового владельца, не так ли?
— А где сказано, что жадность характерна только для рода человеческого?
Найтхаук еще раз глотнул коньяку.
— Пока он еще не твой… — Он закрыл бутылку, поставил на стойку. — Будет ли кто-то еще претендовать на «Синего дракона» и отель?
— Все зависит от обстоятельств смерти Ибн-бен-Халида. И от того, сколько членов его организации останется в живых.
— Его организация меня не волнует. Мое дело — убрать его и тут же ретироваться.
— Тогда претенденты будут. А что?
— Я просто хочу, чтобы ты знал — я поддержу тебя в притязаниях на бар и отель, если ты будешь мне помогать. Очень даже неплохо иметь на своей стороне такого союзника, как Вдоводел.
— В этом ни у кого нет сомнений. А если я в какой-то момент решу, что мне надоело тебе помогать?
— Тогда мне придется послать венок на твою могилу.
— Полное доверие — оптимальное условие для взаимоотношений.
— Ты бы предпочел, чтобы я солгал?
— Я бы предпочел, чтобы ты не начинал с угрозы.
— Во-первых, я не начал с угрозы, я ею закончил. А во-вторых, партнеров у меня нет. Ты работаешь на меня, а не со мной.
— Не знаю, устроит ли меня такое соглашение.
— Соглашение, может, и нет, зато устроят результаты. Когда все закончится, ты останешься с «Синим драконом».
— Сначала до этого надо дожить, — пробормотал Голубые Глазки. — У двоих против миллиона шансов не намного больше, чем у одного.
— Не у двоих, а у пятерых, — поправил его Найтхаук.
— Что ж, все лучше, чем ничего. И сколько еще народу ты собираешься привлечь, прежде чем выступишь против Халида?
— Никого.
У Голубых Глазок было четыре независимых желудка. И в этот самый момент он почувствовал, что их все поразил приступ язвенной болезни.
— Нашли кого-нибудь? — спросил Найтхаук, когда он, Киношита и Мелисенд вновь собрались на корабле.
— Я нашла четырех человек, которые верят в идеи Халида, но никто не знает, где его найти, — ответила Мелисенд. — Хочешь с ними поговорить?
— Нет. Миллионы женщин и мужчин уходят в Пограничье только потому, что ненавидят Олигархию. Большинство из них поддерживают идеи Ибн-бен-Халида только потому, что он воюете Олигархией. А мне нужен тот, который знает, где его найти. — Найтхаук помолчал. — Возможно, парочку я уже нашел.
— Кого? — спросил Киношита.
— Дракона и его лингвиста… как там его зовут… ах, да, Николас Джори. Голубые Глазки признает, что бар и отель принадлежат Халиду, а Джори говорил, что видел его раньше.
— В таком случае ради чего мы тратили время на тюрьму? — спросил Киношита.
— Потому что, по моему глубокому убеждению, надо проверить все варианты. Поскольку Мелисенд не может сказать, лжет ли дракон, мы не можем принимать его слова на веру. И Джори тоже может солгать, набивая себе цену. С какой стати Ибн-бен-Халиду, самому влиятельному террористу, или, как он себя называет, революционеру Пограничья, знаться со спившимся лингвистом?
— Ты меня совсем запутал, — покачал головой Киношита. — Только что ты сказал, что у тебя есть пара знакомых, которые знают, как найти Ибн-бен-Халида. А теперь сам же вычеркнул их из списка. Так знают они дорогу или нет?
— Я выясню это еще до нашего отлета.
— Отправишь Мелисенд проверять Джори?
— Если от этого будет прок. Учитывая, что с пьяницами у нее получается не очень, особого смысла в проверке Джори нет.
— Тогда как…
— Есть способы, — холодно ответил Найтхаук, и по его тону Киношита понял, что интересоваться подробностями не следует.
— А когда мы улетаем?
— Завтра. Я завербовал еще пару инопланетян, один — Голубые Глазки, со вторым вы еще не знакомы. Зовут его Пятница. Они оба появятся на корабле за час до отлета.
— Ты им доверяешь? — спросил Киношита.
— Я не доверяю даже тебе, — ответил Найтхаук. На лице Киношиты отразилась обида, но он предпочел не спорить, и несколько минут спустя Найтхаук поднялся.
— Подождете здесь. А мне надо уйти.
— Мы же вылетаем только завтра, — запротестовал Киношита. — Что ж нам, целый день сидеть в корабле?
— Зато я буду знать, где вас найти, — парировал Найтхаук.
— Ты становишься настоящим диктатором.
— Я оповещу тебя о приходе демократии, — ответил Найтхаук. — Или ты выполняешь мои приказы, или уходишь. Третьего не дано. — Он подбоченился. — Ну?
— Ты знаешь ответ, — набычился Киношита. — Я остаюсь. Но диктатором тебе быть вовсе не обязательно. Ты мог бы и попросить, а не приказывать.
— Потеря времени.
— Почему?
— Ты мог ответить отказом, и тогда мне все равно пришлось бы приказывать.
Киношита помимо воли заулыбался.
— Уникальный у тебя подход.
Найтхаук покинул корабль, не улыбнувшись в ответ. Уже стемнело, на землю ложился густой туман. Не доходя до «Синего дракона», Найтхаук свернул в подъезд какого-то пансиона, сел на ступеньки, привалившись спиной к стене.
Мужчины, женщины, инопланетяне проходили мимо, не обращая на него внимания. Найтхаук застыл как статуя. Если кто-то и удостаивал его взглядом, то думал, что он крепко спит. Они ошибались. Найтхаук затаился, терпеливо поджидая добычу, и в конце концов удача улыбнулась ему.
Он поднялся и так быстро выскочил на тротуар, что мужчина, которого он ждал, едва не столкнулся с ним.
— Извините! — Николас неловко отпрянул в сторону и едва не упал. — Я вас не заметил.
— Ничего страшного, — ответил Найтхаук. — Я тебя видел.
Внезапно глаза молодого человека широко раскрылись.
— Найтхаук! Что ты здесь делаешь?
— Жду.
— Чего? Или кого?
Найтхаук не ответил.
— Меня? — наконец вырвалось у Николаса. — Зачем?
— Надо поговорить.
— О чем?
— Об Ибн-бен-Халиде.
