открыл, узнал знакомое лицо и – улыбнулся облегченно.
– Передашь на Главный? Там ждут отчета… Апчхи! А я не могу… Апчхи… Сам видишь… Эти повара… Апчхи… – и протянул плотно стянутые тонкой лентой свитки. – Там данные… Первый – да, второй – да, третий – ученик с острова – ритуал проводить нельзя… Объекты несовместимы… Апчхи…Я закрою и сдам смену…
Бо погасил печь, и схватился за горло – драло все сильнее – нужно спешить. Добрался до двери, погасил светляки, дернул за ручку и… не смог открыть, дверь не открывалась.
Дернул ещё раз, попробовал плетениями, потом ещё раз… и схватился за горло – тонкая струйка бесцветного аромата поднималась по полотну двери вверх из нижней щели…
– Что за…
Едкий запах становился все нестерпимее, он не мог не то, что говорить – дышать.
Бо скреб пальцами горло, раздирая до крови, пытаясь сделать хотя бы один вдох, пытался скрюченными пальцами сложить узел плетений и позвать на помощь… но… не смог.
В глазах темнело. Последние крохи дыхания позволили увидеть, как дверь лаборатории открылась – и чужие сапоги прошагали по полу, остановившись прямо напротив его лица. Чужие пальцы нырнули внутрь халата и достали приготовленные свитки отчетов по экспериментам за сегодняшнюю смену.
Пара фиалов с треском улетела в печь. Алхимический котел вспыхнул – занялось синее пламя, сжирая ингредиенты, и переметнулось на соседний стол, и стеллажи с бумагами, от них языки пламени качнулись до шкафа с фиалами и…
Как фиалы начали взрываться от температуры один за другим, Бо уже не видел.
* * *
Главный остров, кабинет Шестого Наставника
Свитки, перетянутые лентой с печатью алхимической лаборатории мягко опустились на стол, обтянутый бархатной тканью.
Исполнителя Шестой отослал за дверь взмахом руки – туда, где ждал менталист – и только потом открыл бумаги.
Первый – не то, второй – не то, это его не интересует, третий – вот оно.
Совместимость. Мальчишка и… объект “сто восемьдесят шесть”.
Шестой не удивился результатам – мальчишка слаб и бесперспективен – «совместимость равна двум». Двум из ста. Это означает, что никто не будет тратить время и энергию на ритуал.
Он тщательно расправил свиток, прижав его нефритовой статуэткой Нимы и тушницей, а потом положил рядом чистый пергамент. Размял запястье, и, обмакнув кисть, начал старательно выводить штрихи, копируя чужой почерк.
Два. Семь. Два. Пять. Два. Шесть.
Получаться начало через три испорченных свитка. Шестой поднес к светляку оба документа – идеально. И потом, немного помедлив, там, где внизу было подчеркнуто – «совместимость – результат анализа два из ста», аккуратно добавил спереди цифру семь на пергамент. И полюбовался результатом своей работы.
«Совместимость семьдесят два из ста».
Идеально. Просто идеально.
* * *
Две декады спустя
Раннее утро, пляж
Коста начал уставать. Ноги и руки в воде тяжелели, но он послушно нарезал круги вдоль линии берега, уворачиваясь от плетений, которые кидал в воде по нему Семи, корректируя курс.
Они сказали так он быстрее научиться плавать.
Они сказали, так он будет повышать свой навык быстрее.
Они сказали, так учат всех – плетениями.
И он – поверил.
* * *
– Долго ещё? У меня пальцы устали. – Пробурчал Семи. – Может уже пора?
– Подождем ещё, он не слишком устал, видишь, как гребет, – отмахнулся Пятерка. – Ещё круг… ещё… пусть устанет побольше, так меньше сил останется на нас… Мы договорились, что он будет учить нас, а мы – его… пусть плавает, пока губы не посинеют и руки не отвалятся… пусть проплывет ещё круг… и ещё… давай!
* * *
Остров знаний, ученический корпус
Внутренний двор, доска рейтинга
Первый раз за много зим Пятый не сидел на крыше, наблюдая за всеми сверху, а проталкивался вперед к доске рейтинга, пользуясь тем, что Семнадцатый рядом распихивал всех бесцеремонно, наступал на ноги, толкался и все это без всяких изменений.
И… потому что впервые за много зим он был не один.
Свой номер он нашел сразу и потом остальные номера тройки. Семнадцатый оказался на пятнадцатом месте впервые за две зимы.
– Уха-хаааааа… – Семи подпрыгнул в воздухе и потряс кулаком. – Ух-ааааааааа!!!
Пятерка встретился взглядом с Шестнадцатым, который спокойно стоял рядом и улыбался, и – кивнул.
Это действительно сработало.
Сработало, хотя видит Великий, они согласились только от безысходности. Декаду назад, когда Шестнадцатый поймал их в кустах и предложил сделку. Попросил дать ему декаду. Одну декаду, чтобы попробовать учиться так, как он считает нужным. Если их рейтинг не изменится – Шестнадцатый оставит их в покое.
И они – согласились.
– Не, ты видел?! Видел?! Видел?!!! – Семи гордо задрал голову вверх и потряс сжатым кулаком в небо.
Пятерка фыркнул, отвернулся, и увидел перед собой ладонь с тонкими длинными изящными пальцами. Цвета свежего молока. Ладонь каллиграфа. Темные, совершенно спокойные глаза. Немного покрасневшие – опять учился ночью.
Шестнадцатый, как и декаду назад, протягивал вперед руку для скрепления договора, и, склонив голову на бок, уточнил то, что было и так понятно:
– Ещё… декаду?
* * *
Декаду спустя
Пятый ученический дом, поздняя ночь
Коста смотрел в окно. На купол, который было видно на черном полотне неба, благодаря иногда пробегающим по нему сполохам-искрам. Как будто защитный купол Октагона дышал, или был – живым. Именно такое сравнение не раз и не два приходило ему по ночам.
Пара светляков с мерным жужжанием летала сверху, нарезая круги над столом, заваленным свитками и книгами.
Вроде все хорошо. Ведь хорошо же?
У него закончили брать кровь и алхимики сказали, что совместимость не просто хорошая – отличная. Это значит, ритуал пройдет хорошо. Ему нужно только послушно готовиться, выполнять все инструкции целителей, глотать горькие эликсиры и – ждать, когда у него наконец появится сила.
Разве не этого он хотел? Разве это не хорошо?
Что же не так. Это же то, о чем он мечтал – иметь силу.
Коста задумчиво и устало растер виски.
Последние декады прошли хорошо – в тройке все в порядке. Их достижения отметили все Наставники, кроме куратора Сейши. Учитель отменил все вечерние занятия и которую декаду болел, на всех занятиях его подменяли помощники. А каждый раз, когда Коста два раза в декаду приходил навестить Наставника, приносил эликсиры с восстанавливающим, которые выпрашивал у целителя, его разворачивали обратно.
«Наставник болен и не принимает никого, даже личных учеников».
Поэтому он учился и ждал. Ждал и учился.
По промежуточным тестам по плетениям Косту натаскивал Пятерка, потому что достаточно было четко указать последовательность построения
