— У тебя, пожалуй, не хуже, — рассмеялся Голдштейн.
— Ну, сравнил! Последнюю тысячу лет я просидела в лесу, оплакивая прошлое своего народа и мечтая о его будущем. Мне кажется, я только сейчас начала снова жить по-настоящему.
— Завидую я вам, — признался Голдштейн. — У вас все еще впереди… А мне уже пора на покой.
— Не рано ли?
— Нет, Селест. Сколько, по-твоему, можно болтаться между небом и землей? Сыновья выросли, а я даже не заметил, когда, — вздохнул Голдштейн, приложившись к серебряному кубку. Вино было восхитительное, ему еще ни разу не приходилось пробовать ничего подобного.
— А где твоя семья? — спросила Селестиэль.
— Жена, младший сын и обе невестки — в Париже. А что толку? Я их вижу пару недель в году. Скажу тебе, опять же по секрету, — Голдштейн наклонился к ней поближе, — после Нового Года у меня заканчивается контракт, и я думаю не возобновлять его.
— А кто же тебя заменит на «Эйприл Фест»? — спросила Селестиэль.
— Мой старший сын, Аарон, — ответил Голдштейн. — Надо же, в конце концов, внуков понянчить!
— Надо же, — задумчиво сказала она. — А я была уверена, что ты доволен своей работой…
— Доволен, конечно, — ответил Голдштейн. — Получаю десять тысяч долларов в месяц, куча всяких привилегий, вся семья устроена. Но ведь всему когда-то приходит конец.
— И что же ты собираешься делать? Будешь сидеть на скамейке с другими пенсионерами, в шахматы играть? — лукаво улыбнулась Селестиэль.
— Ну, это вряд ли, — ответил Голдштейн. — Старый конь борозду не портит, я еще где-нибудь поработаю. Но на земле.
— Конечно, Ирвинг, — согласилась она. — Тебе еще рано уходить на покой. Ты еще хоть куда во всех отношениях. Голдштейн расплылся в полном восторге. Ароматное вино столетней выдержки и восхищенные глаза прекраснейшей из всех когда-либо встреченных им женщин подействовали на старого шпиона расслабляюще.
Селестиэль поняла, что клиент готов.
— А что бы ты сказал, Ирвинг, если бы тебе предложили работу адвоката, — осторожно спросила она. — Ну, скажем, за сорок тысяч в месяц?
— Гм! — Голдштейн даже протрезвел от неожиданности. — Сорок тысяч? Адвокат? Это где же такой требуется? Да я хоть сейчас!
— В начале следующего года — по вашему календарю, — ответила Селестиэль, — на 258-й линии в Париже будет открыто посольство нолдоров. Нам понадобится адвокат из людей, чтобы разобраться во всех ваших путаных законах. Ты согласен?
— Согласен ли я? — рассмеялся Голдштейн. — За сорок тысяч в месяц? Она еще спрашивает! Только это называется не адвокат, а юрисконсульт.
— Ну, тогда подпиши контракт, — Селестиэль развернула перед ним свиток, украшенный восковой печатью Дома Феанора.
— Это кто писал? — спросил Голдштейн, ошизело глядя на пергамент.
Впервые в жизни он видел контракт, отпечатанный струйным принтером на пергаменте, да еще с восковыми печатями.
— Это Р8 для меня постарался, — ответила она. — Что-нибудь не так?
— Нет, все очень грамотно, — ответил Голдштейн, вчитываясь в каждое слово, — хотя обороты несколько непривычные. Ну, что ж, — сказал он, вытаскивая ручку. — Должен признаться, никогда еще не получал такого удовольствия от попытки вербовки. Надо бы поломаться для виду, чтобы ты еще немного меня пообхаживала, — он поставил свою подпись и дату.
— Вот и отлично, — сказала Селестиэль. — Мы сами с тобой свяжемся.
Дальнейшие действия нолдоров немало удивили руководство Вечности.
В тот же день, одиннадцатого ноября, Финголфин явился к принцессе Сильмариэнь с предложением купить все шагающие бронемашины Моргота, ставшие трофеями гондорской армии. После побоища на Горгоратской равнине у союзников оставалось еще около двухсот 12Н75, не считая пятидесяти трех, захваченных ранее нолдорами. Официально они считались имперскими трофеями. Гондор сейчас отчаянно нуждался в средствах, так что сделка состоялась без промедления. Кроме того, нолдорам достались почти полтысячи шаттлов Моргота, захваченных ими совместно с армией Великого Орлангура в пустыне, при разгроме харадской армии. Гил-Гэлад, по совету Лугарева, оставил там вооруженный отряд для охраны, чего ни Черные гномы, ни эльфы — авари сделать не догадались. Многие из шаттлов были вообще не повреждены.
Эльфы согласились поделиться с остальными союзниками частью своих трофеев, но основная часть звездолетов досталась им. Гондорская армия захватила около двухсот сорока покинутых шаттлов разгромленной под Минас-Анором группы «Прерия», предложив их Вечности в качестве компенсации долга. Несмотря на это, долг Гондора оставался все еще непосильно большим для разоренной полугодовым вторжением империи. Арнор согласился взять на себя погашение части долгов, но остаток все еще был слишком велик. В этой ситуации Финголфин и Селестиэль попросили Лугарева связаться с Шильманом. Координатор согласился переговорить с ними немедленно.
— У нас есть к вам деловое предложение, Координатор, — сказал Финголфин. — На определенных условиях мы согласны выплатить остаток той суммы, которую Империя Арнора и Гондора задолжала вам.
— Я весь внимание, — ответил Шильман, чуть ли не облизываясь от нетерпения.
— Вечность должна предоставить Королевству Нолдоров, или как оно будет называться в дальнейшем, статус «стратегического союзника», — твердо сказала Селестиэль. — Мы не ждем от вас немедленного ответа.
Сообщите нам, когда примете решение.
— Но я… Я не решаю подобные вопросы единолично! — оторопело промямлил Шильман. — Принять такое решение может только весь Координационный Совет!
— Ну, так заседайте, — ответила она. — Мы вас не торопим.
— С тобой не соскучишься, Селест, — сказал Лугарев, когда координатор отключился. — Чего это ты вдруг полезла в политику?
— Я же говорила тебе, что сделаю все для возрождения своего народа, — ответила Селестиэль. — Мы создадим величайшую империю, перед лицом которой померкнет великолепие Древних Дней. Мы не будем вести захватнических войн, у нас хватает земли; мы никому не будем навязывать свое знание; все остальные народы сами увидят, к чему нужно стремиться — так же, как, посмотрев на вас, увидели мы. Мир слишком велик, чтобы принадлежать только Последним и Младшим.
Нолдоры — великий народ, и должны занять в нем достойное место. Нам есть чему поучиться друг у друга, мы можем быть друг другу полезны. Мы предлагаем сотрудничество, так не отказывайтесь от собственной выгоды.
— Боже, — сказал Лугарев. — Неужели мы снова создали чудовище?
