на богомола и не думала проникнуться моим порывом и начать убегать. Напротив, живой танк, словно угадав мои намерения, по кратчайшему маршруту, двинулся прямо на меня.
Было ли это страшно? Пожалуй, но я не мог оставить смерть Ляхова не отомщённой. Это было самое малое, что я мог сделать для своего командира.
Очень скоро я оказался около своей цели. Титанического инсектоида уважительно огибали более мелкие сородичи. Товарищи отстали увязнув в рукопашной свалке, так что мы остались с громилой тет-а-тет. Вблизи было видно, что майору почти удалось успокоить врага навсегда. Всё массивное брюхо было покрыто воронками от попаданий его «Овода». Тяжёлый гаусс-пулемёт изрыгнул длинную очередь, расстреливая боезапас с умопомрачительной скоростью, но эффект того стоил. Гигант ещё не дошёл до меня, а я уже вскрыл несколько десятков повреждённых мест в биологической броне. Из ран хлестал тошнотворный ихор, а тварь беззвучно раскрывала жвала, с которых свисала густая слюна.
Ещё шаг, всего один шаг этих гигантских ходулей, и враг сможет нанизать меня в кидо на свою костяную косу рядом с телом Ляхова или для симметрии на другую. Но я не отступал. Убежать от такого большого существа — не вариант. Оно настигнет меня в несколько своих шагов. Поэтому нужно последовать примеру майора. Я продолжил своё наступление, «распиливая» неподатливую бронированную тушу, полосуя её очередями.
Умирать не страшно. Страшно жить в мире, где есть такие монстры.
Ещё один шаг гиганта, и стало понятно, если не я его, то он меня. Но и сейчас я продолжил вести огонь. Тогда, когда сам перестал верить в успех собственной затеи, у меня получилось.
После того как панцирь больше не мог выдерживать нагрузку давящих на него внутренних органов, раздался оглушительный хруст, и вся требуха, упакованная в брюхе гигантского монстра шмякнулась с высоты комом вниз, издав неаппетитные звуки. И всё бы хорошо, если бы часть из сплетения жил и кишок не упала прямо на меня. Выбираясь из-под тошнотворного завала, по связи я услышал крик Ивана:
— Губа? Ты где? Губа, не вижу тебя! Жив?
— Не Губа, а товарищ командир, — поправил я товарища. — Жив… Вроде бы даже не ранен.
Наконец, выбравшись, я увидел, как Олег хладнокровно расстреливает из своего карабина последних четырёхметровых инсектов, а Иван при помощи техномеча отпиливает голову оступившегося, но всё ещё трепыхавщегося гиганта. Здоровяк завершил свою мясницкую работу, и в тот же момент чудовище вытянуло лапы-ходули и затихло.
— Олег…
— Да, Кир?
— Взрывай дверь, пора убираться отсюда.
Парень легко убежал к двери и начал там возиться.
— Иван, помоги мне снять Ляхова с когтя.
Рыцари Титана не бросают своих. Ни живыми, ни мёртвыми. Я не собирался становиться первым, кто нарушит это железное правило.
— Ты ранен? — заметил я пластырь на ноге Гривы.
— Царапина, — легко отмахнулся он. — Кость и сухожилия в порядке. Только мясо пробили, а оно зарастёт. Кидо уже обеззаразил и залил всё клеем. Доберёмся до бота, Светик меня зашьёт и буду как новенький.
— Кидо тебе, похоже, ещё химии вкатил? — усмехнулся я. — То-то ты болтливый такой.
Иван фыркнул и взвалил тело командира на плечо. По гигантскому залу эхом прокатился мощный взрыв. Дверь-веко, преграждавшее обратный путь, разлетелось на миллионы брызг. Взрывчатки на него Кузнецов не пожалел, уродуя чужой корабль, но за это я на Олега был не в обиде, а скорей наоборот.
— Как мы пойдём к боту, если тоннеля больше нет? — спросил Иван.
— У нас есть взрывчатка, плазмомёт Ляхова и твой техномеч, — устало бросил я. — Если прохода не будет, мы его сделаем там, где нам будет нужно.
Когда мы вернулись в отсек с бородавками и полипами, я даже не удивился. Взрывать, прожигать и пилить ничего не пришлось. Нужный нам коридор был на прежнем месте, как будто никуда и не пропадал.
* * *
Наша группа прошла дезинфекцию в шлюзовой камере — стандартная процедура после высадки, чтобы не притащить никаких сюрпризов на борт с чужих планет. Встречавшая нас Светлана чутко, напряжённо ощупала меня взглядом и спросила:
— Как вы?
— Ляхов погиб, Грива ранен. Ему нужна твоя помощь.
— А ты? — напряжённо спросила.
— Устал…
Она занялась ногой Ивана, а я связался с пилотами. Они были уже готовы взлетать, и я не стал медлить, отдав приказ на немедленный старт.
На фоне, пусть и карликовой, звезды Траппист, даже такой большой и грозный корабль, как наш «Эгир», терялся. Связи не было из-за того, что крейсер от нас закрывала звезда. Для того чтобы связаться с крейсером, было необходимо обогнуть светило этой системы по безопасной орбите. Наш бот лёг на обратный курс к крейсеру.
В десантном отсеке было тесно из-за почти трёх сотен, спасённых трансгуманов, вытащенных нами из потрохов ксено-объекта. Наш бот не был рассчитан на такое количество людей на борту. Все системы маленького корабля, включая жизнеобеспечение, будут работать все несколько суток обратного полёта в форсированном режиме. Если хоть что-то пойдёт не так, экипаж наденет «Гоплиты» и долетит, но незапланированных пассажиров мы рисковали не довезти. Кроме того, спасённых диггеров нужно было как-то разместить и устроить. Обо всех этих проблемах голова должна была болеть у майора, но его больше нет. Ответственность легла тяжёлым грузом уже на мои плечи.
Всё произошедшее буквально только что, всё ещё стояло перед моими глазами во всех красках. Нужно было снимать с себя «Гоплит», засучивать рукава и решать все проблемы, однако психологическая усталость была такой сильной, что, присев на металлическую лавку в десантном отсеке, я так и не мог себя заставить ничего делать. Просто сидел и молча, смотрел в серую стену, размышляя над тем, что мы уничтожили только один инкубатор с яйцами, но не встретили того, кто их несёт. А сколько этих кладок может быть спрятано по всему кораблю инопланетян? Ведь ксено-объект больше, чем наш «Эгир» раз в пятнадцать — шестнадцать, по самым приблизительным прикидкам.
Рядом со мной опустилась общительная Лис. Меньше всего хотелось, чтобы она начала сейчас что-то спрашивать и уточнять, но Уварова сняла шлем и тоже сидела подозрительно молчаливая. Возможно даже её пытливый и любознательный разум оказался перегружен впечатлениями, коих в обыденной жизни не получить.
Ко мне тихо подошла женщина-трансгуман с ребёнком лет трёх на руках. Та самая, в прямом чёрном платье, на которую я обратил внимание ещё там, в их пузыре-темнице. Она уже была отмыта и одета в свежий комбинезон. Ребёнок мало чем отличался от взрослых особей и был подозрительно молчалив.
Женщина тоже выглядела
