пороховой бочке, обычные совершенно иные люди, стоящие намного социальных ступеней ниже, в действительности решали серьёзные жизненно важные проблемы, чтобы уберечь этот созданный ими мир. Он смотрел на это очень внимательно по-философски, осознавая то, что ему недаром было дано увидеть столь искажённый парадокс существенной реальности. Что это произошло не просто так, а с каким-то более высоким смыслом, который он ещё не готов был до конца принять сам. Ему не было страшно перед возможностью катастрофы, он даже почему-то предчувствовал, что всё, в конце концов, будет хорошо, но сам факт происходящего в данный момент объективно показывал ему, где его настоящее место и это было очень унизительно и неприятно. Было даже в определённой степени отвратительно сидеть здесь и как дешёвый лицедей прикидываться перед всеми, что всё действительно именно так, как они думают. При этом всё могло рухнуть буквально в любой момент, если бы кто-нибудь из присутствующих случайно пошёл на тесный контакт с председателем наблюдательной комиссии Ричардом Уордом или с кем-нибудь из членов жюри, потому что у Архипа совершенно не было даже приблизительных обоснований для того, чтобы объяснить, почему он сегодня самостоятельно подтасовал практически половину результатов турнирной жеребьёвки. И малейший вопрос на эту тему не то, чтобы как-то подставлял под удар его авторитет в Совете Правления, а просто вёл к совершенно непредсказуемым последствиям, которые могли в корне повлиять на успех задуманной операции. При этом не переживания о состоянии дел в данный момент, а общая усталость от возникшей проблемы серьёзно утомляли его психику. Он уставал бороться, а внутреннее эмоциональное состояние, не смотря на выносливость и жизненный опыт, всё равно постоянно пытались вырваться наружу. И ему приходилось всё это время ещё и напрягаться до изнеможения, чтобы выглядеть хоть как-то более или менее оптимально для соответствия внешней обстановке. То, что раньше было для него таким насыщенным и полноценным раем, как он сам считал, теперь превратилось в кошмарный ад с естеством натур, истиной власти объективных обстоятельств и уже практически физиологическими пытками. Огромные деньги, которыми он был так доволен и которыми сейчас были также довольны все остальные, теперь не имели вообще никакого значения. Они были ничем, — пустым местом, ради которого здесь сегодня собрались все эти люди в настоящей смертельной западне, о которой они даже не догадывались. В какой-то момент Архипу начинало становиться даже довольно смешно, и он еле сдержал свой смех, негативно оценивая и то обстоятельство, что он находится уже на грани какого-то дикого сумасшествия. Теперь ему оставалось только одно — дотянуть до позднего вечера и не сорваться. Он чувствовал в себе силы, но почему теперь он уже не так яростно и инициативно стремился доказать себе и кому-либо ещё ту мнимую правоту или истину, которой он служил всё это время.
Среди редких невысоких пролесков посередь зелёной лужайки на скатанных армейских спальных мешках полукругом сидело шесть человек. Ещё один стоял напротив сидящих и что-то объяснял им. Издалека доносилось журчание воды. Это было одно из ответвлений реки Лойзах протекающей вдоль горного хребта Ваттерштайн, части системы Северных Известняковых Альп в Баварии и Тироле. Небольшой отряд горных егерей «Эдельвайс» разбил временный тренировочный лагерь здесь у подножия Цугшпитце, самой высокой точки на территории Германии, расположенной на границе с Австрией неподалёку от посёлка Грайнау. Сидящие были специально отобранными солдатами высокого роста, стройным и жилистым сложением, с сильно выкачанными мышцами. Их возрастной диапазон варьировался от двадцати семи до тридцати пяти лет. В основном все они уже были унтер-офицеры (унтершарфюреры) и одной из второстепенных целей, ради которых они сейчас были здесь мобилизованы, являлось получение ими званий фельдфебелей (обершарфюреров), естественно, после успешного проведения всех предусмотренных этапов тренировки и испытания. По окончании этого учебного похода, каждый из них должен был стать полноценным командиром своего отряда с конкретно ориентированной областью задач. Говоря иначе, сейчас проходил сложный период переформирования горно-стрелковых полков, в процессе которого для оптимизации времени и затрат выбирались самые выносливые и подходящие для сложных заданий бойцы из младшего офицерского состава. Они проходили специальное более углублённое обучение и тяжёлую проверку на выносливость, после чего в отряды под их командование также отбирали самых успешных и подготовленных солдат. Так происходило формирование усиленных элитных отрядов спецназа «Эдельвайс» в 1939 году для готовящихся новых военных кампаний на территориях в районе Крайнего Севера. Руководил подготовкой данной группы оберштурмбаннфюрер СС Генрих Майер, сорока пяти летний австриец, довольно молодо и спортивно выглядевший для своих лет.
— Jeder von Ihnen soll verstehen, dass unter den Bedingungen der begrenzten Anzahl der Munition, Sie zum Nahkampf maximal vorbereitet sein sollen, in dem eine Hauptart der Waffen Ihr Bajonettmesser ist! («Éдэн вон úнэн золь ферштéйн, дас ýнтэ дэн Бедúундэн дэ бегрэзнцэн Анзáль дэ Мунúцион, Зи цум Нáкамф максимáль фобарáйтид цайн золь, ин дим áйна Хáупат дэ Вáфэн Ир Баёнэтмэсэр ист!», «Каждый из вас должен понимать, что в условиях ограниченного количества боеприпасов, вы должны быть максимально подготовлены к рукопашному бою, в котором основным видом оружия является ваш штык-нож!») — объяснял Генрих Майер сидящим перед ним бойцам.
С этими словами он вынул из поясного чехла свой стандартный штык-нож для подразделений «Эдельвайс» с характерной стилизованной под голову орла рукоятью, и несколько раз быстро подкинул его вверх правой рукой, ловко закручивая в продольной оси и с лёгкостью ловя чётко за рукоять при каждом приземлении, совершенно не отводя взгляда от присутствующих. Даже по первым жестам было сразу видно, что он серьёзный профессионал в обращении с холодным оружием. Потом он несколько раз перекинул нож назад через локоть, подхватывая его другой рукой снизу, а также перебросил его из руки в руку за спиной, совершенно не меняя общей позиции тела, и не сходя с места. Затем он выполнил все те же упражнения, только в обратном направлении.
Рукава его летней полевой куртки были закатаны по локоть, на серо-зелёном кепи горных стрелков гордо красовались символы: сверху с фронтальной стороны орёл «Вермахта», под ним «Мёртвая голова СС» и блестящий серебристо медный значок в виде альпийского цветка Эдельвейса сбоку.
— Ich werde Sie in der besonderen Taktik der Annäherung mit dem Feind im Messerkampf ausbilden, sowie, der Reihe der angreifenden und Verteidigungsaufnahmen, die Ihnen schnell helfen werden, Ihren Gegner aus der Fasson zu bringen und im Kampf mit ihm die vorherrschende Position zu ergreifen! («Их вéдэ Зи ин дэ безóндорэн Тáктик дэ Áанээрун мит Дэн фáйнд
