от пуль вроде бы успешно.
А когда над срезом крыши показался я, взлетел в воздух и на мгновение завис, окруженный сияющими цепями и хищным клинком на конце, бой и вовсе на мгновение замер. Все взоры, скрытые и тактическими шлемами и сплошными черными масками, скрестились на мне, все на секунду отвлеклись…
А потом я прямо в полете хлестнул цепью, и клинок, как кнут, разрубил винтовку в руках мотылька пополам!
Сам мотылек резко отшатнулся назад, когда оружие развалилось у него прямо в пальцах, резко зажег свое оружие, которым оказался, — вот это да! — кистень и кинулся на меня, занося его для удара.
Я приземлился на крышу, перекатился, резко сокращая дистанцию до мотылька, и, когда в мою голову полетел шипастый шар из чистого Света, заставил цепь роупдарта затвердеть, превращаясь в древко копья, и подставил его, развернутое вертикально, под удар. Шар на цепи наткнулся на препятствие, крутнулся блокируя цепь и намертво застревая, а я не стал ждать, когда это произойдет, поднял правую ногу и с размаху опустил ее стопой на рукоять кистеня, вырывая его из рук противника!
Лишенный контакта с кожей, со Светом, кистень превратился в проводник, и зазвенел под ногами, я одной ногой откинул его подальше, вышвыривая за пределы крыши, а второй подшагнул и с разворота врезал цепью опешившему мотыльку по шлему!
Полетели в разные стороны осколки, мотылька отшвырнуло в сторону, как бумажную куклу, и он покатился по крыше, безвольно раскидывая руки и ноги. Ну и ладно, пусть скажет спасибо, что я ему не клинком врезал, а то бы у него вообще не осталось головы.
Я обернулся — пятый Спектр все еще дрался со своими противниками. Несмотря на то, что их было больше, мотыльки работали слаженнее и уже успели достать одного из светлячков — он сидел у края крыши, зажимая рукой плечо.
Я махнул цепью почти по самой крыше, заплел ноги одного из мотыльков, и дернул, заставляя его потерять равновесие. Светлячки довершили начатое и остались впятером против троих.
Мимо просвистел дрон, за моей спиной резко взял вверх, судя по звуку, и там же с громким треском столкнулся с другим коптером, ломая ему лучи и пропеллеры. Оба дрона рухнули за край крыши и пропали там.
— Минус пять! — радостно доложила Валери. — Отличная была идея про дроны-какимадзе!
— Камикадзе! — хмыкнул я. — Сама ты какимадзе. Продолжайте в том же духе!
О столкновении с врагами доложили уже практически все Спектры, а третий дополнительно сообщил о том, что находится в плохом положении, и я поспешил к ним наперегонки с коптерами Валери и Гаи.
Третий Спектр был самым малочисленным — их всего было четыре человека, причем двое парней и двое девушек. И сейчас они вынуждены были противостоять пятерым мотылькам, которые уверенно теснили их, заставляя отступать уже на две крыши от изначально позиции.
Я влетел мотылькам в спину, оплетая цепью за шею одного и одновременно швыряя нож в другого. Не знаю как именно, но этот второй успел отреагировать и развернулся в мою сторону, отбивая бросок небольшим световым щитом, диаметром где-то в локоть, из центра которого торчал длинный острый шип!
Он принял удар на щит и пошел в мою сторону, чеканя шаг, словно собирался снести меня и выдавить за край крыши. Глядя на него, я придушил свою первую цель, собрал все оружие воедино и двинулся ему навстречу, раскручивая роупдарт.
Бедолага еще не знал, что я уже в курсе, как бороться с такими вот… «щитовиками».
Сначала я просто пустил цепь над самой землей, вроде как с целью опутать ноги, и мотылек предсказуемо подпрыгнул. Но еще до того, как его ноги оторвались от земли, я резко дернул рукой, посылая по цепи волну, и, добравшись до кончика, она приобрела такую амплитуду, что клинок хлестнул, как хвост разъяренной дикой кошки, попав мотыльку прямо по икроножной мышце и по ахиллесову сухожилию.
Приземлился он уже на одну ногу. Вторая подломилась, и он упал. Световой щит погас, а мотылек со сдавленным воплем схватился за раненую ногу одной рукой, а второй полез куда-то в подсумки на груди — видимо, за медициной. Мешать ему я не стал, у него ведь даже огнестрельного оружия на себе не было. Только поднял и выкинул за край крыши и его проводник тоже, чтобы точно обезопасить себя и не только себя.
Обезопасить… Чем меньше крови сегодня прольется, тем лучше.
Я поднял глаза и столкнулся взглядом с Птичником, стоящим на крыше в трех-четырех домах от меня. Он стоял в тени от лифтовой шахты, но я все равно его заметил. До него было далеко, но я знал, что он смотрит точно на меня. Но не вмешивается.
Что ж, его право.
— Спектр-три, нужна помощь!
И я снова сорвался на помощь своим людям.
Как ни крути, какими бы профессионалами своего дела они ни были, все упиралось именно в то, что они были профессионалами СВОЕГО дела. Их никто не натаскивал специально на сражения с другими людьми, они не имели опыта ни в этом, ни банально во взаимодействии друг с другом. Самый максимум — они были способны на командную работу внутри одного конкретного Спектра, но не более. Никто кроме меня не был готов и даже способен приходить на помощь другим — ни у кого банально не было возможности. Проблемы были у всех. Мотыльки, вооруженные огнестрелом, который нет-нет, да и умудрялся находить бреши в световой броне светлячков, снабженные дронами, которые хоть и сыпались с неба десятками, пораженные коптерами-камикадзе, но все же успевали передать какие-то данные хозяевам, теснили светлячков и одного за другим переводили их в разряд раненых и небоеспособных. И пока что — ни одного убитого. Судя по всему, они тоже получили приказ по максимуму оставить в живых. Наверняка для того, чтобы потом использовать всех, кого получится спасти, в качестве подопытных кроликов.
Да вот хренушки им. Потому что в противовес огнестрелу и коптерам на нашей стороне было кое-что, на что ответить мотылькам просто нечем. Это я.
Я метался по крышам туда и сюда, на автомате прыгая по воздушным подпоркам и выдергивая атакованных прямо из-под ударов, которые в противном случае достигли бы цели. Я командовал атакованному Спектру оттянуться, заманивая противников поближе ко мне, на более удобную крышу, с которой им будет сложнее выйти из боя, или наоборот — надавить, несмотря на усиленное сопротивление, удержать их на нынешней
