"Похоже на сотрясение", — с досадой подумал он, ощупывая огромную шишку на лбу. Придерживаясь за пень метровой высоты, осторожно, чтобы не зацепить раненую ногу, ему удалось подняться.
Отто покрутил головой, радуясь, что хотя бы с шеей всё в порядке, и замер перед открывшейся картиной: ни одного уцелевшего дерева, ни одного знакомого валуна. Остатки берёзы, на которую он налетел, лежали тут же неподалеку. Отто недоверчиво ощупал свою шишку. "Неужели это я её так?" Но было не до смеха.
Он стряхнул с себя мусор, и приподнялся на здоровой ноге над своим укрытием. Да, мир изменился. Таинственного острова больше не было. Была свалка строительных материалов: леса, камня, щебня. Теперь должно было пройти немало лет, чтобы всё это как-то ожило, поднялись новые деревья, распустились старые, всё опять зацвело, зазеленело и прикрыло наготу камня.
Отто попытался отыскать валун, с которого его сбросило, но не смог. Всё вокруг было плоским, серым и безжизненным. Тогда он решил выйти к воде, а там, двигаясь вдоль берега, найти место взрыва. Тогда можно будет определить, хотя бы примерно, где же они были с Василием…
Василий!
Он почувствовал жжение в области сердца. Взрывная волна могла его бросить сюда же, и сейчас он, возможно, лежит где-то неподалеку.
Его необходимо найти.
Но сначала, конечно, нога. Отто присел на спину одному из валунов и осторожно ощупал ногу. Когда его пальцы опустились ниже колена, волна боли выдавила стон.
И опять болезненно сжались повреждённые рёбра. Скверно. Очень. Нога была сломана. Отто поёрзал на камне, чтобы с большим удобством откинуться на ствол дерева, лежащий под таким углом, что было невозможно сообразить, откуда оно упало.
Он осторожно закатал правую штанину выше колена: огромная, в полноги гематома, острая боль, большая берцовая кость смещена. Он скривился.
Ну что ж, придётся пережить и это.
Боль в боку грызла внутренности, не давая возможности сосредоточиться. Появилась одышка, в лёгких что-то хрипело и булькало. Он вытер ладонью губы и увидел кровь.
"Плохи дела".
Он достал аптечку, нашёл в ней анестетик и сделал себе обезболивающий укол в плечо, прямо через костюм.
Когда через минуту наркотик начал действовать и боль поутихла, Отто опустил штанину и чуть приподнялся, опираясь обеими руками о камень.
"Подходящих веток искать не нужно, — подумал Отто. — Вон их сколько кругом. Небольшая обработка ножом — и надёжные лубки будут готовы. Противомоскитная сетка есть, будет, чем их связать. Потом к берегу… и не из таких переделок выбирался!"
На самом деле, эта работа отняла у него много времени и сил. Перед её началом он снял костюм, для просушки вывернул его наизнанку и аккуратно разложил рядом, на камне. Нательное бельё оставил на себе — быстрее высохнет. Потом в сломанную ногу ввёл миелорелаксант, подождал, пока не обвисли мышцы, и принялся за работу.
* * *
Солнце перевалило за полдень, когда он дрожащей рукой размазал капли пота по лицу и откинулся спиной на ствол дерева. Действие анестетика давно закончилось, и теперь он только из упрямства не вводил себе новую дозу обезболивающего. Через минуту Отто приподнялся и критически осмотрел работу.
— А ведь совсем неплохо, — сказал он.
Кость вправлена, нога намертво схвачена с трёх сторон прочными крепкими ветками, связанными между собой сеткой. Вся конструкция выглядит прочной и не занимает много места.
Он достал из вещмешка одну из аптечек и сделал себе второй укол анестетика в плечо, а затем ввёл в ногу чуть ниже колена двойную дозу бетонита — сложную смесь лекарств, питательных белков и кальция, строительного материала скелета.
Он был доволен своей работой, хотя она и довела его до изнеможения.
Ещё оставались рёбра, но тут уже ничего нельзя было поделать. Отто никак не мог придумать, чем бы плотно обмотаться, чтобы их обездвижить. Использовать вещмешок из штанин? А куда переложить аптечки и спецпитание? Потом вспомнил о топливном мешке.
"Если от него хоть что-нибудь осталось, то можно будет нарезать полосы и сделать себе приличный корсет. Нужно идти к берегу…"
Пока он резал и обтачивал древесину, придавая ей нужную форму, у него было время оглядеться. И сейчас он хорошо понимал, что выбираться отсюда будет делом не простым: его окружали завалы сучьев и лабиринты беспорядочно разбросанных камней. Поэтому, наслаждаясь отдыхом от боли и работы, Отто не торопился. Он вытряхнул на камень рядом с костюмом содержимое вещмешка: три телефона, один бинокль (ну да, правильно, второй оставался у Василия!), зажигалки, салфетки, пеналы с едой, аптечки.
Отто собрал аптечки аккуратной стопкой. Кряхтя и постанывая, дотянулся до куртки, вытащил из кармана свой пенал и высыпал медикаменты из него в вещмешок. Потом педантично собрал анестетики и сложил их в освободившуюся коробку. Всего получилось одиннадцать ампул.
"Каждая держит три-четыре часа, — подумал Отто. — Значит, со сном проблем быть не должно, а днём буду терпеть. На недельку хватит, а там, глядишь, и отпустит…"
Боль в левом боку теперь беспокоила сильнее перелома. Отто по-прежнему не мог сделать полный вдох. Вдобавок, начала мучить жажда.
Он собрался с духом и задрал рубашку, пытаясь рассмотреть бок. Его природная сухость сыграла с ним злую шутку: будь на нём хоть немного жира, удар о ветку получился бы мягче, и всё бы, возможно, обошлось. Зато теперь его худоба позволяла внимательно рассмотреть фиолетовый до черноты след от удара, изломы раздробленных рёбер, сочащиеся сукровицей и кровью глубокие ссадины и порезы.
— Это не есть хорошо, — сказал он вслух. — Это есть очень, очень плохо!
Он достал йод и обработал раны на боку. Будь у него пинцет, можно было бы попытаться вытащить осколки дерева из-под кожи. Оставлять их там опасно, возможно воспаление.
Но ковыряться в ране ножом, не имея возможности вымыть руки, было ещё страшнее. Поэтому, немного поколебавшись, по принципу "хуже не будет" он вкатал прямо в изуродованный бок антибиотик и решил этим ограничиться. Потом, поскольку йод всё ещё был под рукой, принялся за ссадины и царапины.
Примерно через час Отто взглянул на солнце и решил, что выбираться нужно немедленно, или оставаться ночевать прямо здесь. Нечего было и думать пробираться сквозь эти завалы ночью. А помощи ждать неоткуда. Если бы Василий уцелел, он давно бы дал о себе знать.
Отто собрал в вещмешок разложенные на камне вещи, с большим трудом оделся и тут же оценил непривычную теплоту и сухость внутри костюма. Аптечку с анестетиком положил в нагрудный карман куртки. Вещмешок не перебросил через плечо, как обычно, а обернул вокруг талии так, что его узел пришёлся на поясницу, а свободные концы штанин завязал на животе.
