странное изделие, которое, судя по виду, делал сумасшедший токарь на пару с пьяным вдребезги столяром. Описать довольно сложно. Тот же рамочный приклад, пистолетная рукоятка в нём, всё из дерева, покрытого лаком. Деревянное же цевьё, то место, где надлежит хвататься левой рукой, сделано в виде косого среза, странно, что третью рукоятку не всобачили. Магазин, надо полагать, коробчатый, вставляется снизу. Сам ствол был заключён в стальной кожух круглого сечения с овальными отверстиями на поверхности. Сбоку рукоятка затвора. Спереди нечто, похожее на дульный тормоз. Я не спешил судить по виду, а потому взял изделие в руки. А что, неплохо. Вес вполне приемлемый, баланс такой, что центр тяжести где-то посередине. Прицельные приспособления на месте, шкала размечена до пятисот метров. И даже хвататься за цевьё довольно удобно. Я отвёл затвор назад, прицелился в стену и нажал на спуск. Затвор негромко щёлкнул.
— Нравится? — с интересом спросил Греков.
— Выглядит странно, но в руках хорошо лежит. А магазины?
На стол легли несколько воронёных металлических брусков, абсолютно прямые параллелепипеды.
— Вот такие, могу выдать пять штук, магазины двухрядные, насколько мне известно, нареканий к ним до сих пор не было, ёмкость — сорок патронов, но заряжают обычно тридцать семь-тридцать восемь.
— Дальнобойность? Темп стрельбы?
Ствол был длиннее, чем бывает обычно у подобного оружия, можно было надеяться на большую дальность поражения.
— Дальнобойность невелика, но на ста метрах точность ещё приличная, а работать можно до двухсот и больше. Темп стрельбы около семисот выстрелов в минуту, режима одиночного огня нет, но солдат, даже после небольшой тренировки, может делать отсечку по два-три выстрела.
— А как называется? — спросил я, мне новое оружие всё больше нравилось.
— Никак, пока просто автоматом, а официально «Девятимиллиметровый пистолет-пулемёт Модель 4».
— А первые три?
— Признаны неудачными, хотя несколько экземпляров в войска попало. Разрабатывала группа инженеров, поэтому назвать чьей-либо фамилией не смогли.
— Что же, приму с удовольствием, а патронов сколько дадите?
— У меня две сотни, если ещё Феликс Петрович от щедрот чего отсыплет.
— Отсыплю, — сказал Феликс, но, судя по выражению лица, идея у него восторга не вызвала. — Тоже две сотни, только россыпью, их, если что, в первую очередь расстреляй, у них срок годности подходит.
— Так я и сделаю, мне ведь надо хоть немного попрактиковаться.
— Только не в населённых пунктах, — напомнил Греков.
— Разумеется, — я улыбнулся. — Найду в лесу место, где никого нет, там и поработаю.
— Что-то ещё?
Я почесал затылок, вообще-то, в таких случаях надо просить всего и побольше, тогда, может быть, дадут то, что нужно. Но я плохо представлял себе список товаров.
— А гранаты есть?
— У меня нет, — развёл руками Феликс.
— Я с собой захватил четыре штуки, думаю, можете взять.
Он выложил на стол четыре гранаты, обычные лимонки, хотя и сильно отличались от привычных мне. Например, большим размером и отсутствием предохранительного рычага.
— Начинка из динамита, — прокомментировал Греков. — Осколков много, помимо корпуса есть ещё горсть железа внутри. Бросать лучше из укрытия. Запал горит шесть секунд.
— Неплохо, — я сгрёб новый подарок. — Хоть мешок дайте.
— Дадим.
На стол лёг стандартный армейский вещмешок. А сверху положили подробную карту страны и ещё более подробную района действий, а ещё вручили добротный металлический бинокль и компас.
— Хорошо, а сейчас вы всё это упакуйте, Стаса уже нашли и ведут сюда. Отбываете завтра утром, отсюда на лошадях в село Красное, там железнодорожная станция. Вот по этой бумаге возьмёте себе билеты на поезд.
— В первый класс?
— Нету у нас классов, мы тут все одинаково бедные. Просто пассажирский вагон. Ехать на юг около полутора суток. Там выйдете на станции Эпицентр.
Я улыбнулся.
— Вы совершенно правы, именно поэтому так и называется. Но там, как ни странно, можно жить, уровень радиации вполне приемлемый. Оттуда на лошадях до деревни Броды. А там уже пешком.
— Стоп, — мне требовались дополнительные объяснения. — Вот поедем мы на лошадках (я, кстати, сроду на них не ездил), потом на поезд. А лошадок куда?
— Трудно с вами, Олег Викторович. Очень трудно, — Греков вздохнул. — Вы так и не усвоили, что страна имеет единое хозяйство, в пределах которого материальные ценности, вроде лошадей, можно перемещать, как угодно, не оформляя при этом никаких документов. А отвечают за них старосты в деревнях, головы в сёлах, а в столице — градоначальник. Если что-то нужно решить, идёте к местному начальству. Он либо решает, либо отправляет дальше.
— То есть, к голове отвести?
— То есть, отвести на местную конюшню, там сдать под роспись, это военное имущество, на них соответствующая справка есть, а потом доложить голове. В вашем случае можете не докладывать, я вам такую бумагу напишу, которую просто отдадите вместе с лошадьми. И ещё. С этого момента ваш паспорт из прошлого мы изымаем, а вам перед завтрашним отбытием вручат новое удостоверение личности. Сейчас сфотографируют. Отныне вы на действительной службе. Получите сухпаёк, кое-что выдаст староста в последней деревне, а остальное будете пополнять в деревенском магазине. Деньги на расходы выдам. Что-то ещё непонятно?
— В целом, всё. Осталось только вещи собрать.
— Фотограф в соседней комнате, делайте снимок и свободны. Завтра сюда к… — он посмотрел на часы, — девяти утра. Получите то, что нужно, и отбудете. Насчёт связи: её будете поддерживать через деревенского старосту. Там есть стационарный телефон, а в Эпицентре находится наше отделение. Туда и звоните по всем вопросам.
На этом мы распрощались, Стаса я встретил, выходя от фотографа, он, собственно, тоже за этим прибыл. Его не стали так подробно инструктировать, сказали только, что он призван на действительную службу. Я запомнил его пьяным оболтусом, но теперь он был почти трезв, к тому же прилично одет. Мы тепло поприветствовали друг друга, а потом я вкратце объяснил ему суть задания. Охотник пришёл в дикий восторг, не просто по лесам бегать, а ещё и деньги за это получать. Да на госслужбе числиться. Что ещё нужно? Про новую винтовку я ему уже говорил с опаской, как бы парня инфаркт не хватил от радости. Пришлось
