императора, я поклонился у дверей. Император поднял на меня глаза от бумаг и молча махнул рукой на кресло для посетителей.
— Слушаю тебя, наследник Раджат, — ровно произнес император, когда я уселся на предложенное место.
Он бросил внешне безразличный взгляд на конверт, который я держал в руках, но, уверен, ему было очень любопытно. Просто он умел это скрывать.
— Ваше величество, прежде всего, я прошу вас принять этот дар, — с легким поклоном из положения сидя и на обеих руках протянул ему конверт.
Несколько секунд он сверлил меня пристальным взглядом, но конверт все же взял. Взял и тут же отложил на столик рядом с собой.
— Что это? — холодно поинтересовался он.
— Это плетение сокрытия, — ответил я.
Брови императора взлетели.
— В форме яйца, — добавил я. — Большой диаметр в половину ладони, маленький — в треть.
Теперь Император еще и голову наклонил к плечу.
— И я даю слово, что это плетение останется только вашим, — закончил я. — От меня эту схему больше никто не получит, я не буду использовать ее сам, ее не будет в моем родовом архиве, и я ни словом ни молчанием не дам понять кому-либо, что она у вас есть.
Император хмыкнул и вернул своему лицу отстраненно-вежливое выражение.
Теоретически мой дар можно было воспринять как извинения.
Нечто подобное этому дару он явно ожидал в прошлый раз, когда требовал от меня Жемчужину Аукциона. Не только само плетение, но и мое слово сохранить тайну. Однако полноценно такое требование тогда озвучено не было, и я с удовольствием воспользовался дырами в формулировках.
Император прекрасно понял, что тот мой демарш был зеркальным ответом на его собственное аналогичное поведение. И мне не за что тут извиняться.
Да, равные отношения с главой государства — это наглость с моей стороны. Не критичная, но спорная, скажем так. И если бы я первым так себя повел, это было бы непростительно.
Однако император не просто начал эту игру сам. Он еще и нехило так облажался. Точнее, ИСБ облажалась, когда не смогла удержать род Каспадиа от двойной игры, в результате которой погибла моя сестра. Но сути это не меняет, за слуг всегда отвечает господин. Император обещал мне защиту, пусть даже только от прямой военной агрессии аристократов, а сам начал действовать в прямо противоположном ключе, да еще и стал косвенной причиной гибели члена моего рода.
После такого обижаться на мой зеркальный ответ он не имел никакого права.
Так что мой сегодняшний дар не был извинением, и это он тоже понял. Сейчас я давал понять, что помню и понимаю его настоящие потребности, по своей инициативе дарю то, что их закроет, и отсекаю любые подвохи со своей стороны.
По сути, я предлагаю начать отношения с нуля. Честные рабочие отношения.
Но и то, что пока невысказанная просьба важна для меня, я тоже дал понять своим даром. И вот это самый слабый момент моего плана. Что называется, этим грех не воспользоваться.
— Я принимаю твой дар, наследник Раджат, — коротко кивнул император. — И готов выслушать твою просьбу.
— Благодарю, ваше величество, — ответил я и склонил голову: — Я прошу вас дать роду Раджат право на основание клана.
Император несколько секунд молча смотрел мне в глаза. Вряд ли мое желание влиться в клановую аристократию стало для него неожиданностью, в этом смысле меня наверняка давно просчитали.
Скорее, он не ожидал, что я приду с этим так скоро.
— А если я не дам тебе клан? — холодно поинтересовался император.
Плохо, но ожидаемо. Я и не думал, что он легко пойдет мне навстречу.
Что ж, придется приоткрыть карты. Купить мне его нечем, всякие «подвиги» в качестве платы за клан я совершать не собираюсь, так что мне остается только давить его логикой. А для этого придется слить часть закрытой информации.
— Не дадите вы — даст правитель другой страны, — пожал плечами я. — Думаете, тот же Непал откажется от вечного рода во главе с полноцветным магом? Пакистан? Шри-Ланка? Или даже Поднебесная?
Император пождал губы и спросил:
— И ты так легко откажешься от своей родины?
— Вы забываете одну простую вещь, ваше величество, — спокойно ответил я. — Я — чужак. И это работает в обе стороны. Не только я вам чужой. Вы, люди этой эпохи, мне тоже чужие. Мой мир умер, как минимум, четыре тысячи лет назад. И, в отличие от тех же Лакшти и Сидхарт, у меня даже в роду нет значимых сдерживающих факторов. Род Раджат — это я. И я буду жить в той стране, где мне комфортно. Для меня весь ваш мир — чужой, и разницы между странами нет никакой.
Император выслушал меня молча и еще какое-то время молчал.
— Не верю, — сказал он, наконец. — Ты жил здесь, пусть даже это было несколько тысячелетий назад. Ты не сможешь так просто отказаться от своей родины.
— Отчасти это так, родину забыть непросто. Однако я вас разочарую, ваше величество, — хмыкнул я. — В прошлой жизни меня звали боярич Игорь Кольцов. И моей родиной была Российская Империя.
Император замер, пристально глядя мне в глаза.
— Предваряя ваш вопрос, — продолжил я, — я не знаю, как именно мои кровные родичи оказались в вашей стране. Да это и неважно. Лично для меня это ничего не меняет. Индия — не моя родина и никогда ею не была.
Император прикрыл глаза на мгновение.
— Я тебя услышал, — ровно сказал он. — И подумаю над твоей просьбой.
— Благодарю, ваше величество, — склонил голову я.
*****
Вернувшись домой, я принял душ, переоделся и привычно устроился в своем кабинете. Однако не успел я открыть первую из лежавших на столе папок, как дверь открылась.
— Ну как? — с порога спросил Астарабади.
Все мои ближники знали, зачем я иду к императору, так что его любопытство понятно.
— Садись, — махнул я рукой на кресло.
Я дождался, когда Астарабади устроится в кресле, и еще пару секунд помолчал. Очень уж забавное у него было выражение лица. Смесь любопытства с надеждой и смущением. Он же прекрасно понимал, что не стоит лезть с такими вопросами к фактическому главе рода.
— Пока непонятно, — все же ответил
