словно заевшая пластинка. Раздался глухой удар, и нервы не выдержали.
— Спаси и сохрани! — истерично выдохнула Инга Александоровна и разрыдалась.
Но ответом было не голодное урчание, а негромкий, но очень солидный мужской голос.
— Тише ты… Ещё не хватало, чтобы сюда припёрлись. Выбирайся оттуда…
Она распахнула глаза, но несколько секунд не могла понять, кто перед ней. Из-за слёз всё плыло, но, наконец, светлые и тёмные пятна сложились в фигуру бородатого крепкого и молодого мужика лет двадцати пяти или двадцати семи.
На голове повязана бандана защитного цвета, одет в камуфляж, на плече висит узнаваемый автомат Калашникова с подствольником. Разгрузка до отказа забита запасными магазинами и выстрелами к гранатомёту. На бедре висят ножны с внушительным ножом и кобура, а в руках у него какая-то кирка.
Под ногами присевшего мужика лежит огромный серокожий мутант, только что чуть её не съевший.
— Вы его этим убили? — почему-то задала вопрос Инга Александровна, указав на кирку ружьём.
Сама мысль о том, что кто-то способен разобраться с таким огромным мутантом тихо и без проблем, свернуть ему шею, как кролю, почему-то повергла её в ещё больший ужас, чем ухмылка того самого людоеда.
— Клювом? — усмехнулся и кивнул бородач, — Ты права. — Клюв — это оружие против не самых опасных заражённых, а это кусач…
Он ловко крутанул своей киркой на длинной рукояти. Гранёное остриё со свистом взрезало воздух.
— Главное — подобраться на расстояние удара, — поделился бородач, — И давай уже, прекращай в меня тыкать ружьишком. Выбирайся сюда, на свет. Знакомиться будем.
— Ты кто такой? — дрожащим голосом спросила Инга.
— Я-то? — удивился мужик, — Так это! Спасатель я!
Раздался приглушённый выстрел. От неожиданности Инга Александровна зажмурилась, а когда открыла глаза вновь, над телом бородача и мутанта стоял Авдеич с ПМ в руке.
— Видала, — усмехнулся он, — «Спасатель»…
— Жёваный крот! — облегчённо выдохнула Инга Александровна, — Как ты меня напугал!
Грузчик пожевал губами и промолчал. Внезапно ей стало страшно. Вдруг он и её застрелит. Но Авдеич разглядывал «клюв».
— Смотри, — внезапно сказал он, — Остриё у его клюва гранёное и особым образом заточено… Как бы как по ступенькам. Теперь я начинаю понимать, что происходит. Мне кажется, этот ухарь из местных. Это мы куда-то попали. Может, даже в другой мир…
— Да ты совсем того? — изумилась накалу бреда Инга.
— Не, вот, смотри… Ступенчатая заточка — это для чего? Чтобы проламывать кости и чешую. Очень удобно. И не застрянет, и вытащить будет легко. А ещё настал вечер. Там такое небо… Неземное оно, в общем… Иди. Глянь.
Не расставаясь с ружьём, Инга пошла в торговый зал и увидела небо. Оно действительно не было земным.
Звёздное небо совершенно другое. Не было тут миллиарда звёзд и в помине. Ночных светил около сотни, но небо не выглядит пустым. Все светила большие. От размеров крупной вишни до горошин. Вся эта ночная иллюминация переливается разными цветами. Инга не была знатоком астрономии, но кажется, что эти неравномерные ошмётки самого зловещего вида называются туманностями.
Фонари не горели, да вообще освещение отсутствовало, но света было столько, что ночь выглядела чуть гуще сумерек.
С глухим металлическим звоном ружьё выпало из рук Инги Александоровны. Вот как так? В пятьдесят три года угодить в другой мир на пир к людоедам.
— Александровна, хватит подвывать, помоги мне. На крыше схоронимся! — перебил её Авдеич.
Вот тут Джошуа прошиб холодный пот от внезапно посетившей его нетрезвый ум мысли — а ну как его сюда привели, только для того, чтобы… Только для того, чтобы принести в жертву! Подпоили, увлекли рассказом о священной пещере, а он повёлся, как городской дурачок, и пошёл, словно телок на привязи. По своей же инициативе пошёл вроде. Но так ли это на самом деле? Многое Шредер читал о методах нейролингвистического программирования. Может, это оно и было? Потом его омыли в священном озере и вели ритуальными тропами сюда, куда, по словам шамана Монзомо… Шамана ли? Так, так… По словам индейцев, посторонним сюда входить просто так нельзя. Но вели-то его весь путь не насильно, он сам захотел. Но сам ли?
С техникой гипноза Шредер был прекрасно знаком и применял несколько раз её в своей терапии. Однако он не видел, чтобы на него каким-либо образом воздействовали при помощи гипноза.
Медикаментозное воздействие? Какая ерунда! Он сам же и доставал на стол алкоголь в запечатанных бутылках, из своей же сумки, а купил коньяк у своего знакомого проверенного поставщика.
Впрочем, не нужно сбрасывать ответственность на внешние факторы. Когда в последний раз он столько пил алкоголя? В студенческие годы, пожалуй. Нет, том, что Шредер попал в такую ситуацию, винить некого, только собственную дурь…
Туман ещё этот, кстати, явно в нём химия какая-то присутствовала, но ведь нет тут в округе никакого химического производства — Шредер всё самолично и придирчиво изучил перед покупкой дома. Ему было важно убежать в чистое место из города. Но тогда откуда химия? Тогда что это было?
Также это не может быть воздействием химического оружия. Боевая химия валит наповал. Что-то вулканическое? Этот вариант больше похож на правду. Почему? Да потому, что есть у примитивных человеческих цивилизаций острая тяга к изменению сознания. В Древней Греции была такая известная прорицательница — Пифия. Ведь это была специально выбранная женщина, которую просто наряжали в роскошные одежды и давали жевать листья священного лавра. После чего сажали на золотой треножник. Вот только золотая табуретка была установлена над небольшим отверстием, откуда выходил то ли пар, то ли какой-то вулканический газ. Женщина вдыхала эти пары, приходила во временное помешательство и произносила бессвязные слова и фразы. Эта болтовня и принималась за пророчества. Может, и Шредер надышался какого-то газа геологического происхождения — голова-то у него уже ощутимо побаливает… А тут медведь этот ещё…
Однако приплести косолапого во вполне логическую, хоть и параноидальную цепочку Джошуа уже не смог. В мистику он не верил, а вот в маньяков, шизофреников и вполне себе нормальных сектантов, приносивших жертвы своим воображаемым богам — сколько угодно. За время врачебной практики неоднократно довелось участвовать в психиатрических освидетельствованиях преступников. В частности, больных сектантов, сатанистов, чокнутых «охотников на вампиров» и мнимых упырей, насмотревшихся японских мультиков и дурных фильмов категории «С». У него самого сейчас в голове всплывали сцены из подобного низкопробного кино, где сумасшедшие жители всякой глухомани ловили туристов и сладострастно их расчленяли. А то и… Кушали… Причём самое страшное, что в реальности подобные случаи тоже иногда фиксируются полицией.
Ох, как неуютно себя сразу почувствовал Джо. В голове зароились сомнения в том, что Секвойя ушёл за медведем, а не крался за ними следом, чтобы вовремя оглушить жертву. Вот так легко можно от радости новой дружбы скатиться к недоверию и страху. Джо осмотрелся, попутно повернув голову и назад, но вход в пещеру был далеко, и никто там не крался.
— Слушай, боюсь, твои духи разгневаются из-за того, что я тут, — осторожно начал он, — Может, мне лучше всё-таки уйти? Я сам вернусь к машине и подожду тебя там. Идёт?
— Ты проделал путь паломника. Был званым гостем в доме шамана. Омыл себя водами священного Небесного Озера. Побывал в лапах медведя, но остался невредим при этом. И вот теперь ты вошёл в Белую Пещеру — главную святыню народа Мдевакантонов, возможно, самую древнюю святыню во всей Северной Америке.
Речь Монзомо лилась спокойно. Индеец выглядел абсолютно серьёзным и собранным. На его лице отсутствовала даже тень улыбки. Можно было понять, что всё, что он говорит для него важно.
— И пришёл ты сюда не туристом, а в сопровождении урождённого мдевакантона. Если бы ты был незваным или чужим, Белая Пещера не приняла бы тебя, как не приняла сотни и тысячи до тебя, и не примет многих после… Конечно, ты можешь идти обратно. Тебя никто не удерживает, и моё отношение к тебе не изменится. Я дам тебе пистолет и ключи от машины, сам останусь закончить ритуал. Нельзя уйти, не поблагодарив духов. Но знай, как шаман и твой друг, советую остаться здесь и принять участие в камлании.
Джо облегчённо выдохнул, так как ответ немного успокоил. Он не представлял, куда и как он пойдёт, если Монзомо останется тут.
