Костя невольно покосился на домик, где Виорел в данный момент толковал с мастером Хетауцэ. Может, ну ее, эту прогулку? Сесть в холле напротив вахтерского стола, около пальмы?
Но потом решил все же не поддаваться паранойе. Виорел, строго говоря, может и в окно сбежать, сиди у входа, не сиди…
И Костя, еще раз поглядев на скачущую около морячка шестиногую таксу, все-таки двинулся к пирсу.
Морячок напоследок потрепал собаку по холке и вернулся к покраске. Когда Костя, взойдя на пирс, поравнялся с ним, вскинул голову и по-свойски кивнул, не прерывая своего занятия.
«А на псину отвлекся», – зачем-то отметил Костя, но в следующую секунду отвлекся уже сам, потому что вторгшийся в бухту пароходик изготовился к швартовке, и матрос с его бака выразительной жестикуляцией призывал Костю подсобить: принять конец.
Пришлось шустро метнуться вдоль пирса и на лету поймать швартов. Вообще-то Костя понятия не имел, как их крепят, но тут все оказалось очевидным: на конце швартова была вывязана незатягивающаяся петля, осталось только набросить ее на грибообразный кнехт, что Костя поскорее и проделал. Матрос с пароходика благодарно вскинул руку, продемонстрировав мозолистую ладонь, потом согнулся и несколько секунд повозился на баке, скорее всего выбирал слабину и закреплял свой конец снасти, а потом опрометью метнулся на корму и выскочил на пирс со вторым швартовом.
Костя наблюдал за этим с обычным любопытством насквозь сухопутного человека.
Дым из трубы пароходика продолжал валить, хотя Косте показалось, что теперь пожиже, чем совсем недавно. Примерно через полминуты после швартовки в утробе пароходика что-то громко зашипело, словно из работающего котла стравили пар, а затем сразу стало как-то глобально тише, умолкло басовитое «чух-чух-чух». Видимо, команда гасила…
Костя задумался. Что там она гасила? Этот самый котел? Топку? Не слишком-то компьютерщик Костя разбирался в паровых двигателях, а всезнающего гугла под рукой в данный момент, к сожалению, не было. И неизвестно, через сколько десятилетий Центрум компьютеризуется и создаст собственную глобальную сеть…
Из рубки пароходика (будки размером три на четыре метра) показался, безо всякого сомнения, капитан. Колоритнейший дядька. В плечах даже не косая сажень, а все полторы. Ростом – что твой гренадер. Усищи, баки, лихо заломленная на затылок светлая фуражка, серьга в ухе, еле-еле сходящаяся на груди рубаха и брюки-клеш, не позволяющие рассмотреть обувь. Облик капитана удачно дополнила бы трубка, но вместо трубки он смолил сигару. На Костю он даже не взглянул, прошел на самый нос, оперся локтями о фальшборт и принялся лениво наблюдать за матросом, который с пирса вернулся на корму пароходика и чем-то там своим занимался, Костя не мог сказать – чем. Не понимал.
Еще через минуту-другую откуда-то из трюма вынырнул очередной матросик – босой, жилистый и донельзя чумазый. Этот был одет только в грязные парусиновые штаны-бриджи. Торс его блестел и лоснился от пота пополам с мельчайшей угольной пылью, из чего можно было смело заключить: это не кто иной, как кочегар, кормилец ненасытной пароходной топки, труженик совковой лопаты и длинной кочерги. Или чем там принято ковыряться в работающей топке?
Костя так засмотрелся, что прозевал появление Виорела. Стоял, таращился на пароходик и его команду, а Виорел внезапно возник рядом, уселся на край пирса, свесив ноги чуть ли не к воде, и мрачно закурил. Да и сам он выглядел до крайности мрачным.
– Что такое? – насторожился Костя.
Он совершенно не ожидал такого скорого возвращения напарника от местного начальства, полагал, что придется слоняться по пирсу и окрестностям как минимум часа два. Прошло же только четверть часа, вряд ли больше. Ну, может, минут двадцать – Костя довольно долго торчал на берегу, выбитый из привычной колеи шестиногой собакой, задумался, мог потерять чувство времени.
Но все равно!
– Можно сказать, проблемы, – буркнул Виорел тихо, так, чтобы на пароходике его слов не услышали.
Он некоторое время сидел молча, а Костя не решался спрашивать. Докурив и щелчком отправив бычок в воду, Виорел поднялся и сказал:
– Пойдем-ка, партнер, пошепчемся.
И направился с пирса обратно на берег. Костя напоследок не удержался, бросил взгляд на пароходик и моряков, а потом поспешил за ним.
– Затык у нас вот в чем, – на ходу начал обрисовывать ситуацию Виорел. – Товар Хетауцэ взять хочет. Но у него проблемы с наличностью, и он предлагает два варианта: или бартер, или ждать. Ждать мы не можем. А бартер… Бартер нас не устраивает. По крайней мере сейчас. Понимаешь почему?
– Надо отстегнуть погранцам, а им нужны деньги, не барахло? – предположил очевидное Костя.
– В самую точку, – уныло подтвердил Виорел. – Погранцов кидать – себе дороже.
Мысль он развивать не стал, и когда молчание стало воистину невыносимым, Костя осмелился на вопрос:
– И… чего теперь?
– Пока не знаю, – вздохнул Виорел.
Тут из-за мальв около домика колобком выкатился дедуля-вахтер.
– Вьйора! – зычно прокричал он, заглушая стук и скрежет из эллинга. – Зовет!
Виорел сразу же ускорил шаг; Косте тоже ничего больше не оставалось, хотя он опасался, что напарник вновь отправит его погулять. Но Виорел не отправил. А когда они обогнули клумбу и свернули ко входу в домик, оказалось, что хозяин дожидается их внизу, перед узкой дверью.
Хетауцэ, смуглый мужчина среднего возраста, пристально поглядел на Костю. Хозяин мастерских был одет в светлые полотняные брюки и цветастую рубашку навыпуск. На ногах – легкие туфли с прорезями. Лицо у него было волевое, но с присущей дельцам и торгашам скользкой хитринкой. Еще Костя обратил внимание на то, что тонкие усики Хетауцэ были совершенно черными, а обрамляющая лысину поредевшая шевелюра – полуседой.
– Да говорите уж, – произнес Виорел. – При нем можно.
Хетауцэ покосился на высовывающегося в дверной проем вахтера Йорху, и тот моментально спрятался внутрь.
– Ну что, я дозвонился, – сообщил Хетауцэ. – Четверть я тебе к завтрашнему дню соберу. А насчет остального… Ты вроде домик хотел прикупить? Есть один на примете. Поехали, посмотришь?
Чуть позже Костя порадовался, что в тот момент догадался взглянуть Виорелу в лицо. Напарник за несколько секунд выразил богатейшую гамму чувств, но главным Костя счел расширившиеся и очень знакомо заблестевшие глаза.
Судя по всему, Хетауцэ предложил крайне неожиданный, но весьма интересный вариант.
– А товар? – на всякий случай уточнил Виорел.
– Товар я запер, – сказал Хетауцэ. – Ты меня знаешь, Вьйора, тут никуда ничего не девается. В городе потом заодно и пообедаем.
