По крайней мере, двух «скорпионов» внизу явно интересовало другое… Оба застыли у подножия скалы, задумчиво перебирая клешнями.
– Сейчас они подерутся! – шёпотом догадался Капустин.
– С чего бы это? – хмуро возразил я. – Тут же две порции…
– Ой, – выдавил Дима.
А я промолчал. Иногда так неприятно убеждаться в собственной правоте.
Членистоногие даже изрядных размеров, оказывается, хорошо лазят по вертикальным поверхностям.
Я затравленно оглянулся.
Увы. Ни огромных валунов, которые можно обрушить сверху… Ни хотя бы гранатомёта «РПГ-29». Относительно мало стукнуло мне лет, но с каждым днём я всё отчётливей понимаю: без гранатомёта – это не жизнь…
Утёс колыхнулся.
Что это?
Конечно, «скорпионы» – крупные твари. Но ведь не настолько, чтобы расшатать огромный каменный монолит.
А он опять задрожал. Словно где-то рядом проносился по рельсам тяжко гружённый эшелон.
И звук…
Будто тонны щебня сплошной рекой ссыпались в контейнеры…
Перебарывая техногенное наваждение, я бросился к дальнему краю утёса.
Оцепенел.
– Твою мать! – выпалил подоспевший Дима.
Мы таращились вниз с обрыва.
Огромное серое тело, плавно изгибаясь, катилось у подножия утёса.
Язык не поворачивался называть это «червяком».
По сравнению с ним монстр, пытавшийся атаковать нашу яхту, выглядел мелким шкодником. А уж мы двое – казались муравьями.
Исполин игнорировал наше присутствие. Скорее всего – просто не замечал. Он величественно двигался по своим делам. От «проплешины» – куда-то за барханы… И плевать ему на всякую хищную мелюзгу вроде «скорпионов».
Я быстро обернулся.
Острия клешней возникли из-за края скалы.
Я выстрелил.
Крохотная чешуйка отвалилась от хитиновой (или какая она?) оболочки. А хозяин конечностей без промедленья явился целиком. Второй – чуть замешкался. Но тоже не заставил себя ждать.
Больше нам отступать некуда…
Мы с Димой переглянулись. И молча шагнули вниз с обрыва.
Туда, где огромная серая масса неудержимо текла к горизонту.
Посадка вышла не очень мягкой.
Упали с высоты четырёх метров на поверхность, всю составленную из шершавых чешуек.
Я больно ударился коленом. А Дима едва не покатился вниз по серому «склону». Я едва успел поймать его за куртку.
И тут же быстро оглянулся назад…
Вверху, над обрывом, мелькнули покрытые хитином конечности.
С каждым мгновеньем утёс удалялся.
Но червь-исполин был длинный, как дорога. Если те твари прыгают так же хорошо, как лазят…
Я ждал с бластером на изготовку.
Они не рискнули.
Это странное чувство – сидеть на чём-то каменно-твердом. И знать, что оно живое.
Иногда будто волны пробегают по грубой шкуре…
Там, под ней, движутся мышцы и что-то заменяющее сердце. А здесь, наверху, отдыхают два сообразительных существа. Подстелив куртки, они вольготно развалились на спине гиганта.
Даже ослепительное солнце кажется им почти приветливым. И главное: чёрные скалы медленно, но верно, становятся ближе.
Поезд прибудет по расписанию!
– Это круче, чем лингер, – объявил Дима. Теперь он лежал и мечтательно дрыгал ногой.
– Да, – согласился я. – Жаль только, зигзагами, а не прямиком…
– Сойдёт и так, – отмахнулся Капустин, – мы ведь не платим за проезд…
Наш «экспресс» опять колыхнуло.
Червь заложил дугу.
Бог знает, как он выбирал маршрут. Скорее всего, из чисто геологических соображений. Такую махину вряд ли что могло остановить.
Я почесал затылок:
– Думаю, он ищет более твёрдую почву. С его-то весом…
Капустин поморщился:
– Насчёт почвы – это да… «Командирша» правду говорила. Натуральное болото!
– Не везде. А то фиг бы мы выбрались…
– Интересно, а чего этому шлангу-переростку вообще надо?
– Наверняка буря спугнула.
– Ну… мог бы просто уйти в глубину. С его габаритами приятнее отсиживаться в родном «водоёме». Кэй-Ми рассказывала, чёртовы болота – вообще бездонные… Такая махина запросто поместится…
Тут нас снова тряхнуло. Но мы к этому уже привыкли. Разморенный на солнце Дима широко зевнул:
– Куда его несёт?
Я глянул вперед. И вскочил как ужаленный.
Потому что понял «куда».
Огромная «проплешина» начиналась где-то у основания близких гор и уходила вдаль до самого края неба.
Эта обманчивая гладь приближалась с каждой секундой.
«Экспресс» достиг конечной остановки.
Голова нашего исполина уже ухнула в жёлтую бездну песка. А мы помчались к хвосту «состава».
«Постой, паровоз! Не стучите колеса!»
Твою мать! Пора бы сойти, но стрёмно соскакивать с десятиметровой высоты – особенно когда внизу россыпь разнокалиберных камней. И чего мы раньше не обдумали этот деликатный вопрос?
«Кондуктор, нажми на тормоза!»
– Где у него стоп-кран?! – на ходу заорал Дима.
– Где-то в кишечнике! – оптимистично предположил я.
Тут червяк закончился.
Как-то слишком быстро. И вовсе не тем, на что мы рассчитывали.
К хвосту он действительно сужался, как дембельские галифе в славные старые времена. Но прыгать вниз здесь – ещё хуже. Здесь и стоять-то трудно. Хвост широко вихлял в стороны. Легче простого бухнуться на песок и угодить под этот шершавый каток…
И мы побежали вперёд.
«Есть время взглянуть судьбе в глаза!»
Исполинское тело стремительно погружалось в «болото».
Мы тоже летели навстречу неизбежному. У неизбежного – громкое имя на букву «П». Казалось, оно уже ярко начертано в небесах…
– Сейчас! – выпалил Дима.
У самой «проплешины» камней внизу не было.
За секунду до того, как хвост червя ухнул в «болото», мы оба с разбегу прыгнули в бархан.
…Я шевельнул руками и ногами.
Перевернулся, выплёвывая песок. «Цел!» – доложило сознание.
Рядом отфыркивался Дима.
Судя по резкости выражений, он тоже отделался легко – ссадинами и печатью скорби на физиономии:
– ……!!! С безопасностью пассажиров тут у них крупные недоработки…!!! Только раз было хуже…
– Когда на флаере гробанулись?
– Нет. В 283-й маршрутке.
Я обернулся.
Кругом – безмятежность пустыни. А у меня такое чувство, будто кто-то за нами следит…
Я задрал голову. И похолодел.
Со стороны гор быстро приближался летательный аппарат.
Да что ж такое!
На минуту нельзя расслабиться!
Я вскочил, а потом опять сел на песок. Все равно не убежишь…
Рассматривая выраставший с каждым мгновеньем диск, хмуро вытащил бластер.
М-да…
Кажется, это трудно назвать флаером…
Что за диковинный транспорт?
Неровное, покрытое пятнами коррозии «блюдце». Сверху торчит какой-то агрегат с массой трубок и шаров. На вид очень неуклюжая конструкция – будто грубая, сваренная из отходов и лома самоделка.
