жив, причем не просто жив, а стоит на ногах, хоть и явно удар не прошел для него бесследно.
Тапок же, сплюнув на пол сгусток крови, потер ушибленную грудную клетку, проверяя нет ли перелома ребер, скривился от боли и решил, что с него хватит, пора заканчивать этот цирк.
Время привычно замедлилось, правая рука с выхваченным пистолет-пулеметом зафиксировалась в выбранной точке, и оружие выплюнуло пять пуль одну за другой. Тапок почти с самого начала боя заметил несколько слабых мест у Мясника, и теперь принялся проверять их на прочность.
Очередь разнесла электронный глаз, вбила его ошметки куда-то в глубину черепа. Мясник вскинул руки к изуродованному лицу, завыл, а Тапок тут же всадил две очереди в подмышечные впадины, с четвертой-пятой пули пробивая тонкую броню в этих местах. Мясник замычал от боли, но это был еще не конец.
Бес, который уже понял, что Тапок решил игру заканчивать, тоже открыл огонь из лазерника, пытаясь прожечь защиту на спине и затылке противника.
Плоть Мясника обуглилась от импульсов, но прожечь многослойную подкожную броню не получилось.
— Да твою ж мать, кто ты такой то, а? — Бес в ярости выпустил последние заряды и укрылся для перезарядки.
Тапок же, перезаряжаясь на бегу, обойдя противника, всадил в быстром темпе магазин, целя по обратной стороне коленей, заставляя тяжелого и неповоротливого Мясника упасть вперед.
И тут наступает кульминация.
Тапок играючи взбежал по спине врага, легко и непринужденно перепрыгнув через пытающуюся схватить его руку и приставив ствол пистолета-пулемета к затылочной впадине, затем зажал спуск.
Двадцать пять патронов с такого расстояния должны пробить в теории любую защиту. Но не эту.
С визгом рикошетов вся очередь, разворотив мясо и вызвав очередной рев Мясника, разлетелась в стороны.
Рука Мясника сомкнулась на лодыжке Тапка и дернула его вниз, но Тапок отпустил рукоять пистолета-пулемета и всадил пальцы правой руки в то место, где до этого была камера. Всадил настолько глубоко, насколько мог.
Мясник вновь заревел от боли и удвоил усилия, пытаясь подтащить к себе Тапка, и просто раздавить ему ногу.
Тапок ощутил, как у него начинают трещать кости ноги.
Еще пара секунд, и этот бугай просто сломает ее.
Он нашарил кобуру на боку, и вот ствол подаренного зрителями «Бегемота» втыкается в уже раскуроченную точку на затылке противника.
Выстрел!
Руку подбрасывает так, будто Тапок стреляет из пушки.
Еще один!
Третий!
Отдача практически выламывает револьвер из пальцев, а пули вгрызаются в тело, как будто никакой брони и нет.
Из раны выплескивается кровь, и Мясник, прорычав: «Вот падла!», отпускает ногу Тапка, его тело вдруг поникло.
Наступила тишина.
Через миг ее прерывает громкоговоритель на потолке.
— Внимание! Мясник повержен гладиатором Горелым и свободным гладиатором Бесом! Битва остановлена! Повторяем! Бой остановлен, всем гладиаторам немедленно сложить оружие. Нарушителей ждет смерть!
Тапок на секунду задумался. В целом у него есть еще три магазина и две пули к револьверу. Можно было бы устроить кровавую баню, можно попытаться сбежать, но…скорее всего, не выйдет. С большей вероятностью тут его и пристрелят. Нет, нужно ждать другого подходящего момента.
Неподалеку под стенкой раздалось какое-то кряхтение, и Тапок, повернувшись туда, увидел направленный в него ствол «ИВы» в руках лежавшего до этого неподвижно, а теперь вскочившего на ноги Глэма.
— Хрен тебе, а не статус ветерана, сволочь! — прохрипел человек, жизнь которого Тапок фактически только что спас.
Но неблагодарная скотина зажимает спусковой крючок.
Длинная очередь перекрещивает фигуру с револьвером дважды, прежде чем заканчиваются патроны в магазине, но, даже содрогаясь под градом попаданий, Тапок не мажет — тяжелая пуля револьвера пробивает голову Глэма дважды, и он выпускает из рук оружие, падая навзничь, на ту самую кучу мусора, с которой едва поднялся.
На его лице застыло выражение обиды на весь мир, но Тапок, получивший пять или шесть сквозных ран, этого уже не видит. Он пытается устоять, не упасть, но раненные ноги не выдерживают и подламываются. Он уже не видит, как к нему несется Бес, а Джим ковыряется с аптечкой, найденной в «бонусном» контейнере.
Он не слышит, как негодующе орет комментатор, объясняя невнимательным зрителям, что сейчас произошло. И Тапок не знает, как негодуют эти самые зрители, наблюдавшие за столь низким и подлым поступком Глэма, открывшим огонь после завершения матча.
К Тапку уже спешит медбригада, а охрана, их сопровождавшая, под дулами автоматов разоружает Джима, заставляет Беса отправиться к выходу.
Тьма сгущается, перед глазами все меркнет, стремительно погружая Тапка в небытие. Последнее, что он видит, это большой экран над ареной, таблицу на нем, и в ней же верхнюю строчку с его прозвищем и номером в рейтинге — номер один.
Экран погас, а вместе с ним и сознание Тапка.
Некоторое время спустя
— Да уж, мистер Горелый, задали вы нам задачку. С одной стороны вы заслужили свой ветеранский статус, честно и по правилам. Тиро, заваливший Мясника — это подвиг, который навсегда останется в истории арен Скайсити. А с другой стороны вы, по сути, погибли. Но зрители безапелляционно потребовали вашего лечения. Ну и, стоит признать, «убили» вас в нарушение правил и…
— Хах! Никогда не думал, что моя жизнь будет зависеть от толпы ублюдков, жаждущих крови и прилипших к экранам. В нормальных мирах можно просто оплатить перед боем медстраховку и на всякий случай заказать клон-тело.
— А, так мы не ошиблись, у вас уже есть опыт! Вы гладиатор? Вы уже сражались на аренах? Где? Солерн? Аббукар? Куб на Нассаре?
— В разных местах, — пожал плечами Тапок.
— Вот как… Ну тогда вы будете довольны, думаю, нашим решением. Вы не получаете статус ветерана, но становитесь грегарием. Ну а если сможете пережить еще два боя, тем самым подтверждая свой статус профессионала, то мы вернемся к вопросу перевода вас в ветераны. В качестве компенсации за нарушение правил другим гладиатором, ну и в качестве
