– А где капитан Санмартин? – прошипел Линч и посмотрел на Кольдеве так, словно у того выросли крылья и он стал распевать арию из «Валькирии».
– Капитан Санмартин у себя дома, сэр. Он приказал, чтобы его не беспокоили, – доложил Кольдеве.
– Он… что? – изумленно спросил полковник Линч.
– Уходя, он приказал, чтобы его не беспокоили, – повторил Кольдеве, четко выговаривая слова. – Я думаю, он работает над своей монографией, сэр.
– Монографией? – еще более удивился полковник.
– Да, сэр. Думаю, он пишет монографию о распространении эрозарии и об отношениях внутри вида.
– Мы войдем? – поинтересовался Верещагин.
– Лейтенант, объясните, черт возьми, что такое эрозария? – потребовал Линч.
– Один из наиболее распространенных подвидов ципраид. Они очень распространены в районе Индийского и Тихого океанов, – предельно вежливо пояснил Кольдеве.
– Это каури, – пояснил тему Верещагин.
– Каури? – не понял полковник.
– Морские раковины, – объяснил Верещагин.
– Морские раковины? – повторил Линч, не веря в услышанное.
– Командир Санмартин – любитель, но весьма хорошо разбирается в каури. И рота Рауля проявляет огромный интерес к его хобби, – продолжал пояснение Верещагин. Потом приказал: – Лейтенант Кольдеве, пожалуйста, попросите к нам присоединиться капитана Санмартина.
– Есть, сэр!
Кольдеве отдал честь и испарился. Линч и Верещагин остались ждать на ярком солнце.
– Верещагин, – начал Линч, – я никогда не видел, чтобы в роте в такой мере отсутствовали дисциплина и боевой дух…
Но тут появился Санмартин, причем подозрительно быстро.
– Командир Санмартин по вашему приказанию прибыл, сэр, – доложил Рауль, отдавая честь. – Мне сказали, что полковник проявил интерес к моей монографии.
– Командир Санмартин, ваши бойцы с минуты на минуту могут быть втянуты в тяжелые бои. Сделайте милость, объясните, как при таких обстоятельствах вы позволяете себе заниматься… эрозарией?
Последнее слово Линч произнес с явным отвращением.
– С сожалением должен сказать, сэр, что вы, похоже, неправильно информированы, – ответил Санмартин.
Полковник Линч захлебнулся от негодования.
– Моя монография посвящена раковинам Funbri-ata. А исследование, посвященное эрозарии, я закончил во время боев на Ашкрофте.
Линч открыл рот, но не смог сказать ни слова.
– Не угодно ли полковнику осмотреть мою коллекцию? – вежливо предложил Санмартин.
– Помню, в рапорте о ходе боевых действий вы упомянули о роли, которую сыграла тонкостенная каури. Правильно?
– Каириса, сэр. Отступающие рабы восприняли мои исследования во время затишья как оскорбление, что пагубно повлияло на их дисциплину и выдержку.
– Рауль, мы хотели бы проинспектировать ваше подразделение, – утрированно светским тоном оповестил его Верещагин. – У вас есть пять минут на подготовку, а мы пока с полковником Линчем пойдем прогуляемся и поговорим о медали, которую адмирал Накамура должен вам выдать за демонстрацию помешательства.
Полковник Линч не сопротивлялся, когда Верещагин повел его «на прогулку» и махнул окружению полковника.
– Идите в дом и попросите у Каши по чашечке чаю.
– Ну что, Ханс, – сказал Санмартин, потирая руки, – подготовимся к инспекции?
– Рауль, скажи Каше, когда полковник Линч придет смотреть наше меню, что он хочет чашечку хорошего горячего чая, – бросил Верещагин через плечо Санмартину.
– Ханс, а чего бы нам поесть? – обратился Санмартин к Кольдеве.
Кольдеве отрицательно покачал головой. Упали первые капли утреннего дождя.
– Пришлите Руди, а я пошел.
С этими словами Санмартин устремился мимо кучки прихлебателей полковника Линча внутрь фермерского дома и закрыл за собой дверь.
– Каша! Здрасьте, – объявил он по-русски. Каша засмеялась, под фартуком всколыхнулись полные груди.
– Хорошо у вас получается, капитан. Что там?
– Чего бы поесть? Тут у нас инспекция.
– Делать им нечего. Вроде как мне не доверяют…
– К нам пожаловал полковник, и Варяг хочет привести его сюда.
– Ладно. У нас нет рыбы. Батальонный сержант Малинин говорит, что, мол, надо использовать местные продукты, потому что у нас нехватка запасов. В общем, на ужин сделаем биточки, на обед – блинчики. А завтра, может быть, шашлык, у нас много мяса.
– Превосходно! Значит, готова к проверке? Каша весело кивнула.
Санмартин вспомнил Ханну Брувер. То, что она гДе-то близко, волновало его.
– Отлично. С минуты на минуту должны появиться пять штабных офицеров и их помощники. Напои их чаем, чтобы они не шастали вокруг.
Выйдя из помещения, он наткнулся на своего ротного сержанта.
– Руди, – спросил он шепотом Шееля, – что значит какие-то «биточки», «блинчики»? Что за русская диковина, а?
– Такую диковину я с удовольствием бы съел, – ответил Шеель, глядя на толпящихся штабников. – Биточки – такие лепешечки из мяса, а блинчики – это когда жарят тесто на сковороде, и сверху кладут что-нибудь.
– Ну, полковник Линч тоже не знает подобных блюд. Заложите-ка это в компьютер, – распорядился Санмартин, поглядывая на прогуливающихся «золотых мальчиков» из штаба.
– Уже сделано. Варяг распорядился тут по случаю.
– А-а…
Поздно вечером в дверь комнаты Верещагина тихо постучали. Он открыл. На пороге стоял Матти Харьяло. Он разминал пальцы, сгибая кусок толстой проволоки.
– Привет, Антон. Я подумал, что лучше тренироваться вот так, чем выломать дверь.
Голос его звучал весело.
– Заходи. Ты один или тут целая орава? – поинтересовался Верещагин.
– Разве только Хярконнена можно было взять, да он спит без задних ног. И мы с батальонным сержантом разыграли, кому идти. С помощью вот этой штуки.
Харьяло вынул бутылку, сел, разлил по стаканам спирт, поднял свою порцию, но подождал, пока Верещагин запрет дверь.
Антон опустился на стул, похожий на пластмассового паука, и чокнулся с Харьяло.
– Будем здоровы.
– Будем, – ответил тот и опрокинул стакан. После этого вытащил из другого кармана небольшой сверток и потряс им.
– Курица, что ли?
Несчастный куренок – кожа да кости – был приготовлен на скорую руку со специями и овощами. Верещагин вытянул руку и отрицательно помахал ею, показывая, что не хочет есть. Его гость еле заметно пожал плечами и, достав нож, стал быстро разделывать курицу. Антон равнодушно наблюдал за действиями Харьяло. Солнце ашк-рофтской пустыни словно вытопило из курицы весь жир, оставив мышцы и резко выделяющиеся сухожилия.
– Этот чертов Иван вечно недокладывает соли, – отметил Харьяло.
– Слишком много и слишком мало соли – опасно для здоровья. То же самое можно сказать и о многих других вещах, – назидательно заметил Верещагин.
