— Что, красавица, воровством промышляешь? — мужской голос, прозвучавший за спиной, заставил её вскочить на ноги. — За такое наказывают. Ты, что не знала?
— Я не крала! Я нашла козу, — уже понимая, что вернулся хозяин животного, залепетала перепуганная Ольга. Она нерешительно повернулась и действительно его увидела. Плешивый коротышка стоял, привалившись к углу гаража, и плотоядно скалился. — Она вся изранена, я хотела её вылечить.
— И оставить себе. Так? — мужик пожирал взглядом длинную шею и виднеющуюся в расстёгнутый ворот рубашки впадинку между грудями Ольги. Такие каланчи были не в его вкусе. Но, как говориться, на безрыбье и рак — рыба!
— Послушайте, вы же сами бросили тут козу! Я видела, как вы избили её, а потом ушли! — попыталась перейти в наступление Ольга, но её слова лишь вызвали новые насмешки.
— Так я раскаялся и пошёл за травкой для бедной скотинки, — плаксивым голосом затянул негодяй. — Вернулся, а животинку-то — спёрли! Теперь придётся заплатить мне материальный и моральный ущерб.
— Я могу выкупить козу? — облегчённо воскликнула Ольга. Арина точно не обидится, если её шкатулочка с немногими драгоценностями послужит выкупом для козы. — У меня есть несколько золотых колец. Я отдам вам все, только оставьте козу!
— Дамочка, золота тут полный город. Твои обручалки мне не нужны. А вот сиськи могут помочь, — с этими словами он направил на женщину пистолет и похотливо ухмыльнулся.
— Да как вы смеете! — возмущённо закричала Ольга.
Намерения этого типа не вызывали сомнений и Ольга вдруг отчётливо поняла, что словами, уговорами эту ситуацию не разрешить. Она бросилась к двери погреба по-прежнему стоявшей открытой.
— Стой, дура, застрелю! — выкрикнул мужик, бросаясь вслед за ней. Стрелять он, конечно, не собирался, но рассчитывал напугать женщину и вынудить её остановиться.
Уловка не подействовала. Ольга оказалась довольно прыткой для своего роста и уже была в дверном проёме. Мерзавец успел подставить ногу и железная дверь больно шандарахнула его по щиколотке. Он завопил, но всё же успел просунуть в щель руку и впился пальцами в мягкую женскую грудь. От боли Ольга выпустила дверную ручку и схватилась обеими руками за запястье насильника, пытаясь оторвать от себя его пальцы. Это было её ошибкой. Мужик оттолкнул дверь и навалился на неё. Ольга оступилась, и они вместе покатились по ступенькам вниз, со всего маху налетели на Никиткину кроватку и едва не перевернули её. В погребе раздался детский плач. Столь неожиданный звук привёл в замешательство насильника, но остудить его похоть уже не смог.
— Теперь ты от меня никуда не денешься, гусочка, — прошипел коротышка, поднимаясь на ноги и загораживая женщине выход из погреба. — Договоримся по-хорошему. Ты меня ублажаешь по высшему разряду, а я не трогаю твоего цыплёнка. Лады?
— Да! Да! — сломалась Ольга. — Только не трогайте моего крошку, пожалуйста!
— Тогда заткни ему глотку! — заорал поганец.
Ольга поспешила взять ребёнка на руки и стала его баюкать. Вскоре он затих.
— Ну, хватит, — грубо сказал мужик. — Иди сюда. Только смотри мне: не балуй! А то пристрелю и тебя и твоего сучёнка.
Ольга уложила Никиту обратно в кроватку и приблизилась к своему мучителю. Резким рывком он разорвал ворот её рубашки, стянул с грудей бюстгальтер и принялся их мять. Ольга отвела руки за спину, как бы смиряясь со своей участью. Она дрожала от омерзения, но заставляла себя терпеть. Под полой длинной рубашки к её ягодице прижималось дуло пистолета, до сих пор не замеченного насильником. Ольга не была уверена, что ей удастся вытащить оружие из-за пояса и передёрнуть затвор настолько быстро, чтобы насильник не успел застрелить её первый. Она лихорадочно пыталась найти выход из положения, но в такой ситуации весь её жизненный опыт оказался бесполезен. Вспоминались почему-то лишь дешёвые мелодрамы, которые обожала смотреть её престарелая мама. Вот в этих дурацких киношках девицы постоянно попадали в подобные переделки и выходили из них почти одинаковым образом. Может и ей стоит попробовать? Ольга вскрикнула — возбуждённый мужик пребольно ущипнул её за грудь, а теперь пытался одной рукой расстегнуть ей джинсы. Он пыхтел от нетерпения и постоянно облизывал щетинистую верхнюю губу. Наконец тугая петелька поддалась, и жадная рука скользнула под резинку трусиков. Ольга не удержалась и подалась назад. Тут же ей в подбородок упёрся ствол пистолета.
— Не дёргайся, если не хочешь заиметь лишнюю дырку!
— Ах! Да чего там! У тебя умелые руки, а я так устала жить одна! — Ольга притворно вздохнула, делая шаг ему навстречу.
— Так ты завелась! — самодовольно ухмыльнулся коротышка и опустил руку с пистолетом. — Баба есть баба. Без мужика она не может!
— Что поделаешь — в этом наша природа, — продолжила обман Ольга. Её рука обвилась вокруг шеи мужичка, а бедро коснулась его ширинки. Она шумно задышала, подражая девицам из мелодрам.
— Ты тоже, ещё та штучка! — радостно рассмеялся бывший слесарь третьего разряда, думая, что ещё ни одна женщина не возбуждала его так сильно, как эта длинная швабра. Он опять рассмеялся и поэтому не услышал, как за его спиной щёлкнул затвор Макарова.
— Пора познакомить тебя с моим приятелем, — он отстранился, чтобы расстегнуть ширинку. Чёртова молния заела в самый неподходящий момент, он всего на миг опустил взгляд вниз, а когда справился с замком на штанах и поднял голову — в лицо ему смотрело дуло пистолета.
— Познакомься лучше с моим другом! — истерично выкрикнула Ольга.
— Эй, эй! Осторожней с этой штукой! — пошёл на попятную незадачливый насильник. — Я всё понял! Уже ухожу!
Коротышка сдвинулся с места и солнечный луч, который грел его затылок и спину упал теперь на лицо женщины, ослепив её. Сквозь радужные блики Ольга увидела, как поднимается мужская рука с пистолетом. Палец сам надавил на курок. В подвале грянул гром, и тело бывшего слесаря третьего разряда, несостоявшегося насильника и мародера с неизвестным именем кулем осело на пол. Ольга отшвырнула оружие, выхватила из кроватки орущего Никиту и бросилась вон из погреба. В дверях она врезалась в грудь другого мужчины и от ужаса потеряла сознание.
Это был Ярослав. Он едва успел подхватить ребёнка из её ослабевших рук, и она соскользнула в беспамятстве на землю. Прижимая малыша к себе левой рукой, правой Ярослав направил карабин в дверной проем погреба. Внизу, у подножия лестницы, виднелась сидящая под стеной неподвижная фигура. Застывший взгляд, отвергнутого Казановы, упирался во все ещё торчащий из расстёгнутой ширинки член, как бы говоря хозяину: «Допрыгался, конёк?». Ярослав перевёл дух и опустил карабин.
