Со вчерашнего дня, точнее ночи, пиктийцы стали атаковать в одной точке, собрав для прорыва все наличные силы. Ну, может, и не все, но отражавшему налёт гарнизону башни показалось именно так. И по прихоти судьбы батарея Людвига Жайворонка стала тем местом, которое имперское командование выбрало для взлома обороны Цитадели.
– Уроды, – старший сотник вспомнил о предыдущих налётах и добавил кое-что покрепче.
В темноте, кстати, отбиваться легче – драконы выдают себя огненными плевками, да они ещё сами слепят тварей… И взрывы соляных кристаллов на воздушных змеях здорово подсвечивают противника. Наводи по вспышкам, и точно не промахнёшься.
С рассветом стало труднее – теперь пиктийцы не только видели цели, но и могли избегать столкновений с висящим в воздухе заграждением. Не все и не так успешно, как им хотелось, но у многих получалось, и обороняющимся пришлось несладко. Из двенадцати орудий батареи к концу пятого налёта осталось более-менее работоспособными только три, и лишь внезапный отход неприятеля дал шанс дожить до вечера. Или не дожить, но утащить с собой к Эрлиху Белоглазому как можно больше аристократических ублюдков и их ублюдочных ящериц с крыльями. Как уж получится…
Передышка продлилась до полудня, что позволило заменить разбитые стреломёты на новые и хоть немного вздремнуть. И вот опять тревога.
– Ну и где они? – командир бросил раздражённый взгляд на бойца с переговорником.
– Летят, передали же… – тот развёл руками, что послужило поводом к новому нагоняю.
– Чего лапами машешь? Не мельница! И почему на площадку вылез? А ну марш в укрытие, герой невидимого фронта!
Да, переговорные устройства были настолько редкими артефактами, к тому же настраиваемыми индивидуально на своего оператора, что их приходилось беречь. Обоих. А этот временно приписанный к гарнизону башни оболтус так и норовит пробраться к орудиям, в тайной надежде совершить какой-нибудь подвиг. Сопляк… героическая смерть редко попадает в списки великих деяний.
Откуда-то издалека донёсся грохот взрывов, и с соседней башни, что стоит на пересечении улиц Правды и Последнего лихоимца, ушли в небо огненные стрелы. Не слишком ли рано? Даже если у них новые образцы зарядов…
– Батарея, к бою!
«Железный град» простучал по щитку стреломёта, выбивая искры и оставляя вмятины, и тут же следом обрушилась новая порция. Собственно, это не железо, а обыкновенный лёд, но колдовство пиктийцев придаёт ему необыкновенную твёрдость, что при огромной скорости очень опасно. Складные навесы, установленные после первого же налёта, убрали сразу – мешают круговому обстрелу. Вот и остаётся надеяться только на доспехи. Да ещё на удачливость, военными людьми ценящуюся не меньше прочих талантов.
Ледяное копьё, прилетевшее откуда-то сзади, рассыпалось по каменному полу площадки мелкими крошками и заставило Людвига произнести вслух старинное фамильное ругательство:
– Шайссе пута бастардо блиатт!
Значения этих слов давно никто не помнил, но по семейным преданиям они выручали не одно поколение Жайворонков в трудную минуту. Помогло и сейчас – атакующий дракон будто врезался в невидимую стену, и тут же в открытую пасть влетела огненная стрела. Уродливую зубастую голову разнесло в клочья, и отливающее на солнце зелёной чешуёй тело рухнуло вниз, радуя слух воплями пристёгнутых к сёдлам фигурок в алых мундирах.
Старший сотник уже не командовал батареей – отлаженный неделями тренировок и предыдущими налётами механизм обороны работал сам по себе и в дополнительном руководстве не нуждался. Разве что иногда требовалась замена выбывших из строя шестерёнок того механизма, но бойцы второй смены, бывшей отдыхающей, без понуканий заменяли погибших номеров расчётов.
«Одно хорошо, – подумалось Людвигу при виде очередного драконьего плевка. – Не скользко будет. Подсушивает…»
– Стрелу!
Мог и не кричать – заряжающий без напоминаний положил в приёмный лоток стреломёта длинный цилиндр с заострённым носом и металлическими перьями хвостовика, а наводчик нажал на рычаги, поворачивая орудийную платформу.
– Бойся!
Алхимический заряд вытолкнул стрелу из ствола, а дальше она летела уже сама – огненный хвост ускорителя вспыхнул на пару мгновений, не больше, но этого хватило, чтобы снаряд оторвал крыло ближайшей твари и ушёл дальше, взорвавшись в гуще пиктийских ублюдков. Удачный выстрел! Обычно не отличающиеся особой точностью стреломёты создавали сплошную стену осколков на пути драконов, а тут повезло. Впрочем, не в первый раз.
– Стрелу! – Людвиг не услышал знакомого лязга и повторил: – Стрелу клади, мать вашу!
– Готово!
Голос незнакомый, и Жайворонок обернулся – место заряжающего занял боец в серой форменной накидке с изображением оскалившегося волка. Откуда он взялся?
– Бойся!
Выстрела не последовало – «ледяное копьё» попало точно в верхнюю кромку щита, и наводчика снесло с сиденья.
– Вот же… – пробормотал старший сотник, бросаясь к поворотным рычагам. – Бойся!
Бухнул заряд, отправляя очередной подарок пиктийцам, а на лоток уже легла новая стрела.
– Бойся! – Людвиг выстрелил и, не услышав ожидаемых звуков, взглянул назад. – Эх…
Боец из «Волчьей сотни» ничком лежал на ящике с зарядами, и вывернутая шея ясно показывала – он уже никогда не встанет.
– Замену! – прокричал Жайворонок и спрыгнул с сиденья, чтобы самому зарядить орудие.
Это его и спасло – «град» с зависшего над башней дракона сыпанул широким веером, и часть ледяных горошин забарабанила по только что покинутому металлическому креслицу. Людвиг вздрогнул и пригладил волосы – шлем пропал куда-то ещё в начале боя. И даже одной градины хватило бы… Нет, лучше и не думать…
Соседнее орудие выстрелило по разинувшей пасть твари, но из-за торопливости расчёта стрела прошла выше, смахнув с сёдел имперских магов. Дракон вообще тупая скотина, а потерявший наездников – тупой вдвойне, и замешкавшегося ящера разорвало сразу тремя попаданиями.
– Молодцы! – Жайворонок столкнул с зарядного ящика убитого бойца и потянулся за стрелой. – Где смена, мать за ногу?
Тишина стала ответом. В крохотный промежуток времени не было ни одного выстрела, взрыва, крика, стона… Лишь напряжённая звенящая тишина, нарушаемая свистом разрезающих воздух крыльев.
Вспышка…
Сознание к старшему сотнику вернулось вместе с болью. Кто-то невидимый бинтовал ему голову, заматывая лицо вместе с глазами. Глазами? Что с ними?
– Я ничего не вижу!
Молчание и сосредоточенное сопение. И треск рвущейся ткани.
– Ты кто? Что творится? Где драконы?
