безумными глазами уставился на стилет с костяной рукоятью, вошедший прямиком в сердце. Остальные мальчишки вжались в стену, с ужасом смотря на человека в белой маске. Тот, не обращая на них внимания, сначала забрал метательные ножи, а потом, подойдя к рыжеволосому, вытащил у того из груди стилет, обтер об рубаху убитого и сунул клинок в набедренные ножны. Так же молча и равнодушно он вернулся к Жакену Торбулу и скрестил руки на груди.
– Кто еще хочет уйти? – процедил Жакен Торбул, обводя притихших мальчишек. В этот раз поднятых рук не было. Мужчина кивнул и надменно улыбнулся. – Покинуть Лабран может только Белая маска, и только с дозволения Владыки. А это, – он обвел рукой застывшие тела, – пусть напоминает вам о том, если в головы закрадется мысль о побеге с Лабрана. Маррад, веди их.
– Разбились по двое и за мной, – сухо ответил мужчина в белой маске. Он дождался, когда напуганные мальчишки встанут парами, и кивнул. Тут же за каменной дверью заворочалось нечто тяжелое и дверь, словно нехотя, открылась, обнажив зияющий тьмой провал.
– Обопрись на меня, – шепнул Эйдену стоящий рядом с ним мальчишка. Чуть полноватый, чернокожий, с яркими, голубыми глазами. Гастанец. Эйден помнил, что жители этих островов не отличались миролюбием и состраданием к ближним, но деваться ему было некуда, поэтому мальчик перекинул руку через плечо и благодарно вздохнул, когда боль в ноге чуть утихла.
– Спасибо, – так же тихо ответил он. И, чуть подумав, добавил. – Эйден.
– Кадир.
– За мной, – повысил голос Маррад. Эйден снова вздохнул и ступил вместе с Кадиром во влажную тьму пещеры.
Но внутри, на удивление, было светло. На влажных каменных стенах висели тяжелые факелы, попадались и таблички, указывающие, куда идти. Эйден попытался прочитать, что там написано, но понял, что этот язык ему не знаком. Отец и мать обучили его всем языкам империи, включая диалекты мелких рамайнских княжеств и эмпейских горных деревень, но эти письмена, тускло горящие голубым на бронзе, прочесть не удалось.
– Язык ночных аспидов. Их язык, – произнес Кадир, заметив, что заинтересовало Эйдена. Мальчишка оказался выносливым и даже не вспотел, таща на себе дополнительную ношу.
– Откуда ты знаешь? – тихо спросил Эйден и поморщился. Даже шепот в пещере звучал громко, однако Маррад не обернулся. Либо ему попросту было плевать на разговоры.
– Белая маска забрал нашего старейшину. Он оставил на нем дощечку с голубыми символами, я видел, – ответил Кадир. – Жена Шарама, пришедшая проводить душу старейшины, побледнела и сказала, что это язык Лабрана. На нем говорят и пишут только ночные аспиды. Белые маски.
– Отставшие сами будут искать выход, – громко сказал Маррад. Кадир вздохнул и опустился на корточки.
– Залезай на спину. Горло только не сдавливай.
– Спасибо, – покраснел Эйден и поблагодарил влажный сумрак пещеры за то, что Кадир этого не увидел.
Теперь Кадиру было удобно, и он быстро нагнал идущих за Белой маской. Эйден, пользуясь моментом, рассматривал пещеру. На первый взгляд она казалась безлюдной, но в темных провалах то и дело мелькали чьи-то лица, а у веревочного моста через бурную пещерную речку им повстречалась процессия, состоящая из пяти женщин, несущих в руках пустые корзины и кувшины. На их лицах не было страха, только задумчивость, сменившаяся легкими улыбками, когда Маррад поприветствовал их.
За мостом количество факелов уменьшилось. Кто-то из мальчишек начал спотыкаться, но Маррад уверенно шел вперед, подгоняя словами тех, кто отстал. И какой же неожиданностью для всех стал дневной свет за очередным поворотом. От него сразу же заболели глаза, а виски заломило. Маррад сухо рассмеялся и велел идти за ним.
В этой части острова зелени было много. Какие-то растения Эйден знал, а какие-то видел впервые. В воздухе гудели насекомые, в вышине беспечно кричали чайки и пел свою нежную песню эмпейский соловей, каким-то чудом оказавшийся так далеко от родных берегов. Впрочем, удивляло Эйдена другое. Пока он видел только двоих, кто носил белые маски. Жакен Торбул и их сопровождающий Маррад. Да, на острове были люди, но люди обычные, больше похожие на слуг или селян, коих полным-полно в любой эренской деревеньке. Было еще кое-что, что смущало Эйдена. На острове, кроме них, не было ни одного ребенка.
– Жарко тут, – пробубнил Кадир. Эйден скривился, поняв, что сказанное относилось к нему. Но мальчишка сам вызвался его нести.
– Возможно мы внутри горы, – тихо ответил он, чтобы поддержать беседу. – Сюда не долетают холодные морские ветра.
– Удобно, – согласился Кадир. – Если кто-то решит напасть на Лабран, дальше той двери каменной пройти не получится. А тут тепло, можно растить овощи и фрукты. В изобилии вода… Эйден, а как ты очутился тут? Ты пришел сам или тебя привели силой?
– Меня везли в лес, чтобы там оставить умирать, – вздохнул Эйден. – Но Бут… Ну, он меня вез… неожиданно решил ехать на пристань, а там был этот черный корабль.
– «Черная чайка», – кивнул мальчишка. Его волосы и шея были мокрыми от пота, но шагал вперед он так же резво, как и в пещере. – Когда я сел на корабль, там уже было трое. Двое остались у входа в пещеру.
– А ты? Ты сам пришел? – осторожно спросил Эйден.
– У меня не было выбора, – хмыкнул Кадир, одной рукой утирая пот со лба. Вторая надежно придерживала Эйдена. – Я опозорил свой род и отца. Не прошел посвящение. Отец разгневался и велел мне убираться прочь. Когда я спросил, куда мне идти, отец сказал: «Иди в пекло. Сына у меня более нет». Я добрался до моря и уснул на причале, забравшись в сети, а ночью за мной пришла «Черная чайка» и я добровольно ступил на борт. Но ты не переживай. Если Белые маски тебя не убили, значит подлатают. И ноги, и душу. Жены Шарама говорили, что слабым на Лабране нет места. И раз ты здесь, значит, ты не слабый.
Эйден промолчал, предпочитая поразмыслить над сказанными словами. А Кадир, устроив мальчика поудобнее на спине, бросился догонять остальных. Впереди показалось странное строение, напоминающее замок, но целиком вырубленное в скале.
Подойдя ближе, Эйден, открыв рот, принялся рассматривать обитель Белых масок. То, что это был их дом, о котором говорил Жакен Торбул, стало понятно сразу. На узких башенках серые флаги с красным ликом Тоса. На стенах стоят люди в черных плащах и в белых масках. Перед замком бурлит река, а мост через нее поднят.
Но стоило Марраду выйти вперед и скрестить на груди руки, как лязгнули цепи и мост начал медленно опускаться вниз. Эйден увидел
