— Только этого еще не хватало, — пробормотал я. — Маня, ты твердо уверен, что хочешь быть вожаком стаи? Я как-то не хочу грузить на себя заботу об этих оболтусах.
Мой гиено-волк помотал головой: дескать, я тут ни при чем, они сами…
Впрочем, к вечеру нашлось объяснение странного поведения нашего рыжего эскорта. Мы миновали несколько распадков. Поднявшись на очередной холм, я увидел внизу жутковатую картину.
Наверное, здесь еще недавно было стойбище. Теперь чистоту степи пятнали черные следы от сгоревших юрт. И никого — ни орков, ни псов, ни овец.
Спустившись к пепелищу, я спрыгнул с Мани и стал обходить остатки стойбища по кругу. Постепенно у меня в голове складывалась картина того, что тут произошло.
Мужчин, видимо, не было дома. Только женщины, дети, несколько молодых псов да пяток овец, которым в ближайшие дни предстояло очутиться в кухонном котле.
Куда подевались мужчины? Скорее всего ушли с отарами. Орки занимаются отгонным скотоводством. Есть постоянные городки вроде ставки Гырбаш-князя Ултыр-Пхаа и деревеньки помельче. Там и ремесленники живут, и огороды кое-кто держит. Но основа богатства у степняков — овцы. Зимы в нашем понимании тут нет, но раз в году наступает сезон дождей. Тогда корма для скота хватает рядом с поселками. Но летом приходится отгонять стада все дальше и дальше, поднимаясь даже в горы. Временную стоянку ставят у какого-нибудь ручья, озерца или хотя бы колодца. Овцы под присмотром пастухов ходят весь день по округе, порой удаляясь на довольно значительное расстояние. Иногда даже на ночь отару не пригоняют к юртам.
Похоже, мужчины с овцами ушли далеко, и тогда кто-то напал на стоянку. Я увидел три женских трупа чуть поодаль от сгоревших юрт. Наверное, это те, кто пытался бежать. Остальные погибли на стойбище, их трупы закинули в огонь. Так что и не понять, сколько тут было народу…
А вот тушу такого же рыжего, как те, которых мы освободили, пса оставили на улице…
Пока я бродил вокруг пепелища, появился наш «эскорт». Вздрагивая и принюхиваясь, щенки обошли курящиеся едким дымом остатки от юрт, уселись рядом с собачьим трупом и завыли. И так мне нехорошо стало от этого воя, что я аж выматерился.
С другой стороны, вид разгромленного стойбища меня немного успокоил. Если там, на дороге, валяются трупы тех бандитов, которые порезвились здесь, то ко мне не может быть никаких претензий. Наоборот, я сделал все правильно. Красные Псы — дружественный нам клан, его князь еще наградить меня должен. Да и по поводу щенят у меня голова больше не болит. От трупа своей матери — а мертвая собака была определенно самкой — они никуда не денутся. Не завтра, так послезавтра вернутся пастухи — вот пусть они и разбираются со своим имуществом.
Но все же перспектива ночевать рядом с трупами и воющими псами меня не радовала. Нужно найти что-то более подходящее для сна.
Однако сразу уехать мне не удалось. Пока я размышлял о последствиях, Маня что-то учуял, и вскоре у моих ног оказалась девчушка лет шести. Маня очень аккуратно, как кошка котенка, притащил бесчувственную малышку в пасти и положил на землю. Я осмотрел девочку — ран нет, только глубокая царапина на голове. Похоже, что во время нападения малышка рванула в степь, но кто-то выстрелил ей вслед. Не попал, зацепил лишь кожу, но от страха она потеряла сознание. Про «контрольные выстрелы» в этом мире, наверное, не знают, так что сочли ее мертвой.
Несмотря на путешествие в волчьей пасти, в себя она не приходила. Мне пришлось разводить костер, греть воду, заваривать травы. От запаха листьев эххи малышка очнулась — и сразу же принялась плакать. Ревела долго, а я потихоньку поил ее успокаивающим. В конце концов маленькая орчиха заснула, а я выбрал место в отдалении от стойбища, постелил одеяло, завернул в него девочку, а сам с Маней пристроился рядом.
Проснулся я от того, что почувствовал рядом с собой возню. Оказалось, ночью щенки перебрались к нам, и проснувшаяся девочка гладила того, который ранен в шею.
— Привет, — сказал я малышке. — Меня зовут дед Мышкун. А тебя?
— Ивика, — пропищала орчонка.
— Давно ушли овцы?
— Два дня уж как… Скоро придут.
До прихода отар я немного прибрал на пепелище. Принес тела женщин, положил их рядом с остатками юрт. Вонь тут скоро будет — не подойти, но что поделать? Похоронными обрядами должны заниматься родичи. Не успело солнце подняться в зенит, в стороне от дороги поднялось пыльное облако.
— Ну, наконец-то, — облегченно пробормотал я.
Орки — сдержанные ребята. Когда пастухи увидели, что произошло на стойбище, раздалась только пара проклятий — и все. И сразу же все занялись делом. Одни готовились к похоронам, другие что-то искали на тех местах, где стояли юрты. Вернее, не что-то, а кого-то. Вскоре к трем телам погибших женщин прибавилось еще с десяток обгоревших трупов. Всех сложили в выкопанную неподалеку от ручья яму и засыпали ее землей. Тихо. Без слез. Только старшина стойбища прочитал молитву — и все.
Двое после моего сообщения о разбойниках, лежащих мертвыми на дороге, вскочили на своих псов и помчались в ту сторону, откуда я пришел.
Потом был разговор со старшиной этого стойбища. Под началом Ив-Ыхе был пяток семей. Спасшаяся девочка оказалась его дочерью. Она как увидела отца, так вцепилась в полу его халата и всюду ходила за ним, а потом заснула у него на руках.
Вскоре вернулись парни, посланные посмотреть на мертвых разбойников. Впрочем, они не только посмотрели — притащили отрубленные головы.
— Знаешь их? — спросил я у Ив-Ыхе.
— Нет, чужие, — покачал головой старшина. — Дальние.
— Интересно, как тут оказались?
Я не надеялся на ответ, но Ив-Ыхе высказал достаточно разумное предположение:
— У озера земли ничейные. За рекой земли ничейные. Мы туда не кочуем, старики не велят. Говорят, земля порченая. А еще говорят, что туда стал собираться всякий сброд. И еще говорят, там поселились какие-то колдуны. Делают странное.
— Что? — уцепился я за информацию.
— Говорят, они хотят призвать могучего духа, чтобы он помог им создать великую армию и захватить степь.
— Так что же об этом никто не знает?
— Как не знают, знают, — удивился Ив-Ыхе. — Наши старики знают, наш князь посылал гонцов к соседям и даже в Карод. Да так просто степь не захватишь. Даже эти разбойники, видать, ждали, когда стада уйдут, чтобы на женщин напасть. Теперь пошлю гонца, чтобы всем сказал — женщин одних не оставляйте… Чужие с озера стали нападать на стойбища.
И все же у меня что-то не складывалось в голове. Действия разбойников казались мне абсурдными. Ну чем можно поживиться на временной стоянке? Старыми тряпками? Женскими побрякушками, да и то — какие драгоценности у жен и дочерей пастухов? Копеечные. Главное богатство кланов — отары овец. А еще — гиеноподобные волки. Или — псы. Впрочем, как ни называй, но похоже, что все это — звери одного вида, только разных пород.
