Я зашептал формулу разрушения оков. В основе многих недугов — заклятие, наложенное на разум или на тело больного. Так что очистить пациента от чужой магии — первая задача лекаря… Должно сработать и с оковами…
— Что ты там бормочешь, дед? — насмешливо спросил вожак шайки. — Богам, что ли, молишься? Ну, молись, молись, скоро свидишься…
Остальные заржали.
— Пусть халат скинет, нечего хорошую одежу кровью марать, — хозяйственно добавил второй.
И тут только до меня дошло, что ограблением я вряд ли отделаюсь.
Эти гады собираются меня убить. Убить по-настоящему, до смерти, а не просто начистить морду и ограбить.
По спине пробежал холодок. Почему именно я им нужен — об этом подумаем потом. Но идея нарушить орочьи законы и снять оковы подчинения с псов перестала казаться мне некрасивой. Все-таки моя жизнь гораздо дороже, чем все традиции этих зеленых обезьян…
— Сейчас, сейчас, — угодливо закивал я и начал медленно разматывать кушак, проверяя незаметно, как быстро я могу дотянуться до рукояти ятагана.
Орки опять довольно заржали. Они ждали в полной уверенности, что я никуда не денусь.
И тут одновременно произошло несколько событий.
Из-за деревьев выскользнул Маня.
Я пробормотал последнюю фразу заговора, выхватил ятаган и резко крикнул: «Свободны!»
Псы взвились на дыбы. Один из погонщиков попытался огреть своего зверя палицей и моментально лишился руки. Второй зверь, не дожидаясь, пока на него замахнутся, вцепился в глотку ближайшему орку.
Маня одним прыжком оказался у меня за спиной, там тоже кто-то истошно заорал.
Мне удалось блокировать первый удар вожака. Второй я пропустил мимо себя, крутанувшись и присев. Под пальцами левой руки оказался посох, о котором я от волнения забыл. Я схватил его и тычком ударил в лицо набегающего слева бугая. Обратным движением подставил посох под саблю вожака. Та звякнула и отскочила. Ах, какой я молодец! Не зря вымачивал деревяшку в заговоренных отварах! Палочка-то теперь будет покрепче той дерьмовой стали, из которой сделаны клинки у этих уродов!
Рванувшись вперед, я полоснул вожака по шее ятаганом и, развернувшись, ударил посохом еще одного орка, того, что стоял справа…
И — все. На этом, собственно, все закончилось. Остальное доделали Маня и псы, так что, когда я перевел дух, у меня уже не было возможности выяснить: а что, собственно, эти ребята против меня имели? И почему вожак сказал, что я им нужен? Причем с таким выражением, что, происходи дело на Земле, я бы подумал, что меня «заказали».
Осмотревшись, я тяжело вздохнул. Все происходящее мне очень не нравилось. За пять минут я нарушил пару местных законов, причем и в том, и в другом случае наказание одно — смерть. Но, с другой стороны, кто поверит, что один старик уложил семерых крепких мужиков?
От вида разорванных тел мне стало как-то нехорошо. Нет, крови я не боюсь, жертвы автомобильных аварий выглядят не лучше. Но вот последствия… Впрочем, меня может оправдать то, что орки из этой шайки сами вели себя неправильно.
Как ни странно, в степи чтут закон. Да, могут угнать у соседей отару овец, но убивать кого-то считается последним делом. А эти набросились на беззащитного старика, у которого имущества всего — халат, шапка да пара пригоршней сушеной травы… Сомнительно, что парни эти были из такого уважаемого клана, как Красные Псы. Значит, и своих зверей они тоже, видать, украли. Орки не продают их на сторону…
Эта мысль вернула меня к реальности. Надо было что-то сделать со щенками. Бросить в степи — так они ж не смогут сами освободиться от мешающих охотиться тюков и подохнут от голода или от ран. Я сделал несколько шагов по направлению к ближайшему псу, но тот попятился, не подпуская.
— Маня! — подозвал я волка. — Ты можешь объяснить этим оболтусам, что я их не обижу?
Зверь кивнул, одним прыжком оказался рядом с псом и толкнул того головой в мою сторону. Пес недоверчиво посмотрел на меня, но все ж подошел. Я перерезал упряжь, скинул тюки на землю. Второй зверь, видимо, сам сообразил, что я им не враг, потому что подошел сам и смирно стоял, пока я вожусь с ремнями.
У этого была рана на шее. Я мельком взглянул на нее — из-под слипшейся шерсти виднелась полоска голого мяса, а вокруг уже ползали личинки каких-то летучих тварей.
— Маня, — снова я обратился к своему волку. — Надо бы полечить немного. Вылижи болячку, а?
И для наглядности я лизнул свою руку.
Все-таки я — точно любимчик судьбы. Иначе как объяснить, что мой зверь не только все понимает, но соображает порой лучше меня? Маня обхватил рыжего пса лапами, аккуратно заставил лечь и сам уселся рядом, придерживая «пациента» лапами. Язык у волка — что моя ладонь, да еще шершавый, а слюна — антисептик. Так что в несколько мгновений пострадавшее место было вылизано, и я уже посыпал рану заговоренным порошком фрах. Теперь несколько клейких листьев сверху, еще один заговор — и отпущенный Маней пес недоверчиво крутит шеей. К счастью, чей-то клинок (рана определенно нанесена саблей) не повредил крупных сосудов, но рассек одну из мощных мышц, идущих к голове. Теперь зверю наверняка стало полегче, фрах не только заживляет раны, но и обезболивает.
А я наконец-то заставил себя сделать то, что надо, только очень не хотелось: обыскать трупы. Точнее, то, что от них осталось. В тюках не обнаружилось ничего интересного: одеяла, шкуры, какие-то тряпки… В поясных кошелях орков — тоже. Немного денег, несколько дешевых украшений, причем — женских, что мне очень не понравилось, парочка неизвестного происхождения камешков. Однозначно — не драгоценные. Эти последние меня заинтересовали больше всего. Простую гальку с собой обычно не таскают. Значит, эти камешки должны быть как-то связаны с магией.
Что-то особенное удалось найти только у вожака. У того на шее на веревочке висел странный знак: серебряный круг, на котором черной и красной эмалью нанесен рисунок, изображающий появляющегося из вихря крокодила. Или тираннозавра, потому что крокодилы не ходят на задних лапах. Вещичка эта тонкостью работы разительно отличалась от всего, что я видел у орков, поэтому я не побрезговал и сунул ее в свою сумку вместе с парочкой неизвестных камешков.
Больше мне здесь делать было нечего, поэтому я взобрался на Маню, и мы потихоньку потрусили в ту сторону, откуда появились эти уроды. Оглянувшись, я заметил, что псы на некотором отдалении следуют за нами. Странно: я бы на их месте, получив свободу, удрал подальше в степь и постарался больше не встречаться ни с кем из двуногих.
— Только этого еще не хватало, — пробормотал я. — Маня, ты твердо уверен, что хочешь быть вожаком стаи? Я как-то не хочу грузить на себя заботу об этих оболтусах.
