действительно в отличной физической форме, тут не поспоришь. А если помножить это на глэйп, к которому он наверняка давно уже пристрастился, то становится совершенно не удивительно, что он тут местный чемпион. Сгорит через десять лет на химии, но сейчас он чемпион, и ему это нравится.
— Чё ты уставился⁈ Понравился, что ли⁈ — снова быканул Резак, внимательно глядя на меня. — Ты педик, что ли⁈
Что ж, Пиявка, будет тебе зрелище! Радуйся!
Я вздохнул и пошёл вперёд, к нулевому кубу.
— Кар, ты что задумал⁈ — раздался в комлинке взволнованный голос Кори. — Он же тебя убьёт!
Я только усмехнулся и не стал ничего отвечать.
Даже если бы у этого шкафа действительно были шансы победить меня, я бы всё равно пошёл. Такие слова нельзя спускать с рук.
— Итак, наш новичок подходит к кубу и заходит в него первым! Вы только посмотрите на его лицо, на нём ни единой эмоции! Никакого страха, никакого беспокойства предстоящим боем! Только абсолютная сосредоточенность! Мне кажется, этого уже достаточно для того, чтобы доверить этому парню свои юниты! Вы так не думаете⁈ Тогда ставьте на нашего чемпиона, и давайте все дружно поприветствуем его! В куб входит Ре-е-еза-а-к!
Резак вошёл в куб с другой стороны и картинно дёрнул головой в разные стороны, разминая шею.
— Напоминаю правила для тех, кто их не знает! Бой начинается только после того, когда включится подавитель гравитации! Бой заканчивается тогда, когда один из противников лишится сознания по любой из причин! Запрещённых ударов нет! Запрещённых приёмов нет! Полная свобода действия! И мы начинаем обратный отсчёт! Пять!
— Четыре! — подхватил весь бар хором.
— Тебе уже конец, выскочка, — пообещал Резак, начиная прыгать взад-вперёд, как заправский боксёр.
— Три!
— Знаешь, в чем твоя проблема? — спокойно поинтересовался я, стоя на одном месте.
— Два!
— Твоя проблема в том, что в словосочетании «Бой в невесомости» ты считаешь главным слово «бой», — усмехнулся я.
— Один!
— А главное тут слово — «невесомость».
— Ноль!
Под нулевым кубом тихо загудело, и сила притяжения внутри перестала существовать. Я проводил в этом состоянии по восемь часов в сутки последние несколько лет, и контролировал его чуть ли не лучше, чем обычную гравитацию. Поэтому мне не составило труда остаться стоять на одном месте, ведь я не двинул ни единой мышцей.
В отличие от Резака, который допрыгался и в момент отключения как раз находился в воздухе. Вот его и потянуло к верхнему углу куба, а по пути он пытался стабилизироваться, размахивая руками и ногами.
Посетители бара загудели, глядя как я спокойно стою на месте и наблюдаю за барахтаньем Резака. Наконец он достиг угла, ударился об него рукой, перевернулся, сжался весь в этом углу, нашёл меня глазами, и разогнул ноги, выстреливая себя как пружину. Он полетел прямо на меня, выставив перед собой оба кулака.
Но, как только он прыгнул, я резко поднял вверх обе руки, и меня потянуло наверх, к крышке куба. Я аккуратно принял касание в ладони, перевернулся и сел вниз головой, снова замерев на потолке как статуя, без единого движения.
Резак пролетел подо мной и врезался в стену. Он не умел тормозить, да и разгонялся, прямо скажем, так себе, но этого хватило, чтобы я услышал хруст костей в его пальцах, которыми он попытался амортизировать удар.
Он в невесомости как новичок. Даже нет, он и на новичка не тянет. Как человек, который что-то слышал про невесомость, но никогда в ней не был. А теперь, впервые оказавшись, пытается обращаться с нею по привычным схемам. Все его движения резки, и из-за этого непредсказуемы для него самого. Дёрнет рукой посильнее — закрутится вокруг своей. Махнёт другой рукой, пытаясь остановить вращение, но слегка просчитается с углом и добавит к своему вращению ещё одну плоскость. Поэтому они и борются в этих кубах вместо того, чтобы нормально драться — потому что это единственный способ не запутаться в собственных конечностях, пока будут добираться до противника.
У них — единственный способ. Но не у меня.
Я так и висел на потолке, пока Резак подо мной пытался развернуться. Напыханный глэйпом по самые глаза, он не чувствовал боли в пальцах, но парочку он сломал как пить дать. Слишком уж громким был хруст.
Резак нашёл меня взглядом, гневно зарычал, и снова прыгнул, целя в меня на сей раз не кулаками, а скрюченными пальцами.
Ну да, три из них точно сломаны — торчат под неестественными углами.
Я слегка сместился в сторону коротким взмахом руки, и, когда Резак оказался близко, ухватил его за руки. Импульс его движения передался мне, нас закрутило вокруг своей оси, и я аккуратно и бережно направил голову Резака в ближайшую стену, которая на самом деле представляла собой плёнку силового экрана.
Силовые экраны не издают звуков, когда с ними встречаются твёрдые предметы. Поэтому башка Резака впечаталась в него бесшумно. Но мне хватило одного взгляда на то, как сбились в кучу его глаза, чтобы понять — досталось ему неслабо.
Я отпустил его руки и отлетел в сторону, где снова аккуратно и не спеша спружинил ногами о стену, гася скорость. Так и застыл на ней, как геккон. Мне было интересно, сможет ли очухаться здешний «чемпион» после такого.
Резак вырубился на секунду — по крайней мере, на это намекало его беспорядочно дёргающееся в невесомости тело. Но потом внезапно оно вытянулось в струнку, словно чемпиона прострелило одной общей судорогой на все мышцы, и Резак снова открыл глаза.
Да он, по ходу, напыхан даже больше, чем я думал!
Резак зарычал и задёргался, пытаясь достать хоть до одной точки опоры хоть одной конечностью.
— Хватит бегать от меня, педик! — выплюнул он, кое-как дотянувшись до стены. — Дерись или вали отсюда!
Всё, пора с этим заканчивать. Я думал, что он сможет показать хоть что-то интересное, но он, по сути, ничем не отличается от мешка таротсианской капусты. Ту тоже оставь в невесомости — она точно так же брыкаться начнёт. Да и по боевым характеристикам они похожи.
— Скажи, тебе мама не говорила в детстве, что обзываться нехорошо? — поинтересовался я, глядя в глаза Резака. — Вот же заладил, «педик» да «педик». Знаешь, говорят, что люди склонны судить других людей по своему примеру, так сказать, проецируют свои собственные потаённые страхи и желания…
— Чё? — вылупился
