Что, хренов десантник, не ожидал?
До спускового крючка дотянулся не сразу. Горилла резко вывернул ствол, пытаясь его руку стряхнуть. Вывихнутую кисть обожгло болью. Но это цветочки в нежном весеннем букете – по сравнению с тем, что и как прилетело и обожгло противника.
Космодесантник давно присел на пол с напрочь снесённой харей, а бластер плевался в стены и потолок всё новыми очередями – лишь потому, что Родригесу не удавалось убрать со спускового крючка неестественно вывернутые пальцы.
6
Расцепить непослушные пальцы помог доктор Гонсалес. Осмотрел кисть руки – всё-таки врач. Сказал с огорчением:
– Расстрелял почти весь боезаряд.
– А рука?
– Ничего, срастётся.
Следом за доктором подбежали Трентон и Гаррис.
– Круто. А я до конца сомневался, – пыхтел Трентон.
Гаррис измерил его укоризненным взглядом. В ком усомниться вздумал – в его ночном голосе?
В арсенал проникали с помощью запасного голо-ключа (а может, голо-отмычки?). Чем бы он ни был, Гонсалес очень кстати его раздобыл.
Вооружились, что называется, до зубов. Бластеры, плазмоганы, ручные силовые щиты. Себе и для тех парней, что, быть может, присоединятся.
Решатся ли? Почему бы и нет. Так и так умирать.
– Джой, – обратился Гонсалес к Гаррису, – погляди-ка, никто ли не пялится в погашенный нами экран из арсенала. Если поднимут тревогу…
– Да нет, всё спокойно, – связист включил свой приборчик. – Эти, в рубке, поглощены телемостом с кают-компанией. Уткнулись в голограмму перед собой, по сторонам не зыркают… Сбывается, док, сбывается!
– Тогда гаси тюремный экран, – распорядился врач. – Идём вызволять Алонсо.
– Все? – уточнил Родригес, пытаясь управлять пальцами пострадавшей руки. Каждое движение отзывалось болью.
– Нет. Я и Трентон – двоих достаточно. Вы же с Гаррисом – ждите нас в коридоре зет, близ поворота к ангарам.
– Как сказал голос, Алонсо спасти удастся? – забеспокоился Трентон, пока связист колдовал с приборчиком, входя в систему голо-связи «Антареса». Хороший вопрос на дорожку.
Гаррис ответил:
– Голос не исключил.
– То есть, – прикинул Родригес, – вероятность меньше? То есть не исключено, что…
– Такова жизнь, – оборвал Гонсалес. – Если пилот Алонсо катер не выведет, тогда выведет пилот Эстебан. Если и с ним беда – значит, пилот Родригес. Идём, Трентон: промедление приближает звёздный час стажёра, но не наш с тобой.
Стараясь не отсвечивать бластерами, разошлись. Родригес и Гаррис – к условленному месту ожидания, Гонсалес и Трентон – в зону второго шага этой безумной отчаянной операции.
Гаррис включил свой прибор. Первым делом прошёлся по рубке с кают-компанией: было ясно, что там судьбоносные решения приняты, победил проект Монарро, дело за конкретизацией самых последних деталей.
Всех обрядить в костюмы полной защиты? И это должно помочь? Против системы, которая видит живое сквозь корпуса катеров? Эх, во что только люди не расположены верить, когда реальность смертельна и абсолютно глупа…
Ой, а наш проект, круто замешанный на полуночном бреде Гарриса? Не покажется ли его фундамент со стороны ещё более шатким? Псевдонаука против псевдорелигиозной веры – вот что сцепилось в «Антаресе» накануне его неминуемой безвозвратной гибели.
– Наверное, наши к тюремному отсеку уже добрались, – напомнил связисту Родригес.
Гаррис тут же перенастроил приборчик на коридор перед нужной дверью – что сказать, молодец, хорошо ориентируется и в пространстве крейсера, и в путях визуальных коммуникаций.
Успели вовремя, чтобы солдат, стоящих там на часах, застать в их недолгом здравии. Несколько мгновений они простояли живыми, дальше рухнули, как подкошенные. По всему, приближаясь к нужному месту, Трентон с Гонсалесом открыли прицельный огонь ещё издали. Первым долгом подрубили противнику ноги, потом добили.
Появившийся в кадре Гонсалес провёл голо-отмычкой над мудрёным замком тюремной двери. Дверь отошла в сторону, Гонсалес и Трентон скользнули внутрь и втащили трупы. Действовали слаженно.
Кстати, при всём показном скепсисе Трентона – кажется, он один продолжал хмыкать по поводу информации, принятой Гаррисом не техногенным путём – в деле на него можно было положиться. Именно он догадался включить стенного кибер-уборщика – с тем, чтобы в коридоре, где здорово наследили, протереть пол.
– Сам тюремный отсек показать можно?
– Запросто!
И вот уже освободитель-Гонсалес вручает осчастливленному Алонсо его собственный именной бластер.
Так легко! А могло бы ещё с начала посыпаться.
7
С вызволением Алонсо скорость событий несколько притормозилась. Если скептическое брюзжание Трентона лишь сопровождало движение группы, но никак не становилось поперек – с Алонсо история другая. Гонсалесу с пилотом пришлось туго: тот не находил оснований признавать особый авторитет врача, но в особенности – авторитет бредней Гарриса.
Выброшенный из меняющейся системы, предоставленный сам себе, человек Гуттиэреса никак не мог даже взять в толк, почему надо линять с крейсера, зачем убираться на Эр-Мангали, отчего действовать, следуя тому алгоритму, который ему в общих чертах изложили. Странному беспочвенному алгоритму. Сбывшиеся пророчества пилота ни капли не убеждали, ведь они сбылись там, вдалеке, не при его участии. Как, при участии? «Алонсо откажется, Эстебан отговорится, Кастелло согласится»? Ну и что? Каждый действовал точно так, как привык в предыдущей жизни.
– Ладно, – вздохнул Гонсалес, – допустим, наш план ерунда. Но у нас нет лучшего. Этот хоть куда-то ведёт. Да, на планету, где неясно, чего искать. Но срок поджимает. С «Антареса» надо уйти…
– Есть лучший план, – Алонсо пожал плечами. Оказывается, под арестом он времени не терял, сочинял, прикидывал.
– Изложи, – попросил врач.
Даже Родригесу, которому было неважно слышно – через приборчик Гарриса, работающий на приглушённой громкости – даже ему план Алонсо показался чересчур смелым с первых же озвученных пунктов.
Ворваться в рубку, пристрелить мерзавца Мадейроса, майора Домби пленить. Шантажировать остальных горилл жизнью любимого начальника. Разоружить их, потом загнать в запирающиеся отсеки. Захватить экипаж в кают-компании, отделить зёрна от плевел, зёрнам жизнь сохранить…
– Нереалистично, – покачал головой Гонсалес. – Даже если мы будем с тобой, всех нас ещё на подходе к рубке зверюги положат. Майора охраняют минимум четверо. Может, имперский пилот и четверых стоит, но бои в интерьерах крейсера – их стихия, не наша. Извини, но мы – к катеру.
– Наша стихия – планеты колонизировать? – съязвил Алонсо, но далее спорить не стал. По правде говоря, было не с кем. Гонсалес и Трентон и так потратили кучу времени на его убеждение, теперь они спешили к Родригесу с Гаррисом. Немного ещё подумав, Алонсо нехотя потащился следом.
Между тем за спинами вперившихся в экран связиста и стажёра послышался лёгкий шорох. Что за движение? К счастью, к ним подобрались не гориллы. Но пятеро незамеченных членов имперского экипажа – каково?
Флорес, как обещал, привёл простоватого Лопеса. А следом прокрались другие, менее простоватые. Эстебан – ещё ладно, Альварес – куда ни шло, но Мартинес…
– Ребята, мы с вами! – горячо сообщил Альварес. Мартинес тоже приятственно закивал. Они что, серьёзно?
И вроде бы поздно ломать комедию. В руках у Гарриса следящий голо-прибор, за спиной Родригеса – сумка, откуда торчат узнаваемые стволы имперских бластеров. Ясно: «ребята» обнесли арсенал. Спрашивается, зачем?
– Я там подумал, – хихикнул Флорес, – что ломать себе лоб о систему «Карантин» не хочется ведь никому. Майора-то убеждать глухой номер, из крейсера его тем более не выковыряешь, но если просто сбежать… В общем, я только намекнул, а поддержали с энтузиазмом.
– Кто поддержал? – по возможности твёрдо спросил Родригес.
