Падая, остроносый Родригес приложился лицом о металлическую ступеньку. В глазах заплясали цветные круги – от удара ли, от выстрелов, или гермомаска пропускает?
Между прочим, очередями задело Эстебана и Трентона – это притом, что противник даже не высунулся, чтобы стрелять мало-мальски прицельно.
Гонсалес бросился оказывать им первую помощь. Эстебана, вроде, задело не сильно – в плечо и кисть, зато рана Трентона доктора обеспокоила. Перетянув бедняге ногу жгутом, он вколол ему несколько снадобий – и притом напрочь выпал из роли командира отряда.
Три стажёра и Гаррис молча ждали, когда он завершит лечебные манипуляции. Альварес – тот помогал держать бьющегося в судорогах раненого, навалившись своим небольшим весом ему на грудь. Эстебан, зажимая правое плечо простреленной левой кистью, понемногу отползал под прикрытие массивной колонны технолифта, чтобы за нею полученным от врача биопластырем без помех заклеить обе раны.
А откуда-то сзади уже доносились звуки нового боя. По всему, к рубежу, который Алонсо взял под защиту, гориллы уже подошли.
Что же так долго-то? Сплошные задержки!
Кажется, в более простом плане только из двух шагов – арсенал и катер – можно было сработать и вовсе тихо. Без малейшей тревоги, благо, хитрый приборчик Гарриса без труда подсоединялся к сети «Антареса» и многие сигналы мог отключать.
Отчего предпочтён план более сложный – с вызволеньем Алонсо? Просто сказать: так уж придумал голос. Но голос Гарриса, как теперь стало ясно, не внушением действовал – он слишком много знал. Знал о движении, что подсмотрел Родригес – потому к рукопашной у арсенала предназначил именно его. Так и Алонсо. Уйти без него не позволил бы себе доктор Гонсалес. Да и верно сказал: маневрировать незнакомым катером…
– Дотторе, мы ждём, – вежливо напомнил Альварес.
– Гаррис! – очнулся Гонсалес от своего медицинского занятия. – Посмотри по коридорным экранам, где эти стрелки прячутся! Лопес…
Тут из верхнего коридора над лестницей снова засвистели бластерные очереди, снова запрыгали гранаты. Что ещё могут придумать обделённые воображением? Второй залп не зацепил никого.
Гонсалес переждал его и продолжил, кивая на Трентона:
– Лопес, помоги нам оттащить его к технолифту! Гаррис, что у тебя…
– Сейчас, – недовольно прогнусавил Гаррис из укромной ниши под лестницей, – какая-то гадина из рубки заблокировала все экраны… Ну так сейчас я рубку саму заблокирую. И тогда разблокирую все остальные подсистемы…
Откуда-то, верно, как раз из рубки прорвался растерянный голос борт-инженера Монарро:
– Сей момент, господин майор... Тут какая-то гадина в нашей сети балуется, машинный зал временно недоступен…
Голос прервался. Гаррис удовлетворённо хмыкнул. Получилось, мол.
Третий залп, казалось, не принёс ничего нового… Но нет: под его прикрытием один из десантников попытался высунуться.
Лежали бы Родригес и Флорес перед лестницей лицом вниз – сделались бы ему лёгкой добычей. А так – заметили его, откатились. Жаль, ответным огнём зацепить наглеца не успели. Родригес – вроде бы успевал, но попытка нажать на спуск увечной рукой сразу сбила направление выстрела.
Альварес из-за лифтовой колонны тоже стрелял. Тоже не попал.
– Я их вижу! – обрадовался Гаррис. – Там они, бьют из-за тумб с топливными стержнями для катеров.
Надо же, вот идиоты, нашли где спрятаться! Стоит какой-то из тумб хоть немножко попортиться – начнётся жуткое не только для них. Специально они, что ли?
– Кажется, их оттуда грамотно не выкуришь, – приуныл Эстебан.
– Погоди, – хмыкнул Альварес. – Тумбы, насколько помню, довольно низкие. У коридоров перед ангарами высокие потолки… – он взглянул на площадку под самым сводом машинного зала. Оттуда должна быть подходящая линия огня.
Кому-кому, а космогатору в таких суждениях можно верить: основа его лётной специальности – пространственный интеллект.
– Да, – кивнул Эстебан. – Их можно снять сверху. Беда лишь в том, что наверх отсюда не попадёшь.
– Правда? – с иронией спросил Флорес. – А лифт на что?
– Это технолифт, – покачал головой Альварес. – Он останавливается лишь на технических этажах. На нашем – нет. Здесь нет даже люка. Не говоря уж о том, что все двери выходят в сторону ангаров и идеально простреливаются врагом.
Да уж. Отсюда это не лифт, а просто высокий цилиндр с гладкими серебристыми стенками.
– Значит, нужно попасть на один из технических этажей, – сделал резонный вывод Родригес.
– Как? Монарро нас туда по знакомству больше не проведёт.
Да уж, для этого шага Монарро с нами знаком чересчур хорошо.
– Магнитные присоски, – сказал Родригес, задирая голову вверх на вершину лифтового цилиндра, – не помешают магнитные присоски.
– В машинном отделении такое добро должно отыскаться, – предположил Гаррис. – В какой-нибудь из подсобок.
– У тебя за спиной, – произнёс Эстебан, – здесь, под лестницей. Вопрос в том, кто туда полезет.
– Я смогу, – поспешил вызваться Флорес, – альпинизм – моё хобби.
– Ну, раз есть доброволец, – заключил доктор, – можно потратить время на поиски.
10
Ну вот и Флорес прославился. Не то чтобы без труда, но вскарабкался по блестящей колонне на верхний из технических этажей – нависающую над машинным залом квадратную площадку прямо под сводом.
Другие-то технические этажи – лабиринты ходов через весь крейсер, ходов узких, переходящих в машинном зале в пристенные мостики с перилами. Каждый из технических этажей для чего-нибудь нужен – один Монарро ведает, для чего, но функции их различны. Но зачем нужна верхняя квадратная площадка, не связанная никакими переходами ни с какой другой частью крейсера, кроме самой себя? Кажется, больше ей и существовать не для чего, кроме как для удобства расстрела подставившихся космодесантников Альянса.
С этим самым расстрелом Флорес блестяще справился. Хладнокровно дождался момента, когда враги дадут очередной залп – и тремя одиночными снайперскими выстрелами всех троих по очереди успокоил. Крикнул сверху:
– Коридор чист! – и, не дожидаясь реакции доктора, вызвал кабину технолифта, чтобы уже спуститься, как человек, а не насекомое. Из коридора, где раньше сидели десантники, двери на всех технических этажах идеально простреливались, но теперь-то коридор зачищен.
– Толковый парень, – похвалил Эстебан, попеременно баюкая то пострадавшую левую кисть, то правое плечо. – Далеко пойдёт.
– Он заточен далеко пойти, – буркнул Родригес, но сразу же пристыдил себя: что это он? Никак, сам взялся завидовать? Парень старался, парень прекрасно справился. Стоит за него порадоваться. Ну и за себя самого – конечно же, за себя.
Ещё бы. Флорес, так уж случилось, не может без конкуренции. Причём здесь, на крейсере, соперничает в основном с тобой – Лопес больно уж недалёк и всегда готов ему подчиниться. Так что флоресов успех – залог общего спокойствия. Ну и твоего.
Пока герой битвы за выход к ангарам спускался с верхотуры, Гонсалес в очередной раз вспомнил о своей медицинской роли. В подсобке, где ранее были найдены магнитные присоски для внешних работ, он раздобыл рулон гермоткани, от которой лазерной ножовкой откроил отрез метра в три, чтобы устроить гамак для переноски раненого.
С гамаком – вовремя успел. И так ведь здесь много времени потеряли – того и гляди, главные силы горилл, опрокинув оборону Алонсо, сподобятся зайти и ударить с тыла.
Нести гамак довелось Альваресу и Родригесу с Лопесом. Вернее, нёс в основном Лопес, Альварес поддерживал, а Родригес, как мог, помогал им одной левой. Раненый кряхтел и стонал при каждом их осторожном шаге по неудобной флотской лестнице, когда же её одолели – потерял сознание и большую часть пути к нужному ангару пролежал молча.
Одного из троих солдат в зачищенном Флоресом коридоре пришлось всё-таки добить. Может, десантник и правда утратил сознание на почве кровопотери, но мог и прикидываться трупом с какой-нибудь хитрой целью. Хорошо, Гонсалес понимал в ранах и вычислил притворщика. Продырявил хитрецу голову – и всё, уже не прикидывается, можно верить.
