Рамирес, Мартинес, Финьес…
– А где Алонсо? – вскричал Альварес, обнаружив первым, что ключевого лица нет.
– Ушёл, – на ходу бросил Рамирес.
Мартинес ответил более обстоятельно:
– Покинул нас перед машинным залом. Сказал, будет кружным путём прорываться к рубке. Надеется, его там не ждут.
Лицо Гонсалеса омрачилось. Не верит? Наверное, имеет веские основания. Все трое добравшихся до ангаров имели на ушедшего хоть какой-то да зуб. А уж сам Алонсо всего час назад какую непримиримую позицию занял: того стрелять, этих судить… Кому такое понравится? Значит, отступая, могли его и подставить – и концы в воду.
Но раз говорят, Алонсо ушёл сам, такое можно проверить. Жаль, здесь нет Гарриса с его ксеноприборчиком… А впрочем, проверять было бы некогда. Десант майора Домби пережидать проверку не будет.
– Уверены, что он не идёт следом? – быстро спросил Гонсалес.
Финьес, отдуваясь после бега по лестнице, замотал головой:
– Не думаю… За ним вслед… бросились гориллы.
– Если он жив, то надёжно от нас отрезан, – добавил Мартинес, – к сожалению.
Сожаления, правда, в голосе не было, но не было и злорадства. Звучало как оборот вежливости и понимание чувств доктора…
Тут засвистели бластерные очереди из машинного зала. Враги с нижнего из технических этажей стали организованно спрыгивать на пол.
– Это штурм! – завопил Флорес и саданул из своего бластера по отверстию, откуда они появлялись, но слишком поздно. Десант уже вжался в металлические половицы машзала, где был вне досягаемости.
Сколько их там? Десяток?
Да сколько бы ни было, пора убираться!
Гонсалес принял единственно правильное решение:
– Быстро отходим! – с ударением на первом слове.
Пятиться быстро не получалось. Родригес вдруг понял, что идёт последним, а другие далеко оторвались. Он развернулся и, более не оглядываясь, понёсся к ангару с катером. По пути обогнал Мартинеса – тот прихрамывал. Из раны на лодыжке сочилась кровь.
А вот Финьеса обогнать не сумел: толстяк развил такую бешеную скорость, словно был стройным легкоатлетом. Ещё чуть впереди кучно мчались Альварес, Гонсалес, Рамирес и Флорес. Лопес без труда выбился в лидеры этого забега страха.
Надо же было – ну, по науке – останавливаться, отстреливаться… Но, как показали дальнейшие события, спонтанно избранный порядок отхода имел ценное преимущество – именно в скорости.
Когда сзади пронзительно засвистели бластерные трели горилл, имперцы только прибавили шагу. Вовремя, ибо потом…
Потом бабахнуло!
Яркая вспышка озарила коридор, а звук...
Звук оглушил.
Топливные стержни, отстранённо подумал Родригес.
Сдетонировали, попытался он выговорить. И хотя пытался не вслух, а про себя, выговорил всё же с изрядными затруднениями.
Фу ты, язык сломаешь. Сдетонировали.
Пока Родригес безмятежно задумался о топливных стержнях, оставленный позади хитрец Мартинес снова его обогнал. Хромота коменданту более не мешала по той причине, что он летел, вовсе не касаясь ногами пола.
Ничего себе ударная волна.
Родригеса она тоже толкнула в спину, но от пола не отрывала, протащила по нему как раз…
Ну как раз до дверей нужного ангара.
Мартинеса – так того пронесло гораздо дальше – и, наверное, там вдалеке куда-нибудь вмазало. По всему, неслабо. Может, и поделом.
Когда к стажёру вернулся слух, в уши сразу грозно завыли аварийные сирены. От их панического надсадного воя хотелось снова уйти в глухоту.
Но тут голос Гонсалеса:
– Идти сможешь?
Я? Дотторе, вы меня спутали с Трентоном. Лучше путайте с ним Мартинеса, у него тоже нога ни к чёрту…
А вслух сказал:
– Надо бы отстреливаться. Гориллы вот-вот подбегут…
– Гориллы от нас надёжно отрезаны. Посмотри-ка назад.
Тут Родригес впервые решился взглянуть туда, откуда пришёл, а вернее, волной принесен.
Ничего себе!
Коридор за его спиной был завязан тугим узлом. До того тугим – ни одна горилла не проползёт. Впечатляющая сила взрыва.
4
В голове звенело в самых разных тональностях. Шумы мешали внятно соображать, но, по крайней мере, не принимали форму голосов. Нет спора, молодец Гаррис, но в гаррисы как-то не хочется.
– Все есть?
– Мартинеса унесло взрывом.
– Алонсо?
– Ушёл мстить.
– Ага. Как собирался.
– Кто ещё? Неринья? – об этом стрелке даже не вспомнили.
– Убит. На подходе к машинному залу.
Ноги ватные-ватные – будто чужие. Но с твёрдой основой – напоминают ходули. Твёрдая основа – кости, но смешно подумать, что эти кости твои.
– Стажёр Родригес, поднимайтесь-ка по трапу.
Ага. По трапу. Родригес – это всё ещё я. Но стажёр? Растолкуйте, не возьму в толк, где мне дальше стажироваться.
– Мартинеса не нашли. Там тоже завал.
– И ладно. Разбирать некогда.
Если взглянуть чуть влево и вниз, видны звёзды. Они настоящие. В полу искорёженного ангара такая прореха, что звёзд поместилось много. Правда, все они недоступны. Во-первых, на страже стоит система «Карантин», во-вторых, и крейсер, сквозь обшивку которого звёзды просвечивают, вряд ли готов к полёту. Интересно, существует «Антарес» как единое тело, или его разобрало на модули, как давешнюю станцию?
А кто это всё время в спину толкает?
– Заходи, стажёр, заходи!
Крупным планом – встревоженное лицо Гарриса:
– Взлётная площадка мертва. Нет возможности раскрыть купол…
– Гаррис, а ты видел пол в передней части ангара? Пола нет. Вылетай – не хочу.
Взлететь? А вот этого как раз хочу. Полетели, что ли? Дальше медлить резона нет.
Эстебан, усмехаясь:
– Да, я впишусь в эту прореху!
У пилота ранено плечо и кисть. Это затрудняет маневрирование. Признаться, в какой-то момент Родригес воображал, что его самого посадят в пилотское кресло – и благодарный Эстебан, пристроившись рядом, будет только давать советы.
Но Эстебан справляется сам. Честно говоря, гора с плеч. Если в чём-нибудь можно не геройствовать, лучше этого не делать.
Взлёт. Катер взмывает на несколько метров, зависает над полом ангара. Под чутким управлением Эстебана он – точно один организм, летучее насекомое. Насекомое найдёт подходящую щель и выберется.
Родригес прилипает взглядом к иллюминатору.
Медленно, без лихачества, пилот поднимает катер и проводит его в прореху. Акульими зубьями торчат её острые края. Неужели всё?
Но да. Катер уже снаружи. Выскочив сквозь пролом внешней обшивки, Эстебан прибавляет ход и закручивает планетолёт в крутом вираже.
Оглядываясь, Родригес видит «Антарес» достаточно целым. Под другим углом даже не заметно, что с крейсером что-то не так.
– Ого! Нам стреляют вслед!
Два стрелка у майора Домби осталось. Маркес и Чинчес. Вот они и стреляют. Эстебан тянет рули на себя и на новом вираже без труда уходит от их одиноких выстрелов.
Рамирес комментирует с весёлой злостью:
– Честно говоря, руки чешутся ответить. Это ж из моего орудия лупят. И делают это так бездарно…
Может, не хотят попасть?
5
Всё, крейсер далеко. Может, если будет воля майора Домби, проверять передовые возможности системы «Карантин». А может…
– Сколько там солдат осталось?
– На крейсере? Десятка полтора есть. И ещё пяток крыс – из бывших наших.
Нет, всё-таки на одного Алонсо многовато. Может, стоило вернуться, помочь? Но нет. Действует первоначальный план. Он иной. Сохранения за собой «Антареса» не предполагает. Глупо?
Видения Гарриса в какой-то момент оказались к месту. Они помогли сфокусировать общую волю экипажа к неповиновению Альянсу. Но дальше?
В «свете нового дня» предсказания Гарриса более не кажутся такими уж точными. Кому было предназначено спастись? Гаррису с Трентоном. Гонсалесу, Эстебану, Альваресу, Рамиресу, Финьесу, Родригесу, Флоресу, Лопесу – и Неринье, и Алонсо. Последних двоих всё-таки не досчитались. Но, с другой стороны, «не учтённых» провидцем лиц тоже ведь не спаслось. А они были: Ферабундо, потом Мартинес. Что за сила их не пустила на катер, подвела под огонь бластеров и взрывную волну?
