блюдо с яблоками, которые сегодня она же с веток и стрясла.
— Бери. Съешь и спать, — пододвинул я к ней блюдо.
— Я не себе.
— В смысле?
— А тете.
— Какой тете?
Опять у нее появились воображаемые друзья, как у большинства детей ее возраста. Бабайки, монстры, аот теперь еще тети…
— С которой мы играем. Забавная такая, смешная…
— Кто? — у меня по спине побежал холодок.
— Да тетя эта. Про тебя спрашивала…
Я схватил посох одной рукой и Лория другой, и, как есть, побежал в ее комнату, вверх по лестнице. Друг, который смекнул, что дело очень даже нечистое, несся за мной. Ну а Элька замыкала процессию, топоча со всех ног.
Тетя, о которой она говорила, была не эфемерная. Посреди комнаты стояла молодая черноволосая женщина в обтягивающем черном кожаном комбинезоне. И к воображаемым она явно не относилась. Пес зарычал при виде гостьи, оскалил зубы и поднял шерсть на загривке.
Вот только в чем был прикол — она стояла в позе ласточки, не шевелясь. А режущие и колющие предметы были аккуратно сложены около кровати Эльки.
Я посмотрел магическим взором на ауру гостьи. Да, черно-красная. Аура убийцы. И боевого мага средней руки.
— Ты почему меня не позвала? — оторопело спросил я у Эльки.
— А зачем? Мне было скучно, а тут тетя пришла. Поиграть не с кем. Мне бы она ничего не сделала, — Элька щелкнула пальцами, и женщина опустилась на пол и встала на «мостик».
В куклы решила поиграть? Я выдохнул. Дочка управлялась с боевым магом, как с пупсиком.
— Скажи «мама».
— Мама, — сказала тетя.
Несмотря на ситуацию, я чуть не заржал. Еще, вероятно, никто не использовал боевого мага, пришедшего с явно дурными намерениями, в качестве куклы. Молчать, поручики, я имел в виду именно детскую куклу, а не ту, о которой вы подумали!
А главное, Элька поняла, что надо делать. Только вот втык она все равно получит за то, что вовремя не позвала.
Ладно, но этот цирк пора кончать. Я сделал жест, похожий на шлепок. И тело ночной визитерши упало на пол без чувств.
— Тетя устала, ей спать пора. Тебе, молодая леди, тоже.
— Сказку? — потребовала дочь.
— Поздно уже. Давай, спи.
— А завтра с тетей можно будет поиграть?
Ну как давать обещания, заранее зная, что ее нынешняя игрушка до утра не доживет?
— Завтра со мной поиграешь, — пообещал я.
— Ура!!!
— Не вопи так, весь замок разбудишь, — я приложил к губам палец. — А пока я твою игрушку уберу.
Я взял гостью на руки и в сопровождении Друга понес ее в подвал. Кто сказал, что у меня нет своей допросной по образцу подвалов Искореняющих? Она мне перешла по наследству от старых хозяев замка. Судя по всему, Бертелани пользовались ей довольно часто, а у меня она простаивала.
— Сбегай за Фили. Пусть придет сюда, нужна ее помощь, — наказал я Другу и пес унесся исполнять приказание.
А мы пока ее подготовим к допросу.
Гостья упорно не желала говорить. На ее месте я бы тоже молчал, если был бы смысл. Все равно прибьют, зачем душу облегчать?
— Говорить будешь? — я взял ее за челюсть.
Она лишь злобно посмотрела на меня.
— Ну что? — спросила Фили. — Приступим к мерам воздействия?
— Можно попробовать, но мне кажется, она скорее сдохнет, чем заговорит.
— Гильдия Убийц — они такие, — Фили кивнула на распоротый кинжалом рукав комбинезона гостьи, где через лоскуты была видна татуировка на предплечье.
Две линии крест-накрест в круге — для посвященных очень даже говорящие символы. Скрещенные мечи и голова. И заслуженные — те, кто сделает себе такое, не будучи членом Гильдии, рискуют быть освежеванными заживо. Корпоративная этика, епта…
— Попробуем, — я снял кусок тряпки и накинул ей на лицо.
— Вечно ты со своими нововведениями, — сказала Фили. — Не лучше ли по старинке, каленым железом да щипцами?
— Тряпка с водой еще лучше. Если боль еще как-то можно отключить или терпеть, то животный страх утопления никак не преодолеть.
— Ладно, попробуем…
Ничего не получилось. Видимо, подследственная предпочитала утонуть, но тайн не выдать. Кашляя и отфыркиваясь билась в цепях, но тайн так выведать из нее не удалось. Да и вообще ни слова, куда уж там…
— Давай по старинке, — Фили сняла со стены щипцы с широкими губками и поднесла их к груди жертвы, намереваясь сорвать лиф. — Как женщина женщине говорю, я в нашей сестре и телах хорошо разбираюсь… А уж тем более для тех, кто посмел угрожать моему ребенку, все средства хороши. Дай мне пять минут, и она у меня заговорит.
— Подожди пока, — сказал я Фили.
Кровожадная у меня жена, ничего не скажешь. И обученный Искореняющий в прошлом, чего уж там. А кровожадность у женщин зачастую больше, чем у мужчин.
Глаза у допрашиваемой расширились от ужаса, она замычала сквозь палочку, продетую между зубами — это чтобы она язык себе не откусила, слишком легкий уход от проблем.
— Видишь, — Фили погладила жертву по щеке. — Она, похоже, хочет поговорить. Будешь хорошей девочкой?
Да, плюнуть с палочкой во рту — трудно. Но она честно попыталась.
— Не будет, — я отстранил Фили и зашел сзади.
Я положил жертве ладони на виски и запустил плетение ей в мозг. Все равно не заговорит, хоть запытай ее до смерти. Пусть умрет целой, а не от очумелых ручек жены.
Образы, имена и адреса закрутились в голове. Много там было образов, и довольно отвратительных. Женщина, молодая да красивая, да? Исчадие ада в привлекательной упаковке, вот кто это. Если у меня и были какие-то попранные моральные установки и легкая рефлексия, то после просмотра этого кино все развеялось, как легкий дымок. Жалел я только об одном — что не могу сделать это второй раз и очень медленно. Мужчины, женщины, дети — да трудно даже и пересчитать список преступлений и зверств. Под сотню человек жизни точно лишила. Причем разными и чаще всего кровавыми методами. Бр-р…
Я отнял руки, открыл глаза и меня качнуло. Каждый раз такая считка вытягивала много сил, а особенно если пропускать чуждые эмоции через себя. Злобную радость и удовлетворение на грани оргазма от убийства — это не ко мне.
— Что, совсем плохо? — участливо спросила Фили, заглядывая мне в глаза.
— Да, — я доплелся до стула и плюхнулся на него без чувств. — Об одном жалею — что не позволил тебе применить ваши особые женские пытки. Эта гадина заслужила море боли.
— Ну я же тебе говорила… — укорила она меня.
— Не перебивай, — махнул я рукой. — Бери перо и бумагу и слушай…
Я начал диктовать все, что узнал в процессе считки. Хорошо иметь абсолютную память, которая еще и улучшена имплантами! Имена, адреса, эпизоды, все что могло заинтересовать меня в будущем. А в первую очередь предотвратить выполнение этого заказа.
Закончил диктовать я через час, и сразу же выпил один за другим два стакана воды — в горле пересохло.
— А по нашему заказу что узнал?
— Заказ с самого верха Гильдии, большой и вкусный. Да, кстати, это зунландка, твоя бывшая коллега. Тоже из Искореняющих, монастырь святого Винладора. Слышала про такой?
Фили аж содрогнулась.
— Тогда все понятно.
— Что именно?
— Чертовы зуни, — сказала она. — Был такой монастырь, разрушен самими Искореняющими. Там культивировали Скверну в самом отвратительном его виде, в том числе и ритуальные пытки с убийствами во славу Нечистого. Только вот когда об этом узнали в арзунской штаб-квартире, то монастырь был разрушен, а все воспитанники и воспитанницы были уничтожены.
— Как видишь, не все, — я кивнул на обмякшее тело пристегнутой до сих пор к пыточному стулу жертвы. Глаза ее остекленели, изо рта свисала струйка слюны…
— Значит, так, не всех. Эта сестра-расстрига уцелела и продолжила то, чему ее учили. А с ее навыками…
— Продолжила, — кивнул я. — Не в пекарню же ей идти.
Фили перебрала убористую стопку листков.
— Мы — ее последний заказ?
— Да. Требовалось похитить Эльку, а с нами поступить — в зависимости от вариантов. Либо убить, либо, как я понимаю, дальше шантажировать нас всех, не исключая короля, ребенком. Все-таки мы члены королевской династии, а это значит…
— Что нами можно было бы хорошо управлять и решать вопросы на высшем уровне. Не маленькая, понимаю, — усмехнулась Фили. — Точнее, знаю, как это делается.
— Вот только что-то пошло не так. Девица решила, что имеет дело с обычным ребенком…
— Откуда ей знать? То, что Элька — абсолютный маг, знают только избранные. Иначе бы на нее объявили охоту все расы этого мира. Не зря мы это скрываем.
— И продолжим. Это значит то, что заказчик —
