идём!
— Действовать будем по протоколу! — отрезал Матвей.
Прапорщик одобрительно кивнул и махнул рукой.
— Заходим!
Рейдовая группа студенческой дружины с Матвеем во главе втянулась в подъезд, Лука Ленивец последовал за нами, а на площадке второго этажа нагнал и утопил кнопку звонка.
— Откройте, милиция!
Почти сразу на лестничную клетку выглянул мужчина лет тридцати в домашнем халате и тапочках. Определённо — оператор.
— Чем могу помочь? — настороженно уточнил он.
Прапорщик предъявил удостоверение и выразительно глянул на Матвея.
— Жильцы сверху не беспокоят? — поинтересовался тот.
— Беспокоят! Очень сильно беспокоят! Я уже два заявления написал! — закивал квартиросъёмщик. — Они раньше хоть какие-то правила приличия соблюдали, на пару месяцев и вовсе угомонились, а теперь сплошные пьянки-гулянки начались. Бывает половину ночи приходится звуковой экран в детской держать…
Он сообразил, что сболтнул лишнего, но сотрудники милиции на вольностях с оперированием сверхсилой акцентировать внимание не стали. Матвей Пахота наклонил голову, будто прислушивался к чему-то и уточнил:
— А сейчас как? Шумят?
— Шумели, — заявил гражданин. — Так отплясывали, что люстра качалась! Теперь только хохочут, как сумасшедшие.
— Примем меры, — уверил его Матвей Пахота. — Нам бы только с планировкой квартиры ознакомиться. Они ведь у вас одинаковые с третьим этажом?
— Должно быть, — растерянно произнёс жилец, но тут же опомнился. — Да, конечно! Заходите! — он подался назад и повысил голос: — Ольга, у нас гости!
— Мы ненадолго, — предупредил Матвей, первым шагнув через порог.
— Да ёлки-палки! Ну зачем всё так усложнять? — страдальчески протянул Сергей Брак и подтолкнул Митю. — Иди давай! Карл, ты тоже. Потом мы с Петей пойдём.
Квартира оказалась достаточно просторной: из прихожей можно было попасть сразу в спальню, гостиную и кухню. Оглядевшись, мы принесли извинения за вынужденное вторжение хозяйке, которая пыталась накормить ужином двух мальчишек дошкольного возраста, и вернулись на лестничную клетку.
Матвей нахмурился.
— Значица так! — произнёс он. — Мы с Петей заходим первыми и берём на себя гостиную.
Прапорщик Ленивец выразительно откашлялся и покачал головой.
— Это не штурм, а рейд студенческой дружины! — напомнил он.
— Вот и я о том же! — едва слышно пробурчал Брак.
Громила страдальчески вздохнул и внёс в свой план корректировки.
— Ладно-ладно! Мы с товарищем Браком займёмся официальной частью. Петя, Митя, вы сразу проходите в гостиную. Карл — на тебе спальня.
— А как мы внутрь попадём? — засомневался Карл. — Постучим, они нам не откроют или откроют через полчаса, когда уже в пристойный вид себя приведут. А ломать — не вариант. Чтобы ломать — ордер нужен.
Матвей нахмурился и посмотрел на прапорщика, тот ответил ехидной улыбкой.
— Так это… — пуще прежнего насупился громила. — Надо соседа снизу из квартиры выдернуть. Ему точно откроют, если он права качать начнёт! Мол, шумят и всё такое прочее!
— Да дверь не заперта! — уверил я всех. — Могу об заклад побиться, что так и есть! Жалоба соседей на шум, незапертая дверь — вот и зайдём. Оснований вполне достаточно!
Ленивец уточнил:
— Дверь сам проверять будешь?
— Ну так!
Прапорщик кивнул Матвею, и тот скомандовал:
— Поднимаемся!
Мы взбежали на третий этаж, а там мне даже сверхспособности задействовать не пришлось, поскольку дверь и в самом деле оказалась не заперта. Она подалась и сразу упёрлась во что-то, послышалась непонятная возня и девичий писк — как оказалось, наше появление спутало все карты тискавшейся в темноте прихожей парочке.
Молодой человек едва держался на ногах, барышня в расстёгнутой кофточке соображала немногим лучше кавалера, Матвей легко выдернул их на лестничную клетку и посторонился сам.
— А чего это вы? — заплетающимся языком потребовал объяснений студент, как-то очень уж заторможенно отреагировав на вторжение посторонних.
— Так на вечеринку пришли! — рассмеялся Брак.
Матвей махнул рукой:
— Заходим!
И я первым шагнул через порог. В квартире оказалось сильно накурено, но табачный дым терялся на фоне приторно-сладкого запаха чего-то жжёного — то ли карамели, то ли зефира. Карл сразу свернул в спальню, а мы с Митей нацелились на дверь гостиной, силуэт которой подсвечивали всполохи света. Ещё там витали пронзаемые яркими лучами сизые клубы дыма, как бывает, когда хулиганьё начинает курить в кинозале прямо на своих местах.
В кинозале⁈
Я ухватил Митю за руку и шепнул:
— Проектор! Работаем!
Тот вспомнил мой рассказ о походе в фотоателье и враз подобрался, а я быстро пересёк прихожую, заглянул в гостиную и обнаружил, что на превращённой в экран простыне в соблазнительном танце изгибается изображение полуголой дамочки, а процессу её избавления от нижнего белья увлечённо внимает с десяток разместившихся на диванчике, паре кресел и даже просто кинутых на пол подушках парней. На медных ориентальных тарелках дымились вставленные в длинные мундштуки тонкие сигареты.
Эту деталь я отметил за миг до того, как в спальне раздался женский визг, а следом пронзительно заорали в прихожей:
— Облава!
И сразу — вспыхнуло! Заправленная в проектор плёнка занялась ослепительным огнём, изображение пропало, на простыне возник белый прямоугольник, кто-то вскочил с диванчика, но не попытался прошмыгнуть мимо меня, а ринулся в дальний угол комнаты. Выхода там не было, и я потратил мгновение на нейтрализацию тепловой энергии, а только плёнка перестала полыхать, и — хлопнуло!
Оператор безыскусным силовым выплеском пробил стену и нырнул в дыру.
— Чёрный ход! — завопил Митя и бросился в погоню.
Опередив меня буквально на пару шагов, он заскочил на кухню, и тут же хлопнуло вновь, а пространство перетряхнули на сей раз куда как более мощные искажения. Что-то с грохотом обвалилось, но это уже где-то дальше, это уже не в квартире.
Завалившийся кухонный гарнитур заблокировал выход
