Девчонка прищурилась и вздохнула, словно бы не очень‑то ей и хотелось рассказывать:
– Ты точно желаешь это знать?
– Конечно! Я же – десятник.
– Я сожгла их своим дыханием, – отрывисто бросила Раста. – Просто дыхнула в смотровую щель… Раскаленным пламенем! Я же боевой киборг, Дарг. Что ты спрашиваешь‑то.
– Да знаю, – искоса взглянув на «боевого киборга», сын вождя не удержался и хмыкнул, тут же предложив допросить пленного.
– У него все и узнаем. Небось, уже оклемался. Не так уж я его и сильно приложил.
Пленник пришел в себя. Шатающегося, его привели в библиотеку воины из десятка Дарга – Корм и Тупая Башка Гнилл.
– Свободны! – глянув на них, десятник махнул рукой. – Выставьте караул до особого распоряжения.
– Сделаем, ага.
Сын вождя глянул на пленного ворма с нескрываемым отвращением. Тот еще красавец! Приплюснутая, как шляпка гриба, голова, черная потная кожа, длиннющие пальцы рук завязаны узлами, чтоб не мешали, не тащились за своим обладателем по земле. А вот одет трупоед отнюдь не в лохмотья. Добротная камуфляжная куртка, такие же штаны, высокие «берцы». Такая одежка немалых денег стоит у тех же савеловских маркитантов.
У кого же еще были такие пальцы? Десятник прищурился, вспоминая… Ну, конечно же! У того, кто напал там, на рынке. А не одна ли это шайка‑лейка, ага! Тогда ясно, за чем они явились… вернее – за кем.
– Вы пришли за киборгом? – кивая на Расту, негромко промолвил Дарг. – Можешь не отвечать, мы это прекрасно знаем. Как и то, что ты очень хочешь жить. Ведь так? Ведь правда? Как твое имя?
– Меня зовут Мванга, – прошлепал толстыми губищами чернокожий. – Я здесь не главный. И мы здесь не главные, нас наняли.
– Кто нанял? – юноша с любопытством сверкнул глазами. И в самом деле – его весьма интересовал ответ.
– Серенький Гук. Да, он и нанял, ага… А потом – помер. Кто‑то его у рынка пришил… вместе с одним из наших.
– Пришил, говоришь…
Услыхав ответ, Дарг тут же вспомнил свой недавний визит к маркитантам… мерзкого старика в сером.
– Только не говори мне, что этот гнусный старик – главный! Тем более, его уж и в живых нет.
Ворм покачал головой:
– Да нет, не главный. Он просто нас нанял. Главный – другой…
– Ну, не тяни! – гневно сузив глаза, сын вождя потянулся к мечу. – Иначе…
– В савеловских притонах все зовут его Джар Красавчик, или Красавчик Джар. Но это не настоящее его имя… – торопливо доложил мутант.
Молодой человек сдвинул брови:
– А ты откуда знаешь, что – ненастоящее?
– Да просто, – Мванга устало махнул рукой, – раз уж начал рассказывать. Так что теперь‑то молчать? Тем более – чревато. Просто я немного знал его и раньше. Но тогда его звали капитан Мирон.
– Капитан? – на этот раз изумилась Раста. Внимательно слушавшая весь разговор, девушка не пропускала ни слова.
– Он что же, из маркитантов? Человек? Хомо?
– Нет, капитан Мирон – мутант. Какие‑то у него там изменения в мозге. Да я точно не знаю…
Пленник замялся, но, похоже, не врал, а, наоборот, честно пытался вспомнить.
– Он дружит с маркитантами, да. Даже, может, на них работает. То есть, они его нанимают и хорошо платят. Да у любого в притонах спросите, все знают – Красавчик Джар всегда при деньгах.
– Нейромант, – тихо промолвила Раста. – Точно – нейромант. Кому еще эти прижимистые торговцы будут платить приличные деньги? Он управляет патрульными роботами… и, как выяснилось, имеет еще и свой небольшой бизнес.
– Что имеет, милая? – Дарг повернул голову.
– Дело. Думаю, не совсем честное и чистое дело.
– Нейрома‑ант, однако… – вдруг осенило юношу. – Ну, точно – нейромант! Теперь понятно, почему потолочники… почему мне не удалось войти с ними в контакт. Эй, эй, что с тобою?!
Мванга вдруг покрылся потом и, округлив глаза, тяжело осел на пол.
– Я… я устал… – едва слышно прошамкал ворм. – Мне… мне отдохнуть… и покушать бы…
– Да‑да, покушать…
Подозвав караульных, десятник поручил им сопровождать пленника наверх. Так и так Мванга нужно было доставить вождю, да и самому – пора возвращаться.
Простившись с возлюбленной, десятник отправился наверх вместе со своими воинами. С теми, кто остался в живых. Остальных, геройски погибших, нужно было предать земле, устроив торжественную тризну. Тварр поступал так всегда, а уж он‑то знал толк в управлении нео.
Праздник устроили уже на следующий день. Прямо с утра начались ристалища для подростков‑тварров, ближе к обеду к молодецким забавам подключились и более взрослые воины нео. Кроме участников подземной схватки, вчера отличились и караульные из десятка Задаваки. Уже ближе к вечеру, прочесывая показавшиеся подозрительными развалины на бывшей Октябрьской улице, они обнаружили скрывающуюся там самку хомо с двумя детенышами. С самкой позабавились и отдали великому вождю, для обмена у маркитантов на баллоны с огненосной смесью, детенышей же нынче жарили, угощая кусками дымящегося мяса достойнейших воинов.
Повсюду слышались шутки, смех, кое‑где пели песни. Как обычно пели нео, почти без слов, раскачиваясь и подвывая:
Эх, поехал‑и‑и‑и‑и…
Поехали, эх‑х‑а‑а‑а!
Какой‑нибудь месяц назад и сам Дарг с большим удовольствием принял бы участие в празднике: поборолся бы с тем же Гаммом или с кем другим, попел бы песен, полакомился жареным мяском или, вот, как сейчас – покидал бы дротики в живую мишень. Детенышей, оказывается, сварили не всех, и не сразу. Одного – полуголого и окровавленного мальчишку лет десяти – привязали к стволу старой осины и сейчас развлекались. Кто‑то метнул дротик несчастному в руку, кто‑то угодил в колено, а кое‑кто – и в живот. Правда, не насмерть, мальчик еще жил, еще стонал даже, но кричать от боли и ужаса у него уже не оставалось никаких сил.
Сына вождя заметили:
– Хэй, Дарг! Ларр уступает тебе очередь! Метай дротик.
– Благодарю, Быстроногий. Увы, некогда. Великий вождь желает видеть меня тотчас же!
В другое время Дарг бы метнул. И обязательно – насмерть. Попал бы на спор в левый или в правый глаз, или в сердце. С полсотни шагов – немалое искусство. Похоже, именно этого от него сейчас и ждал собравшийся подле осины молодняк. Сын вождя, конечно, мог бы запросто продемонстрировать всю свою меткость. Раньше. Но, не теперь. После постоянных видений, после откровений Красного Поля, после долгих бесед с Растой. С любимой Растой! Что‑то сдерживало его, не давало вести себя так, как прежде, как вели себя все нео из рода великого Тварра. Нынче же Дарг чувствовал себя немного иным, не таким, как все, окружавшие его, воины. Может быть, он ощущал свою принадлежность к хомо и вспоминал погибшую мать… убитую, если верить видениям и Красному Полю – именно Тварром. А, может, на юношу сильно повлияла Раста. Девушка‑кио терпеть не могла дикарей, презирала их… и это ее презрение передалось теперь и Даргу.
