теплым летним светом, и все тут было таким… знакомым и в то же время немного иным. Тут ещё хватало вещей, оставленных бабушкой и дедушкой, пыльные книги и все в таком духе. Этот дом раньше принадлежал им, но бабушка впоследствии переехала к моему дяде и его семье.
— Давай, бросай, — тепло улыбаясь, сказала Аида, сидя на полу. А перед ней сидел я… Сколько мне было тогда лет? Семь? Восемь?
Я бросил игральные кости на пол перед нами.
Шесть. Шесть. Шесть.
— А у тебя очень легкая рука, — довольно ухмыльнулась лисица. — Надо будет взять на заметку никогда с тобой не играть в азартные игры.
— Я бы вообще не хотела, чтобы ты учила его азартным играм, — вмешалась в нашу игру Фия.
— Да брось, не будь занудой, — отмахнулась от замечания Аида. — Когда он подрастет, то обязательно будет напиваться, бегать за девчонками и играть в азартные игры. И будет лучше, если я хотя бы научу его как выигрывать. Правда?
И подмигнула.
Я смущенно заулыбался. Имею в виду маленький я. Настоящий я просто улыбался.
— А теперь брось кости ещё раз…
Но на этом видение закончилось. Все вокруг поглотила тьма, смазала, словно только что нарисованную на холсте картину, но лишь для того, чтобы представить мне новую.
Это был пригород Нового Трисента, небольшой закуток где-то за домами, которого сейчас скорее всего и нет. Там собралась детвора, бросающая игральные кости и делающая ставки в железных пенни. Кажется, это была моя идея — играть на реальные деньги. До этого мы играли просто так, но затем я предложил играть по-взрослому.
И разумеется я побеждал.
Временами проигрывал, но лишь в те моменты, когда понимал, что другие тушуются и больше не желают играть. Нужно было давать им время от времени чувствовать себя победителями. Спасибо Аиде за уроки… Хотя сейчас, будучи взрослым, я понимаю, что нужно было послушаться Фию и действительно не учить меня. Мне даже было немного стыдно за себя сейчас, я обыгрывал этих детей, которые за свои пару железных марок могли трудиться не покладая рук. Родители вряд ли давали им деньги на сладости или игрушки, приходилось работать, убирать хлева на фермах, работать доставщиками, и все ради крох. Детям много не платили. Разумеется, некоторые воровали, но там были свои риски, например быть побитым.
— Проклятье, Люц! Я не понимаю, как ты это делаешь!— воскликнул один из пареньков, что играл против меня. — Богиня удачи, если такая есть, явно на твоей стороне… Ты даже самих демонов обыграешь!
— Ага, — кивнул я. — Демонов. А может даже богов или пустых…
И я замолчал, уставившись на кости. Пусть я видел картину со стороны, но кажется догадывался, о чем именно думал в тот момент. Обыграть пустых… Вернуть родителей… Может именно тогда я и придумал этот план?
И вновь тьма, но на этот раз я даже не дрогнул, терпеливо дожидаясь, когда сменится локация. Теперь это было поле, заканчивающееся лесом. Я знал эти места, это южная резиденция семьи де Шинро, где сейчас живут дядя Дремор с семьей и бабушка. Но само поместье далеко от этого поля, в часе если не больше ходьбы.
Я видел мелкого себя, пробирающегося через поле, и ощутил внезапную внутреннюю тревогу.
— Стой! Не ходи туда! — крикнул я сам себе, но юный я никак не отреагировал.
— Это воспоминание, — внезапно раздался голос рядом, и я рефлекторно дернулся, собираясь сражаться. Это был Нуорр, в этот раз одиночестве. Он подошел и встал рядом со мной, смотря на бегущего мальчика. — Ты не можешь изменить воспоминание, так что не трать силы.
— Зачем ты мне это показываешь?..
— Ты же сам хотел вспомнить, разве нет? Пора взглянуть в лицо своим демонам, Люциус.
Взмах руки Нуорра, и мы перенеслись чуть дальше, оказавшись у полуразрушенного высохшего колодца, стоящего на границе поляны и леса. Колодец был старый, очень старый, а подойдя и заглянув внутрь, я увидел лишь тьму.
— Нет… — покачал я головой и отступил. — Я хочу уйти…
Нуорр молчал, сложив руки за спиной и просто ждал, что будет дальше.
Юный Люциус тем временем сел на краю колодца и начал с ним говорить.
— Я знаю, что ты живешь тут. Говорят, Пустые живут в самой глубокой непроглядной тьме, и во всем Трилоре это самое темное место.
Маленький я заглянул в дыру и увидел то же, что и настоящий я минутой ранее. Непроглядную тьму на дне. Казалось, что дна у этого колодца вообще нет, так что не удивительно, что ребенок мог решить, что пустые живут там.
— Я не помню этого, — сказал настоящий я вслух, испытывая только нарастающую внутреннюю тревогу. Я помнил два прошлых момента. Может не так ясно, но что-то такое действительно всплывало в памяти. Но не этот момент.
— Хорошо, пустые живущие в колодце, давайте сыграем в игру! Если я выиграю, то вы вернете моих маму и папу! — громко сказал юный я, заглядывая в колодец.
— Нет… стой… — я чувствовал, как меня начинает трясти. Страх и ужас, а ещё беспомощность.
— Кажется, ты начинаешь вспоминать, — довольно осклабился Нуорр.
И юный Люциус бросил кости так, чтобы они покатились по не очень широкому бортику колодца.
Один-пять-два.
Неудачный бросок. Юный я поморщился.
— Теперь твой черед кидать, пустой.
Но разумеется, ничего не произошло.
— Ну да, ты же не можешь выйти на свет. Тогда… Могу я бросить за тебя? Что? Молчание знак согласия? — юный я прислушался к колодцу. — Хорошо, тогда бросаю.
И маленький Люциус бросил кости, и то ли не рассчитал силы, то ли порыв ветра все испортил, но кубики покатились дальше нужного и упали во мрак колодца.
— Ох, нет!
Юный Люциус нагнулся, пытаясь рассмотреть кости во мраке и понять, что же там такое выпало и выиграл ли он, но кладка у колодца была слишком старой. Кирпич, на который мальчик опирался, не выдержал, и они оба рухнули вниз.
Я, настоящий я, не сдержался и бросился к юной версии себя, попытался ухватить за ногу, но рука прошла насквозь, размазывая образ черной дымкой.
— Я… Я вспомнил… Я всё вспомнил…
Не в силах удержаться, я упал на колени и обхватил себя за плечи, чувствуя подступающую тошноту.
И дело даже не в том, что я упал,
