— В общем, все то же самое, что и в синей, — сказала Маша, — только хуже.
— Ты дослушай сперва. Вообще не тоже самое. Синяя зона — это еще, можно сказать, обычный мир, а вот фиолетовая — уже начало иного.
— В каком смысле?
— Не стены глянь, что видишь?
— Строители рукажопами были — кирпич неровно лежит, как зубы у моего папаши. Штукатурка еще вот-вот отвалится окончательно.
— Тьфу ты, — выругался Зыков, — я тебе про синие полосы говорю.
— Так бы сразу и сказал, я к ним привыкла уже — не замечаю почти.
— Девушки — чего еще говорить. Как чужой волос на плече заметить — так это всегда пожалуйста, а машину на парковке расхреначить, так, извини, я не видела. Ай, — Антон махнул рукой, — так вот, на счет фиолетовой зоны. Если вам вдруг вам показалось, что вы увидели какую-то невозможную в реальном мире хрень, так вот — вам не показалось. Летающие камни, бурлящий песок, кусок льда, не тающий на солнце — это только малая часть той чертовщины, что творится в фиолетовой зоне, и чем насыщенней цвет вокруг, тем выше вероятность напороться на непонятную и очень опасную дрянь.
— Обрадовал, так обрадовал, — покачала головой Маша, — это все, или есть еще какие-нибудь веселые особенности зоны?
— Мимики. Вы должны были читать про них.
— Седьмой уровень, — начал вспоминать я, — засадная тварь, маскируется под местность, заметить очень трудно, как и выжить, если попадешься ему в лапы.
— Все верно. Идешь бывало по полянке, а она хренакс, и схлопывается вместе с человеком, только хруст стоит, хорошо хоть бегать эта дрянь не умеет почти. Я сам с таким не сталкивался еще, но рассказов разных наслушался. Такие вот дела, ребята, но если нам повезет, то фиолетовую мы проскочим часа за три, потом черная, заскочим на военку и обратно, а к вечеру в синюю вернемся. Может даже здесь и переночуем.
— Если ты говоришь, что фиолетовая зона — это начало иного мира, то черная — тогда что?
— Хрен его знает, но одно могу сказать точно — в черную зону твари из фиолетовой не ходят. Они вообще стараются на ее границе не появляться, что уже о многом говорит.
— А наоборот? Десятки могут прийти в фиолетовую?
— Понятия не имею, этого тебе, наверное, никто не скажет.
Утренние сборы не заняли много времени. Полученные вчера ссадины и ранения исчезли без следа, оставив нам на память лишь окровавленные бинты и порванную одежду. Свою футболку, полностью непригодную к дальнейшему использованию, Маше пришлось выкинуть, благо запасной комплект одежды у нас имелся, ну а мои штаны удалось починить еще вчера вечером. Швея из меня, конечно, так себе — разрез стягивали очень кривые и крупные стежки, зато получилось весьма надежно — ниток я не жалел.
Из здания выходили очень осторожно. Вслушиваясь, вглядываясь в синие просторы зоны, пытаясь найти опасность, но, к счастью, вокруг не было никого. Тишина и безмятежность. Антон, как и вчера, помолился, вытащив амулет, взглянул на небо и, не увидев там дурных предзнаменований, бодро пошагал на север.
До фиолетовой зоны пришлось идти около часа, и за это время нам, так и не встретилась ни одна тварь, чему мы все только обрадовались. Лишь один раз где-то в отдалении послышались крики, сопровождаемые чередой выстрелов, но опасности это не несло — слишком велико было расстояние.
Наконец впереди показалась темная полоска фиолетовой зоны. Если не вспоминать стартовую деревню, то бывать в подобных землях мне еще не приходилось, так что я понятия не имел, как она выглядит.
Лучше бы и дальше не знал. Мрачная, и даже пугающая своей неестественностью территория предстала перед нами. По идее, здесь начинался пригород Полиса, но он кардинально отличался от того, где нам с Машей уже приходилось бродить. Фиолетовая зона будто художник со своим извращенным взглядом на мир переработала это место, придав ему крайне нелицеприятный вид. Дома, полностью потеряли изначальный цвет, покрывшись темным налетом. Исказились деревья. Их ветки были настолько тонкими и изломанными, что больше походили на проволоку, а ствол грозил переломиться от любого дуновения ветра. Здесь даже трава изменилась — из земли торчали какие-то черные иголки, тонкие и очень хрупкие на вид.
Прав был Зыков. Фиолетовая зона — это филиал какого-то другого мира или измерения.
Наступать на острую, как иголки, траву очень не хотелось. Казалось, стоит только коснуться ее, как растения тут же начнут оплетать твои ноги или в лучшем случае проткнут подошву ботинок, но нет, последовав примеру Антона, я сделал шаг вперед и словно наступил на вату — трава смялась, но тут же выпрямилась позади, приняв прежнюю форму. Маша, кстати, попыталась нарвать немного растительности для более детального осмотра, но как-то у нее не особо получилось — трава оказалась очень прочной.
По этой прелестной территории нам предстояло идти не так уж много. Впереди ждали четыре километра заброшенных зданий, разрушенных избушек и пустующих гаражей с редкими колымагами внутри. Прелестное местечко, где в любой момент можно нарваться на крайне опасную тварь. Чего только приснопамятная сколопендра стоит, а ведь она далеко не самый сильный монстр здесь. Так что сейчас наше главное оружие — скрытность и внимательность, потому как ничего другого противопоставить фиолетовой зоне мы не могли.
За спиной осталось около километра пути, когда Зыков вдруг заставил нас остановиться. Не знаю, что привлекло его внимание, но выглядел мужчина крайне напряженным.
По мне, так пустырь, заваленный кирпичом и прочим хламом, ничем не отличался от того, по которому мы шли несколько минут назад.
— Мимик. — Антон шепотом ответил на наши вопросительные взгляды, — Вон, видишь фундамент торчит? Там он.
— Уверен? — так же тихо спросил я.
— Абсолютно. У меня зрение на пятьдесят процентов прокачано, я, блин, мог бы художником-цветокорректором работать. Присмотритесь, пятно на дорожке немного другого оттенка, более темное что ли.
Ничего такого я не заметил, но спорить не видел смысла, даже если Зыкову показалось, ну его к лешему проверять, что там за оттенки на дороге. Мимик ли это или просто свет, отраженный от стен, падает как-то не так — без разницы. На всякий случай опасный участок лучше обойти.
Следующим примечательным местом стал повисший в воздухе гараж. Обычная железная ракушка. В таких, еще наши деды хранили свои потрепанные ласточки, произведенные советским автопромом. Четыре стены из тонколистового металла, двускатная крыша — ничего необычного, если бы не прослойка воздуха под днищем гаража. Сантиметров десять, не больше, но выглядело это очень странно, особенно в антураже фиолетовой зоны.
— А вон там зыбун, — Зыков все так же шепотом привлек наше внимание.
Антон указывал на небольшую, около трех метров в диаметре, проплешину, четко выделяющуюся на фоне травы. Такое чувство, будто в центре этой поляны поставили кол, привязали к нему козу, и она выела все, до куда дотянулась.
— Если ночью сослепу туда вляпаешься, то выбраться уже невозможно, как насосом затягивает. Паршивая смерть — задыхаешься, считай, не сразу. Так что проще пулю в висок, чем это терпеть.
— Твари в нем тоже дохнут? — тихо спросила Маша.
— Должны, — пожал плечами Зыков, — но ты еще попробуй туда заманить кого-нибудь. Той же сколопендре, наверное, вообще пофиг — длинная она слишком.
Чем сильнее мы углублялись в фиолетовую зону, тем больше становилось аномалий. Гудел, будто рассерженный пчелиный улей, смерч, застывший на месте; перегородило дорогу непонятное дерево, чьи корни просвечивали сквозь дерн; поражало воображение здание с полупрозрачными стенами, сквозь которые можно было увидеть мебель.
На каждую такую странность мы с Машей реагировали весьма напряженно, хотя по словам Антона большая часть увиденных аномалий опасности не представляли. Впрочем, ничего ценного в них тоже не было.
— Говорят, первое время люди пытались найти какие-нибудь артефакты в таких зданиях, — Зыков указал на дом с прозрачными стенами, — чуть ли не по камешку разбирали, а толку — ноль. Вытащи кирпичи из него, принеси в синюю зону и все — пропала магия. Так что все забили на это дело. Встречаются, конечно, энтузиасты, особенно из новичков, не верят, сами во всем пытаются убедиться, но как не было там нихрена, так и нет. Зато в зоне можно найти кое-что другое. Вон, глянь-ка, видишь линии фиолетовые будто начали куда-то стекаться?
