когда допивал последний глоток из бутылочки.
Целебный напиток убрал боль, остановил кровь, но не совершил чудо — опустив взгляд, я мог увидеть лохмотья кожи на груди. Увы, зелья — не панацея. Как вернусь, нужно будет заглянуть к целителю, чтобы привел меня в порядок. Экипировку жалко, но придется продавать — на восстановление куртку отдавать бесполезно, а без куртки комплект не полный.
А сейчас нужно вернуться к жабе, и сделать так, чтобы мои усилия не пропали даром.
Я сплюнул кровь, достал красно-белый шар и переместился в клетку.
Весьма вовремя. Жаба уже проплевала в куполе дыру, достаточную, чтобы пролезть в нее, и сейчас протискивала в щель корпус, отталкиваясь задними лапами.
Выглядела жаба неважно: темно-зеленая шкура блестела от крови. Взрыв ударил и по ней, и, похоже, против своего же навыка тварь не имела защиты.
Я нажал кнопку на шаре и кинул его под лапы жабе. Тот вспыхнул светом, и монстр исчез.
Теперь в моем громадном «покеболе» есть первый «покемон». «Всех их вместе соберем», да…
Плохо, что я не смогу использовать дополнительных питомцев в качестве секретного козыря — уверен, заинтересованные люди уже сложили два плюс два, и для них не является секретом, ни зачем мне был пространственный маг, ни суть работы Марка. Пробужденный, в надежде найти человека, который его проспонсирует, растрепал всем в баре о своей идее — создать шар, которым можно будет ловить местных покемонов.
Но строил схему несколько лет, так что за год нас не нагонят.
Когда шар только создавался, я начал представлять, на что способен чудодей. Сперва его возможности повергли меня в трепет: человек просто брал придуманную вещь, и находил способы ее создавать. Без длинных, громоздких производственных цепочек, без огромных заводов, без сотен специалистов. Без теста получившегося продукта — ведь оценка сообщала, что навыки чудодея сработали так, как необходимо, и предмет получился рабочим.
Универсальность класса одновременно привела меня в восторг, и ужаснула. Я было подумал, что чудодеи — недооцененная имба, производственная станция, которая может на коленке слепить хоть покебол, хоть Т-1000, хоть Евангелион. А потом я прикинул все недостатки этого класса и успокоился. Во-первых, коленкой, на которой собирался шар, стал весь третий этаж убежища, где приглашенные специалисты зачастую проводили дни. Во-вторых, стоимость одноразового шарика вышла громадной. В-третьих, чудодеям необходимо было месяцами и годами вычислять необходимое для очередного творения — Марк сам сознался, что ему понадобилось каждый день на протяжении пары лет садиться за чертежи и три-четыре часа высчитывать пропорции материалов, анализировать и вычислять разные детали, чтобы составить план, по которому в будущем нужно собрать один-единственный шар и убедить мир, что он не сумасшедший. И, по признанию чудодея, то, что он успел выполнить задуманное за месяц, было едва ли не чудом.
Однако, нужно поскорее выбираться отсюда. Шум нашего боя отпугнул мелких тварей, но кого-то мог и привлечь.
Я коснулся клетки, и та расплылась туманом. Теперь нужно отыскать пса и идти в город — до него не больше пары километров.
— Бакс! — позвал я. Ментальный отклик от пса далек, и едва ощутим: похоже, Бакс сейчас где-то далеко. Наверное, обиделся на то, что я бросил его в лесу, а сам переместился в убежище, и теперь бегает в полукилометре.
Только что-то не похоже. Отклик странный, не похожий ни на что другое. И от этого тревожно.
— Бакс! — повторил я, злясь на обидчивость и глупость пса. — Ко мне!
Стон пса я скорее угадал, чем услышал. И сразу бросился туда.
Бакс лежал в траве. Лапы пса судорожно подергивались.
Я злился на обидчивость и глупость, а следовало — на излишнюю храбрость. Не знаю, что испытал пес, когда ощутил через ментальную связь всю мою боль, но жабу потрепал он знатно. Мощные лапы Бакса были залиты ядовитой жабьей кровью. Как и пасть, которой он рвал жабью шкуру.
Лью в пасть Баксу противоядие, но заливать в горло не пытаюсь, чтобы пес не захлебнулся. Короткое касание, и Бакс отправляется в убежище.
Поможет питомцу человеческое противоядие? Не знаю. Успею ли добраться до человека, который исцелит его? Я не знаю! Не знаю!
— Ну нет, ты точно не погибнешь, — рычу я на бегу. Рвусь вперед изо всех сил, разгоняясь до скоростей, которых раньше не достигал. До стены — две минуты бега. По городу, до ближайшего ветеринара…
Ловлю себя на мысли, что не знаю, где найти системного ветеринара. Единственный, кто подходит на эту роль — «укротитель зверей», до которого бежать минут девять.
Но черта с два я сдамся. У меня есть целых две минуты, чтобы перебрать варианты и найти тот, в котором Бакс выживает.
Я несся так быстро, как только мог. Не обращая внимания на осторожность, не проверяя, есть ли кто на пути, летел к стене. В голову лезли мысли, что может быть поздно, что Бакс может не справиться, но мысли эти лишь подстегивали меня.
— Лестницу! — заорал я с середины моста. — Лестницу кидайте!
Вопреки нехорошим ожиданиям, тупить стражники не стали: веревочная лестница, разматываясь, полетела вниз.
Вверх я не взбирался — взлетал. Наверху мне перегородили путь двое.
— К чему спешка? — спросил было стражник, но мне было не до разговоров.
— У меня пес ранен! — крикнул я, и сиганул вниз, не тратя времени на спуск по лестнице.
— Эй! Стой!
Пока я бежал, просчитал самый быстрый способ добраться до ветеринара. Он уже не понравился стражникам, и не понравится еще одному человеку. Увы, мне плевать.
— Стоять, мля! — зачем-то несся ко мне стражник. Бежал он гораздо быстрее меня, заклятьями не кидался, но попытался схватить меня за плечо — наверное, хотел уложить на землю, вот только вместо этого расплылся облаком тумана. От использования «убежища» на мгновение потемнело в глазах, навалилась слабость, но бежать я не перестал.
Из УАЗа скупщика, которому я продавал руду, играла музыка. Мотор тихо гудел — видимо, хозяин машины не хотел посадить аккумулятор. Тем лучше, не придется забирать ключ.
Не теряя ни секунды, я резко рванул на себя дверь УАЗа. Мужик, который с ленивым любопытством наблюдал за бегущим чудаком с перекошенным лицом, охренел.
— Ты чего творишь⁈
Но я не слушая, опустил ручник, выкрутил руль. Мотор взревел, машина покатилась вперед, набирая скорость. Я заблокировал двери, выкрутил руль, входя в поворот. Хозяин авто бежал сзади, но безнадежно отставал: сытая жизнь, где главная опасность — недополученная прибыль, усыпили в нем боевой дух. Небось, и на миссии от системы ходит лишь когда вызывают.
Проблемы с торговцем меня не заботили, а терки местным законом заботили мало. Закон этот дышит на ладан, да и лучше иметь проблемы, которые можно уладить, чем лишиться дурачка, который решил загрызть ядовитую жабу. Он мне ближе, чем члены Серегиной семьи.
Между тем я выехал на Чайковского и прибавил газу, разгоняясь до максимума, который могла выдать машина. Дорога была пустынна. На скоростные нарушения уже давно смотрели сквозь пальцы по причине практически отсутствующего дорожного движения, потому я следил лишь за тем, чтобы случайно не сбить какую-нибудь старушку, что решит выйти на дорогу.
Мотор ревел. Тихо звучала музыка. Прислушавшись, я прибавил громкость.
Ты не знаешь, что будет, если уйти
Я не знаю, что будет, если остаться
Ты на моём, а я на твоём пути
Всего лишь одна из автобусных станций
На улице снова дождь
Но он нам мог показаться
И ты никуда не идёшь
Не будем прощаться*
Да, собакен, исполнитель прав, с тобой мы точно прощаться не будем.
Музыка продолжала звучать, а машина под рокот двигателя мчалась к цели. Руки касались руля, ноги машинально нажимали на педали, а глаза смотрели только вперед. В кузове на поворотах скрежетали по дну массивные весы, дома, мимо которых я проезжал, мелькали смутными пятнами, и скоро я оказался у многоэтажки ветеринара. Даже не понял, как так быстро успел доехать.
Объяснять ничего не потребовалось. Я толкнул плечом дверь и ворвался на этаж с клетками, заметил ветеринара и сходу выдал:
— Бакса отравили!
Пробужденный соориентировался мгновенно, и махнул
